Эвелина Пиженко - Звезда по имени Любовь

— Да ведь оно уже подействовало!.. Он гонит её от себя… Мне сама Наташа говорила, что к себе не подпускает!..

— Если даже и так, то травка эта тут ни при чём, — Ольга Павловна грустно улыбнулась, — обманула я тебя, Любаша…

— То есть как — обманули?.. — от услышанного Люба застыла на месте, — В каком смысле — обманули?..

— Трава эта никакая не отворотная… — женщина смотрела чуть виновато, — Обыкновенный папоротник, его тут полно растёт. Не знаю, как он по-научному зовётся, а мы его синюхой зовём, потому, что листья у него с синей каймой… А, когда их высушишь, да перетрёшь в порошок, то вся смесь получается синего цвета.

— А… зачем же вы… — Люба смотрела на неё не мигая, непонимающим взглядом, — Тётя Оля… Зачем?!

— А что мне с тобой было делать? Ты ж так убивалась… Я всем эту синюху даю, кто сильно просит… Да тебе первой призналась.

— Правда?.. — Любаша и не знала, радоваться ей или печалиться от услышанного.

— Чистая правда, — кивнула Ольга, — вреда от неё нет, правда, и пользы — никакой, ну, разве какой витамин в организм заскочит…

— Значит… это — точно не отворот?! — несмотря на заверения, Люба всё равно не могла до конца поверить тому, что сказала Ольга Павловна, — Дима выпил не отворот?..

— Нет, он выпил не отворот, — женщина отвечала терпеливо и как-то обречённо, — и то, что он Наташу гонит, думаю, тут дело совсем в другом. Венчаные они. Их любовь сам Господь оберегает.

— Но волос… Ритка сказала, что у неё был Наташин волос, и она сожгла его над отваром…

— Ну, и что. Сожгла и сожгла. Про волос я вообще придумала, чтобы тебе труднее было всё исполнить… Ты же для Данилки своего траву-то просила… Я и думать не могла, куда всё скатится.

— Простите меня, тётя Оля… Я же ещё Вере хотела эту траву отдать, для Серёги… А потом подумала, вдруг, ему только хуже будет, это же вы собирали… В общем, я ей в аптеке какой-то сбор купила и отправила… Только вы ей не говорите!..

— Разницы нет, кто собирал… Это я тоже нарочно людям говорю. Ведь, когда человек хочет легко проблему свою решить, он на всё готов… А я такая дура, что отказывать не умею… Вот и придумала себе оправдание…

— Господии-и-и… — протяжно проговорила Любаша, схватившись ладонями за лицо, — Как хорошо-то… У меня как будто гора с плеч упала!..

— Это я виновата, дура старая… — тяжело вздохнула Ольга Павловна, — Не могу отказать!.. Хоть и не настоящая трава, а вон сколько бед наделала!.. Учила ведь меня жизнь, учила… Да недоучила, видимо!..

— Как это?..

— Грех на мне, Любаша… Огромный грех. За него сейчас сын мой расплачивается…

— Серёжка?! — Любаша удивлённо застыла, — Как расплачивается?!

— А вот так… Здесь, в этом доме, ещё мои бабка с дедом жили. Дед-то на войне погиб, а бабушка с матерью моей так тут и остались. Обе были травницами. И меня потом учили, с самого детства ремесло передавали. А Смольниковы свой дом купили, когда я в восьмой класс перешла… Валера у них был младшим, старшие-то сыновья уже взрослыми были, а Валера — мой ровесник, но на класс старше. Парень он был видный, и характер хороший — и не сказать, что тряпка половая, но и не наглый, не хам… Знал себе цену, но не набивал. Девчонки за ним стаями гонялись… Он и мне нравился… Да только влюбился в Свету, в свою одноклассницу.

— В эту самую? С которой он сейчас живёт?..

