Джейми Макгвайр - Случайность - 2 (ЛП)

Джина была даже не достаточно взрослой, чтобы купить алкоголь, когда она забеременела, и она никогда не говорила об этом человеке, который как мы обе думали, был моим отцом. Внезапное сочувствие настигло меня, заставляя чувствовать такую тяжесть. Я чувствовала себя застрявшей на полу. Я была так зла на нее, но правда была в том, что мы обе знали какого это, когда тебя все ненавидят. Когда у тебя никого нет. Чтобы рано узнать, что лучшей защитой будет закрыться от всех, даже от тех, кто пытается помочь. Она была слишком разбитой, чтобы быть моей матерью; не то чтобы она не хотела.

Чем дальше шли даты, тем меньше записей было о Джине, и больше о том, как они ненавидели меня. Чем старше становилась Олди, тем лучше она объясняла рассказы Сонни о ссорах Гарри и Каролин ─ обычно перед нашим днем рождения — и к средней школе, было ясно, что дочь Джины будет всегда напоминанием об измене мужа, и она ненавидела меня за это ─ это то, что делали обе Эрин.

Так же она говорила, что видела, как я смотрю на Уэстона, и как он смотрит на меня ─ десятки раз. Мой желудок начал болеть.

Раздался стук в дверь.

─ Эрин? ─ сказала Джулианна, перед тем как заглянуть.

Ее волосы не были мягкими и блестящими. Они были в клубках и запутанные в разных местах на ее голове. Ее лицо было блестящим и без макияжа, а ее розовая в цветочек пижама была под длинным и тонким халатом.

─ Ох, дорогая. Уже три часа утра. Может пора взять перерыв?

Именно тогда я поняла, что мои глаза, как сухие, колючие шарики под веками, а кожа вокруг них тяжелая и жесткая в то же время.

─ Я почти закончила.

─ O, ладно, ─ сказала она. ─ Уэстон звонил несколько раз ранее. Он сказал, что ты не отвечала на свой телефон.

─ Я думаю, он все еще в моей машине.

Ее губы выпрямились в плотную линию, и она выдавила сочувственную улыбку:

─ Ты чистая страница, Эрин. Может быть, ты не должна заполнять себя словами Олди.

─ Ты знала? О Джине?

Она кивнула:

─ Я думаю, каждый знал.

Я закрыла глаза:

─ Неудивительно, что Джина была зла. Она была одна, и все винили ее, и ненавидели, и все, что она видела во мне ─ это напоминание.

─ Не в тебе. Это была не ты. Ты была зачата в любви и больше ничего. Ты наша.

─ Все были неправы.

─ Да, они были неправы.

─ Нет. Они оставили ее со всей этой виной, а у него все еще была семья и репутация. Это не справедливо.

─ Нет, это не так. Мне жаль, что Сонни и Олди направили это на тебя.

─ Мне нужно увидеть ее. Я не знаю почему. Я еще не готова, но мне нужно поговорить с ней об этом.

Беспокойство промелькнуло в глазах Джулианны.

─ О, хорошо. Я, гм, я понимаю.

Мои глаза опустились к журналу на коленях, и Джулианна закрыла дверь. Я положила мой подбородок на кулак, когда перелистывала страницы журналов Олди из старшей школы. Она знала, что мне нравился Уэстон, и это было единственной причиной, почему она проводила с ним время. Она писала о потере девственности, но, к моему абсолютному удивлению, она потеряла ее не с Уэстоном. Она изменяла ему с Эриком Либерти. Мое лицо перекосилось от отвращения. Эрик был нескладный, прыщавым парнем, которого задерживали два раза, а затем и вовсе исключили из средней школы, и она была влюблена в него, а не в Уэстона.

Небо менялось за окном комнаты Олди. Я посмотрела на будильник Олди. Было почти шесть утра.

Я перевернула страницу, читая о первых неделях нашего последнего года.

13 октября.

Он в нетерпении от этой идеи. Сонни была той, кто пришел, с потрясающей идеей, чтобы он сделал ее картинку на уроке искусства. Когда Истер обнаружит, что это она, она поверит. Она на самом деле поверит, что нравится ему, и она поверит ему, когда он попросит ее пойти с ним на выпускной вечер. И тогда мы наконец-то опозорим эту сучку, в стиле Кэрри, на глазах у всех. Суп из дерьма на ней, и ее отвратительном платье из сэкондхэнда. Это будет эпично.:)

Страница за страницей, я читала о моих страданиях ее глазами, и как она наслаждалась причинением этого. Это была одна из немногих вещей, которая доставляла ей радость. Она ненавидела Блэквелл, свой дом, свою машину, а иногда и Сэма с Джулианной. Ее стремления включали в себя брак с Эриком и переезд в Сан-Франциско.

Ее первая запись в октябре заставила мою кровь стыть в жилах. Мои руки начали дрожать, и я закрыла журнал, оставляя его на полу вместе с остальными. Матрас издал едва слышимый звук, когда я врезалась в него, пряча голову в подушку. Так сильно, как хотела верить, что это неправда. Олди не стала бы врать в своем журнале.

Обе Эрин планировали последнее унижение для меня до выпуска, и Уэстон собирался помочь им. Нарисованная картинка меня, кулон, внимание и фальшивая доброта, все были частью плана, чтобы опозорить меня перед всей школой.

Моя подушка была пропитана слезами. После всего, через что я прошла из-за них, как я могла быть такой доверчивой? Как я могла поверить, что Уэстон вдруг заинтересовался во мне без всякой причины? Ночи на эстакаде, ночные разговоры, потеря моей девственности… Это все было частью плана. Может это была и не его идея, но он собирался справиться с этим сам, а Олди только притворялась, что ревнует, потому что знала, что это не было по-настоящему. Даже если и было, ей было всё равно. В любом случае она тайно планировала быть с Эриком.

Я пыталась найти оправдания Уэстону, пыталась придумать что-нибудь, что сделает его невинным свидетелем, но это все было здесь, прямо в ее журналах. Один последний удар в меня, даже после ее смерти. Неудивительно, что Уэстон не хотел, чтобы я читала их. Он точно знал, что бы я нашла.

Почему остался со мной после смерти Олди? Зачем продолжать шараду? И тогда до меня дошло: он попросил меня пойти с ним на выпускной вечер. Он собирался исполнить ее план. Он был влюблен в нее, и он был полон решимости осуществить ее последнее желание. Каким же злым должен быть человек, чтобы согласиться и пройти через это с кем то? Я знала, что обе Эрин были злые, но Уэстон… Это то, что имел в виду Брэди. Он знал, что делает Уэстон. Я отдалась кому-то, как он. Позволила ему прикасаться ко мне. Целовать меня. Проникать в меня.

Я побежала в ванную комнату, стащила кулон с моей кожи, бросила его в ящик, а затем сняла с себя вещи. Кран заскрипел, когда я повернула его и вода полилась вниз. Я шагнула под нее, когда она была еще ледяной, отчаянно пытаясь поскорее смыть с себя следы Уэстона. Я стояла под водой, пока она нагревалась, очищаясь и рыдая, чувствуя себя полностью разрушенной и преданной.

Моя кожа ощущалась сырой и очищенной, так что я выключила душ и обернулась в полотенце. Слабый стук в мою дверь заставил меня напрячься. Джулианна просунула голову, и ее лицо вытянулось: