Ольга Кентон - Девушка из дома на набережной

Лара взяла коробку, улыбнулась.

– «Римские каникулы» – это, наверное, мой самый любимый фильм.

И вдруг снова заплакала. В этих слезах было всё – счастье, боль, радость, вернувшийся из сна страх, воспоминания о сегодняшней встрече со Стасом. «Снова Рим, – подумала она. – А как бы я поступила, если бы это был не сон, а реальность? Неужели для меня всё ещё существует проблема, кого выбрать?»

Иван обнял Лару.

– Я не ожидал от тебя такой реакции. Думал, ты будешь рада.

– Я рада, я очень рада. Обними меня, крепче, – попросила Лара. Иван подчинился. Лара прижалась к нему, уткнувшись в плечо, и ещё горше заплакала. Она думала о Стасе. О том, как бежала от него, как ощущение загнанной жертвы снова вернулось к ней, как чувствовала, что Стас всё это время был в Москве. И что будет теперь? Ведь он наверняка попытается её найти. Вдруг он уже сейчас стоит на лестнице и ждёт? Как вернуться домой?

Но её никто не ждал. Когда Лара через несколько часов вернулась домой, лестничная площадка была пуста. Она отперла дверь, прошлась по комнатам. Села на кухне на подоконник и посмотрела на окно Ивана, зная, что сейчас его нет дома.

Утром Юля проснулась, чувствуя резкую боль в животе, небольшой жар и сильную головную боль. К ней подошла медсестра.

– Ну как вы? – спросила она участливым голосом.

– Пить хочется, – ответила Юля.

– Я сейчас принесу, – сказала Наталья Ивановна и вышла из комнаты.

Через несколько минут она вернулась со стаканом воды. Помогла Юле напиться. После чего Юля легла обратно на подушку.

– Как вы чувствуете себя? Лучше? – спросила Наталья Ивановна.

– Да, неплохо. Мне кажется, у меня температура.

Наталья Ивановна измерила ей температуру, давление.

– Не так плохо, – сказала она, посмотрев на градусник. – Тридцать восемь с половиной, после операции часто бывает. Давайте я вам сделаю укол, будет легче.

– Хорошо, – согласилась Юля.

Наталья Ивановна сделала укол.

Потом она приготовила Юле завтрак: овсяную кашу и чай с молоком. Девушка ела без аппетита.

Ближе к полудню Наталья Ивановна спросила у Юли разрешения отлучиться на несколько часов – надо было съездить в больницу и ненадолго заскочить домой, проведать сына.

– Он у меня уже во втором классе учится, – сказала Наталья Ивановна. В её голосе чувствовались нотки грусти. Было видно, что женщина скучает по сыну.

– Это вы из-за меня не смогли его увидеть? – Юля почувствовала себя виноватой.

– Нет, что вы, – успокоила её Наталья Ивановна. – У меня же суточное дежурство. А Костик с бабушкой, он умница.

– Вашего сына зовут Костя?!

– Да, – спокойно ответила женщина. – Вы так удивились.

– Я думала, вы хотите позлословить после той статьи.

– Какой статьи? – не поняла женщина.

– Разве вы не читали вчера в журнале? – Юля решила, что женщина просто из вежливости не хочет её расстраивать.

– Что вы, Юленька, мне не до чтения, – искренне сказала Наталья Ивановна. – У меня столько забот. Я Костю одна воспитываю. Мама у меня золотая, дай ей Бог здоровья, помогает. Ей почти восемьдесят, но она старой закалки, всю войну прошла. И на месте не сидит, всё по дому делает, на здоровье не жалуется, хоть и болячек куча. А на зарплату медсестры в наше время не особенно проживешь, поэтому я из этих «сутки – троё дома» бываю там, наверное, лишь один день. Чтоб на Костю посмотреть, чмокнуть его, а потом бегу куда придётся: подрабатываю везде – и уборщицей и няней, и сиделкой. Не до журналов мне и даже не до телевизора. Прихожу домой, ставлю чайник, а сама чувствую, что даже пить не хочется. Съедаю какой-нибудь бутерброд, выпиваю чай – и спать. – Наталья Ивановна умолкла, огляделась по сторонам и, заметив под кроватью валявшиеся вещи, подняла, сложила аккуратно в шкаф. – Вы извините меня. Про вас что-то написали?

