Грация Верасани - Возьми меня, моя любовь

Он не верит и смеется до упаду, а потом объясняет, как попасть в «Синюю ночь» самой короткой дорогой.

И вот я здесь, на открытой равнине, разыскиваю деревушку с названием «Святое Озеро», в болоте, знаменитом туманами и комарами: говорят, это идеальное место для массового самоубийства.

Наконец после часовых блужданий замечаю вывеску «Синей ночи» и стрелку, которая указывает на парковку.

Вхожу через служебный вход — заведение еще закрыто для публики — и оказываюсь внутри большого зала, набитого синими круглыми диванами, которые стоят вокруг низких столиков. За барной стойкой в форме буквы «S» девушка с дредами расставляет по порядку бутылки с ликерами. Люстры светящимися шарами свисают с потолка, над проходами, над сценой для представлений и диджейским пультом.

Ко мне, покачивая бедрами, направляется высокая, пышнотелая женщина, с прической «Мильва» на крашенных хной волосах, одетая в джинсы и блестящую ярко-розовую майку.

— Очень приятно, Саманта.

Мы взбираемся на табуретки за стойкой бара.

— Обожаю писательниц, — начинает Саманта пронзительным голосом. — Особенно Дачиа Мараини, я читала все ее вещи.

— А других знаете?

Она постукивает по белоснежным зубам длинными ухоженными ногтями, улыбается и меняет тему:

— Скажи честно, что ты хочешь узнать?

Отмечаю морщинки вокруг глаз и по краям рта, заметные, лишь когда она улыбается. Возможно, из-за ежедневных сеансов в солярии. Саманта говорит, что регулярно ходит в гимнастический зал, а сегодня ради меня пропустила сауну. Мы примерно одного возраста. Не слишком ли стара для такой работы?

Девушка из бара поставила на стерео компакт-диск, и сейчас из динамиков разносится «Гудбай», которую поет Алексия.

— Много работы?

— Да, есть маленько. Тони любит показывать фокусы, и иногда по вечерам я ассистирую, если не жду окончания стриптиза.

— Стриптиза… женского ?

— Не только, бывает и мужской. Восьмого марта, главным образом.

— Вы все время были… танцовщицей ?

— О нет! — восклицает она. — Сначала я была моделью. Нижнего белья. Я танцую для себя, это моя натура. — Саманта выгибается вперед и наводит на меня груди, на которые можно усадить младенца.

— А здесь, в «Синей ночи», есть другие, твои коллеги…

— Да, — морщит она нос, — но не такие опытные и сексуально привлекательные. Тони часто говорит, что мое призвание — работать в «Синей ночи». Я — прекрасное капиталовложение. Многие мужчины просят у меня номер телефона.

— А ты?

— Даю неправильный, если только они не извлекают здоровенного увальня.

— Увальня ?

— Я с Капри. А ты как говоришь? Ствол? Здоровяк? Здоровый кусок мужика?

— У них твердые члены?

Саманта хрипло смеется, отбрасывая за плечи каскад медных локонов.

— Они разные. Я была с актерами кино, знаменитыми певцами, а один раз даже с одним из Тони.

— Тех Тони, из цирка?

— Да, но не спрашивай имени. Он женат.

— Как знать, может быть…

— Да… из цирка.

— Очевидно.

Саманта пересела на край табуретки и придвинулась почти вплотную. У меня смутное ощущение, что она хочет соблазнить меня, но я не испытываю очарования и не предчувствую угрозы.

— Чтобы написать обо мне, ты должна увидеть, как я работаю.

— Для этого я и приехала.

Она улыбается с хитринкой:

— Тогда поймешь.

— Ты ничего не боишься?

— Чего?

— Чего-нибудь.

— Например?

Слезаю с табурета.

— Например, старости.

— Ты в первый раз в частном клубе?

На Тони белая рубашка с персиковыми полосками, широкие джинсы, стянутые ремнем из выделанной кожи, и высокие сапоги на каблуках. Поскольку заведение не откроется для публики раньше чем через пару часов, владелец пригласил меня поужинать в пиццерии при клубе.

Мы сидим за деревенским столом из свежесрубленного дерева. На стене афиши с объявлениями о стриптизе, гербы и описания знаменитых пивных марок. Заведение больше напоминает ирландский паб, чем пиццерию.

— «Синяя ночь», — рассказывает Тони, пока мы ждем пиццу, — это эволюционировавший частный клуб. По определению, это «тяжелая дискотека».

— Для кого она? — спрашиваю я, отпивая ледяной «Гиннес».

— Для молодых, которые хотят оторваться… Для девочек в коротких юбочках, которые отираются рядом с подружкой… Либо для пар за сорок, которые хотели бы заняться свингом или поучаствовать в порношоу нашей Дженни. Всем хочется возбуждения, новых стимулов…

— Почему ты решил открыть частный клуб?

— Это было в семидесятых, когда я пришел в «Саванну» в Милане. Меня туда привела тогдашняя подружка, гораздо более объемная, чем я. У меня всегда были понимающие женщины, — смеется Тони со вкусом, засовывая бумажную салфетку за рубашку. — Классно бывало на пару пошалить с законом. Только потом, когда испробовано все, уже не можешь остановиться…

Нам принесли пиццу.

— У меня отличная клиентура: рабочие, мелкие предприниматели, коммерсанты… Мужчины приходят поодиночке или с подругой. Женщины — нет. Ради исключения в этот вечер ты — моя гостья.

— То есть женщина в одиночку придти не может? А почему?

— Потому что она может оказаться проституткой в поисках клиента, а мне не нужен бардак. В «Синей ночи» все законно, Габри, каждый оставляет в кассе документ…

Час спустя я сижу за стойкой в баре, пока барменша, прибывшая прямиком из Молдавии, готовит для меня джин-тоник. Саманта, обтянутая темно-синим платьем, на головокружительных каблуках и с огромными кольцами-серьгами, приглашает первые пары проходить к диванам, расставленным вокруг сцены. Диджей с бравым видом ставит Бритни Спирс и «Непохожих близнецов». Водружаю локти на стойку и осматриваю все журналистским взглядом, помаленьку жуя оливку и наслаждаясь кондиционированным воздухом.

Немного погодя набираюсь храбрости и поднимаюсь по лестнице, которая ведет в темную комнату. Коридор слабо подсвечен красно-оранжевыми бра, дверь в каждую комнату снабжена круглым отверстием, в которое можно подглядывать. Это маленькие альковы, в центре которых стоят просторные кровати без простыней и подушек, с яркими покрывалами из плотного атласа и вместительными коробками с бумажными гигиеническими платками.

Возвращаюсь вниз.

Саманта танцует в центре площадки, вокруг нее другие женщины, в блестящих одеждах, светлых и облегающих, несомненно, из роскошных галантерейных магазинов Гуалдо, Кона или Лагосанто. Их спутники за барной стойкой потягивают коктейли. Сидящие вокруг сцены пары не обмениваются ни словечком. А что же происходит чуть позже, когда вкалываешь целый день, чтобы кое-как свести концы с концами, а вечером всякий раз находишь в постели одно и то же тело?