Энн Брашерс - Союз «Волшебные штаны»

Text copyright © 2001 by 17th Street Productions, an Alloy company, and Ann Brashares

All rights reserved

Cover art copyright © 2022 by Rii Abrego

© А. Бродоцкая, перевод на русский язык, 2022

© Издание, оформление. Popcorn Books, 2022

Спасибо Венди Лоджиа, Беверли Горовиц, Лесли Моргенштейну, Джошу Бланку, Расселу Гордону, Лорен Мончик, Марси Сендерс и, естественно, Джоди Андерсон, которая была для меня настоящей музой.

Кроме того, хочу поблагодарить Джейкоба Коллинза, Джейн Истон Брашерс и Уильяма Брашерса, а также с нежностью упомянуть Сэма, Натэниела и крошку, который скоро появится.

У них и до нас была неплохая жизнь, у этих штанов. Такое сразу видно. Наверное, вещи из секонд-хенда вроде собак из приюта: они тоже многое перенимают у бывших владельцев. Наши штаны были совсем не похожи на испуганного щенка, которого бросили одного, и теперь он тявкает с утра до вечера, пока не осипнет. Скорее это была взрослая собака, которую хозяева любили, но отдали, когда им пришлось переехать то ли в тесную городскую квартирку, то ли в Корею (это ведь в Корее, да?), где собак иногда вообще едят.

Мне было с самого начала понятно, что штаны вошли в нашу жизнь не потому, что с кем-то случилось трагедия. Просто в их судьбе произошел обычный, хотя и неприятный перелом. Таков, наверное, Путь Штанов.

Это были штаны благородные, но скромные. Кто-то глянет на них и подумает: «Штаны как штаны», а кто-то остановится и залюбуется красотой и сложностью швов и оттенков. Они не заставляют тебя восхищаться. С них довольно и того, что они выполняют свою основную задачу – прикрывают тебе попу и не делают ее толще.

Я купила их на окраине Джорджтауна в секонд-хенде, который втиснулся, будто сыр в сэндвич, между магазином, где продают воду (не знаю, как у вас, а у меня она дома бесплатная), и лавкой здоровой пищи под названием «Да!». Когда кто-нибудь из нас упоминает эту лавку (а мы делаем это при каждом удобном случае), мы всегда орем «Да!» во всю мочь. Меня затащили в этот секонд-хенд Лина и ее младшая сестра Эффи с мамой. Эффи хотела купить там платье для школьного бала. Эффи не из тех, кто берет и покупает себе что-нибудь красное на бретельках в универмаге «Блумингдейлс», как все нормальные люди. Ей подавай винтаж .

Я купила штаны в основном благодаря тому, что мама Лины терпеть не может секонд-хенды. Она говорит, что ношеная одежда только для бедняков.

– Эффи, а вдруг оно гьязное? – лепетала она каждый раз, когда Эффи снимала что-то с вешалки.

Я в глубине души была согласна с миссис Калигарис, и от этого мне становилось стыдно. На самом деле мне ужасно хотелось оказаться в «Экспрессе», где так чистенько и ни о чем не надо думать, но я понимала, что придется здесь что-нибудь купить. Штаны лежали себе сложенные на полке у кассы. Я решила, что они, наверное, стираные. Да и стоили они всего три сорок девять вместе с налогом. Я даже мерить их не стала, так что сами понимаете, что отнеслась я к приобретению несерьезно. Вообще-то попа у меня требует тщательного подбора штанов.

Эффи нашла стильное мини-платьице, вызывающе старомодное и неподходящее для школьного бала, а Лина – пару поношенных мокасин, которые выглядели так, будто принадлежали чьему-то двоюродному дедушке. У Лины большие ноги, наверное девятого с половиной размера. Все остальное в ней идеально. Обожаю ее ноги. Но при виде этих мокасин я поежилась. Даже чужую одежду покупать неприятно, хотя ее можно постирать, но чужую обувь ?

Дома я сунула штаны подальше на полку и забыла про них.

В следующий раз они попались мне на глаза накануне того дня, когда мы разъезжались на лето кто куда. Я собиралась в Северную Каролину пообщаться с папой, Лина и Эффи должны были два месяца провести в Греции у бабушки с дедушкой, Бриджет улетала в футбольный лагерь на Баия-Консепсьон в Южной Нижней Калифорнии (оказывается, это в Мексике! Надо же!). Тибби оставалась дома. Это было наше первое лето порознь, и оттого, по-моему, у всех нас возникало какое-то непонятное шаткое ощущение.

Прошлым летом мы все пошли на курсы по истории Америки, потому что Лина сказала, что летом легче сдать экзамен на хорошую оценку. Лине-то, конечно, было легче. А позапрошлым летом мы ездили младшими вожатыми в лагерь «Высокие сосны» на восточном побережье Мэриленда. Бриджет была тренером футбольной команды и учила плаванию, Лина вела кружок прикладного искусства, а Тибби, как обычно, торчала на кухне. Я помогала в драмкружке, пока не наорала на двух демонических девятилеток, после чего меня отправили в канцелярию лизать конверты в гордом одиночестве. Меня бы сразу и уволили, но, подозреваю, наши родители приплатили, чтобы мы там поработали.

А что мы делали позапозапрошлым летом – я забыла, смутно помню только запах детского крема и лосьона от солнца и как мы ненавидели свои тела, когда ходили в общественный бассейн в Роквуде (у меня отросла большая грудь, а у Тибби груди вообще не было). Кожа у меня загорела дочерна, но волосы, что бы мне ни обещали, не выгорели до блондинки.

А еще раньше, наверное… Понятия не имею, чем мы занимались. Тибби какое-то время ходила в социалистический дневной лагерь и помогала строить дома для неимущих. У Бриджет всегда были тренировки по теннису. Лина и Эффи день-деньской плескались в своем бассейне. Я, честно говоря, торчала перед телевизором, и, кажется, все. При этом мы умудрялись встречаться хотя бы на несколько часов в день, а на выходных вообще не расставались.

В какие-то годы лето запомнилось особо. Лето, когда у Лины построили бассейн, лето, когда Бриджет заболела ветрянкой и заразила нас всех. Лето, когда от нас с мамой уехал папа. Получается, наша жизнь текла от лета до лета.

В остальное время мы с Линой ходили в обычную начальную школу, Бриджет – в частную, с кучей других спортивных детишек, а Тибби вообще в «Имбрейс» – странную крошечную школу, где вместо парт были кресла-мешки и никому не ставили оценок. Лето было временем, когда жизнь у нас становилась наконец общей, когда были все наши дни рождения, когда происходило все самое-самое важное. Кроме того года, когда у Бриджет умерла мама. Это было на Рождество.

Мы стали «мы» еще до рождения. Все мы родились под конец лета, в пределах семнадцати дней: первой – Лина, в самом конце августа, последней – я, в середине сентября. Это было не совпадение, а скорее причина, по которой мы подружились.

В то лето, когда мы родились, наши мамы ходили на занятия аэробикой для беременных (вот это картина!) в гимнастический зал под названием «У Джильды»; они назывались «сентябрьские» (Лина родилась немного до срока). Тогда аэробика была в большой моде. Наверное, остальные на этих занятиях должны были разродиться только к зиме, но «сентябрьские» были такие вопиюще беременные, что тренерша боялась, как бы они не полопались прямо в зале. Поэтому она давала им другие упражнения.