– Это неважно, – покачала головой Юля. – Сколько вам Штейн дал?

– Простите, кто? – не поняла Наталья Ивановна.

– Мой… – Юля запнулась, ей совсем не хотелось называть Штейна мужем. – Тот мужчина вчера в больнице. Сколько он вам денег дал?

– Много, – виновато ответила женщина. – Я обещала нашему заведующему половину.

– А почему вы согласились, Наталья? – спросила Юля, пристально глядя на женщину.

– Вас жалко стало, – сказала женщина. – Он так на вас кричал, что я испугалась. Знаете, мой муж меня тоже бил. Я терпела ради Костика почти три года, думала, всё-таки отец, но потом поняла, что сама себя обманываю. И ушла.

«Вот и я терплю ради своего Кости», – подумала Юля.

– И если честно… – Женщина посмотрела на Юлю, как будто знала, что та поймет её. – Всё-таки эти деньги нам не помешают. Вы уж простите меня, что я так откровенно. Мне не часто столько предлагают за уход.

– Ничего. – Юля покачала головой. – Я сама не могла привыкнуть. Лучше знаете что… – Юля привстала. – Вот там моя сумка лежит. Вы не могли бы подать мне её?

Наталья Ивановна подняла Юлину сумку с пола и поднесла ей. Юля отыскала там портмоне и вытащила все деньги.

– Я не знаю, сколько здесь… – Юля протянула деньги Наталье Ивановне: – Возьмите.

– Нет. Зачем? – Женщина отошла назад.

– Берите, берите, – сказала Юля. – Это для вашего Кости. Они вам пригодятся. А сами лучше идите домой, отоспитесь. Проведите эти три дня вместе с сыном.

– Спасибо. – Женщина взяла деньги и сунула в карман кофты. – Большое спасибо. Я вернусь через несколько часов, проверю, как вы.

– Нет, Наталья, не нужно, – сказала Юля. – Не возвращайтесь, со мной всё будет в порядке.

– А как же ваш муж? Он очень рассердится, когда узнает, что я ушла.

– Не волнуйтесь. Я скажу, что сама отпустила вас. Я придумаю. А вы идите, идите… к Косте.

Наталья Ивановна собрала свои вещи, потом вернулась в спальню и положила на столик рядом с кроватью какую-то коробку.

– Юленька, если захотите спать, я вам оставлю снотворное, с ним легче. Две таблетки запейте водой.

– Хорошо. – Юля небрежно взяла коробку и сунула в широкий карман шёлкового халата.

Когда Наталья Ивановна ушла, Юля медленно встала с постели и, держась за живот, направилась в гостиную. Там она долго сидела на диване возле окна, думая, что теперь делать. Юля вспоминала свою жизнь до приезда в Москву, о том, как было хорошо и спокойно, когда она жила с мамой и папой. И как она решила рискнуть – приехала в Москву. Вначале было страшно – незнакомые люди, чужой большой город, экзамены. Но потом, как ей показалось, она нащупала нужный путь и как-то успокоилась – первый год в институте прошёл легко и незаметно. Появились новые подруги, друзья, и появился Костя.

Поначалу ей казалось, что между ними существует только дружба, и не более того, – ну, может быть, она немного симпатизировала ему. Но Костя с его московским шиком, его знакомствами и богатыми родителями казался ей недоступным идеалом, мечтать о котором даже не было смысла. А когда летом во время сессии он дал понять, что она ему нравится, Юля опешила. Что в ней было такого, что могло бы понравиться ему? Настойчивость и ухаживания Кости убедили Юлю, что она уникальна. Но последующие события – отчужденность Кости, заметное недовольство ею, раздражение, стыд от общения с нею на людях – поколебали её уверенность. Юля не знала, как получилось, что из близкой подруги она превратилось в существо, к которому он относился с таким безразличием, а иногда даже с презрением.