— В неё. Любовь была у них… Ну, сейчас говорят так, а раньше говорили — «ходили» они. Другие-то девчонки постепенно отступились, кроме одной… Звали её Зина, училась в параллельном. Раньше говорили — «бегала» она за ним. Ну, вот, бегала-бегала, да всё без толку… Не обращает он на неё внимания, и всё тут… Вроде и девка вся из себя… да не по сердцу.

— И — что?.. — Ольга Павловна рассказывала так интересно, что Люба аж затаила дыхание.

— Ну, и вот, — та скрестила руки на груди, — как-то приходит эта Зинка к моей матери. И просит дать ей приворотное зелье… А я в своей комнате сижу, да всё слышу… Как она только мамку не упрашивала, а та — ни в какую! В конце концов, выгнала Зинку взашей. Иди, говорит, домой, да расти быстрее, больно рано, говорит, такие вещи просишь… На другой день Зинка подходит ко мне… и тоже просит помочь ей с приворотом. Наплела, что для старшей сестры, да я-то знала, на кого она глаз положила…

— И- что?.. Вы ей помогли?..

— Сначала-то я не хотела. Валера-то и мне нравился. А вечером иду домой, смотрю — они со Светой целуются… Не знаю, какая меня муха укусила, но так мне обидно стало… Да ладно бы, я совсем за ним убивалась, так нет же!.. Нравился, но не до смерти!.. А вот взяла, да на следующий день стащила у матери я ту траву… я уж знала, какую… Да отнесла её Зинке. Уж не знаю, как она ему её давала… Да только получилось у неё…

— Да вы что?.. — заворожённая рассказом, Люба слушала буквально раскрыв рот, — А потом?..

— Стали они со Светой ссориться. С выпускного, говорят, уходили порознь… Зинка всё возле Валеры крутилась… Мне потом девчонки рассказывали, что вешалась на него, как ведро на коромысло…

— А он?..

— А он-то, вроде, к ней всё никак… То есть, она своего-то добилась, со Светой их рассорила… А вот к себе не получилось привязать. Тут он в армию ушёл… А через два года вернулся с невестой, с Надюшкой… И так у них всё вышло лихо… Он до этого приходил на побывку, ехал через областной… Пока ждал автобус, пошёл погулять, и Надю встретил на остановке… И так влюбился, что адрес ей оставил, и она ему свой дала… Переписывались, а когда он со службы ехал, сразу — к ней… Неделю у неё побыл, да и привёз сюда, домой… Через полгода поженились. Надя его очень любила, из такого города огромного да в наше захолустье переехала… Она в музыкальной школе преподавала, а Валера водителем работал… Через год Наташа у них родилась, копия — Надюшка… Волосы белые, а глаза — карие. Такая вот порода! И характером вся в мать — тихая, добрая… и такая же безответная.

— А что с ней случилось?.. С Надей?..

— Убили её. Шла вечером с работы, и один дурак пьяный — ножом… Валера всегда её встречал, а в тот вечер, как на грех, в гараже задержался, — тяжело вздохнув, Ольга Павловна смахнула слезу со щеки, — Надюшку-то все любили… пол города провожать вышло. Валера сильно убивался… А Наташа в себя ушла, думали, умом тронется девочка… Ни с кем не разговаривала… В прошлый раз приезжала, мне призналась, что окончательно отошла только через несколько лет, когда Диму своего встретила… Говорит, душа излечилась.

— А в чём ваш грех? — Люба удивлённо смотрела на Ольгу, — Вы же не виноваты…

— Да как не виновата? А траву приворотную Зинке кто давал?..

— Так то давно было, тем более, что не подействовало…

— Ещё как подействовало. Зинка-то неумеючи всё сделала… От Светы его отвернула, да не тот заговор сказала. Хотела сделать, чтобы разлука между ними как смерть встала — навеки… А заговорила, что встреча им через смерть суждена. Так и вышло — после Надиной смерти они и встретились… Так и сошлись, у обоих уж по дочке было. Только я думаю, что сильнее, чем Надю, Валера-то уж никого любить не будет.