Ольга Кентон - Девушка из дома на набережной

– В прошлый раз ты мне говорила, что он тебя любил.

– Конечно, любил. А кто не любит за такие деньги?

– Мама, опять деньги, деньги. Не нужны мне деньги. Ты знаешь, я себя сейчас прекрасно чувствую без них. Да, сегодня мы потратили столько, что я могу, наверное, на это ещё целый год жить, но я сейчас будто во сне, но знаю, что скоро проснусь. Наступят будни, и я буду работать над новым сценарием, буду сама убирать квартиру, стирать, готовить.

– А зачем тебе готовить-то? Иван на что?

– Мам, в Москве он занимается десертами. Я не могу всю жизнь есть только тирамису и шоколадные конфеты, мне нужны какие-то другие продукты. И потом, он устаёт. Я не хочу его заставлять готовить, когда он приходит с работы.

– Ну хорошо, а что ты собираешься делать тогда?

– Не знаю, сейчас сложно сказать. У меня есть пока деньги, чтобы жить. Если будет совсем тяжело, пойду искать работу.

– Лара, – уверенным голосом сказала мать, – основная причина, по которой я приехала сюда, – увидеть тебя и… – Елена Петровна не любила ненужные вступления; она достала из сумки тонкий листок – чек гонконгского банка, на котором Лара прочла своё имя.

– Не понимаю, – вопросительно произнесла Лара.

– Здесь мой долг, я возвращаю его тебе. Плюс проценты.

– Нет, мама, я не возьму деньги. И какие-то проценты… Это уже никуда не годится.

– Что значит, не возьмёшь? – возмутилась Елена Петровна. – Не строй из себя святую. Ты мне помогла, вытащила из такой передряги. Эти деньги ты можешь использовать на фильм.

– Мама, сегодня ты уже столько на меня потратила: одежда, салон…

– Какие-то шпильки… О чём ты говоришь, Лара? Бери. – Елена Петровна протянула Ларе конверт с документами об открытии счёта на имя дочери.

– Мама… – У Лары на глазах показались слёзы. – Неужели у меня действительно что-то изменилось?

– Всё когда-нибудь меняется, главное – чтобы к лучшему.

Лара улыбнулась, обняла мать.

– Когда ты познакомишь меня со своим мужчиной? – спросила Елена Петровна.

– Давай завтра вечером. Приходи на ужин.

– Может быть, лучше в ресторане? Я тебя очень люблю дочка, но ты же не умеешь готовить. – Елена Петровна почему-то обрадовалась. – Это ты унаследовала от меня.

Лара засмеялась и успокоила мать:

– Готовить буду не я, а Иван.

– Звучит заманчиво. Тогда завтра в шесть вечера я буду у тебя.

– И это значит, что ты приедёшь только к восьми.

Елена Петровна рассмеялась.

– Как хорошо ты меня знаешь.

– Пока! – Лара поцеловала мать в щёку и вышла из номера.

Захлопнув за собой дверь, Лара ещё долго стояла, держась за ручку. Она пыталась внушить самой себе: вот оно, то, чего она так долго ждала. И теперь всё встанет на свои места: есть любимый мужчина, появились деньги, чтобы снять собственный фильм, невзирая ни на какой финансовый кризис, появилось вдруг ощущение, что вот оно – долгожданное спокойствие. Как будто свет на съёмочной площадке погас и режиссёр кричит: «Стоп, снято!» И оказывается, что первые кадры уже давно монтируют, и премьера фильма совсем скоро.

Да что же это такое? Да разве бывает так? Пустота, пустота – и вдруг, словно дождь, обрушивается на тебя счастье. Неужели нужны были потери, разочарования, слёзы, боль, одиночество, чтобы сейчас почувствовать себя счастливой?

Лара посмотрела на часы – было около двух ночи. «Наверное, поздно ему звонить, – подумала она. – Зачем его будить? Ведь до завтра ничего не изменится. Разбужу и обрадую его утром».

Продолжая представлять себе, как она придёт к Ивану с утра домой, расскажет, что теперь у неё есть деньги на фильм и вообще у неё есть всё, а главное – ОН, Лара нажала кнопку вызова лифта.

Войдя в лифт, она улыбнулась. Открыла сумку, чтобы достать мобильный телефон и вызвать такси, но передумала, решив, что его легко можно будет найти возле выхода из отеля. Вспомнила, что оставила свои вещи у матери в номере. Но они же договорились завтра встретиться – наверняка маме будет нетрудно захватить их с собой.

Лара вышла из лифта, ощущая, что её мысли меняются – как бабочки перепархивают с цветка на цветок: то она думает об Иване, то о своём фильме, то о маме.

Подходя к двери в холле, Лара увидела, как та закружилась в своём обычном повороте, когда кто-то толкает её, чтобы войти. Лара впилась взглядом в это вращающееся движение, следя, как одно стекло, подобно рулетке в казино, сменяет другое. И вот дверь остановилась.

Лара сделала шаг – и почувствовала, как внутри всё сжалось от невыносимой боли. Дыхание перехватило. Напротив, в нескольких шагах, удивлённо глядя на неё, стоял Стас. И вокруг не было толпы, в которой можно было скрыться, не было ничего – только тишина и пустота отеля, неожиданно, словно символ, объяснившие ей всё. За несколько секунд она вдруг вспомнила все годы, что была с ним, и поняла, что это всегда были отельные отношения. Они всегда были пропитаны запахом спешного отъезда. Никогда в них не было ничего домашнего и устоявшегося. Эти отношения можно было уместить в одну фразу: «Здравствуй и прощай». Что бы они ни делали: сидели ли в ресторане, ехали ли за город на машине, слушали ли джаз на летней веранде в «Саду «Эрмитаж», плыли ли на арендованной яхте по Средиземному морю или просто общались – всегда чувствовалось предстоящее расставание. Даже приезжая к ней в Италию, Стас был там случайным посетителем, временным гостем. Иногда казалось, что встреча только началась, а они уже оба думают, когда и как она закончится. Лара поняла: во всём, что делал Стас, чувствовался этот невидимый бег. Он всегда уходил, а она всегда его догоняла. А кто бежал за ней?

– Лара! – не веря своим глазам, произнёс Стас.

Молча какое-то мгновение они стояли, словно замерев в кадре, когда кто-то нажал кнопку «пауза». Стас успел заметить, как Лара изменилась. Это не только восхитило его, но и сильно задело. Он никогда не видел её такой отдалённо независимой, такой гордой, такой желанной.

Лара слегка покачала головой, сжала в руке сумку и вдруг бросилась бежать назад к лифтам. Но это было её ошибкой: на мраморном полу босоножки заскользили, и, не удержавшись, она упала. Стас бросился к ней, схватил её под локоть, помогая встать, но Лара закричала:

– Не трогай меня!

Менеджеры на ресепшене, убирающие холл горничные, портье, несколько случайных посетителей – все обратили на них внимание.

– Лара, – мягко сказал Стас, – позволь мне помочь тебе.

– Не прикасайся ко мне, – отчётливо проговорила Лара, поднимаясь. Она встала, поправила волосы и посмотрела на него. – Я не-на-ви-жу тебя, Ильин. Я бы хотела сказать, что равнодушна к тебе, но не могу. Каждой клеточкой тела я тебя ненавижу. Ты прошёл по моей жизни так, как не проходил ни один мужчина, истоптал её вдоль и поперёк, как только что выросшую траву. Там, – Лара дотронулась до груди, – ничего не осталось. Понимаешь ты это? – Она сорвалась на крик. – Там пусто! Кто? Кто сможет это заполнить? Я потеряла всю веру, всякое желание любить, доверять кому-то. Я ненавижу тебя за всё, за то, что встретила тебя тогда на мосту. Если бы я могла что-то стереть из своей жизни, это была бы та встреча… Зачем ты оказался там? Всю жизнь со мной будет моя глупость, доверчивость… – Лара закрыла лицо руками. – Радуйся! Да! Радуйся! Ты победил, чёрт побери! Я не могу жить без тебя! И я не хочу больше жить с этим! Я ненавижу тебя!