Мерилин Лавлейс - Ее незабываемый любовник

Или нет?

Сомнение подняло уродливую голову, когда она оглянулась и увидела, что он по-прежнему стоит в открытой двери.

– Ты не войдешь?

Он слегка встряхнулся, словно собираясь с мыслями, и криво улыбнулся:

– Мы оставили твой чемодан в машине. Сейчас схожу за ним.

В его отсутствие она раздвинула шторы и открыла окна, впуская прохладный ночной воздух. Вспомнив, как Дом поддразнивал ее из-за привычки к аккуратности, она попыталась проигнорировать смятую постель, но чертова штука тянула словно магнит. Она с виноватым видом расправляла покрывало, когда вернулся Дом. Поставил чемодан рядом с гардеробом и направился к холодильнику.

– Хочу пива. Не желаешь? Или вино, или чай?

– Чай звучит неплохо. Я заварю свежий, пока ты звонишь другу узнать, что у него есть нового о Лаги.

Дом вынул запотевшую бутылку «Пилзнера» и сотовый и ушел на балкон. Не потому, что хотел говорить с Андре без свидетелей. Он еще прошлой ночью решил, что будет доверять Натали, несмотря на неприятное известие об аресте, и ничего из случившегося потом не повлияло на его решение. Если все, что ему сообщат о Лаги, не отмечено грифом «Совершенно секретно», он непременно поделится с ней. Ему-то и нужно всего несколько минут, чтобы разобраться в том, что произошло за последние двадцать четыре часа.

О, черт, кого он дурачит?

Прежде всего, ему нужен огромный глоток воздуха. Во-вторых, большой глоток пива. И в-третьих, немного оправиться от сокрушительного пинка в живот, испытанного, когда он открыл дверь в мансарду, а Натали провальсировала внутрь вместе с агаром, вьющимся у ее ног.

Ему нравилось видеть ее здесь. Как ни странно, она не стесняла его, не сжимала пространство мансарды до карликовых пропорций, как это делала Зия, когда бывала в Будапеште. Та вихрем врывалась в мансарду и все переворачивала, оставляя дорожку из одежды, шарфов, книг по медицине и электронных гаджетов. Собственно говоря, Натали чересчур аккуратна, стоит ему зазеваться – расставит все в его жизни в алфавитном порядке и украсит цветовой маркировкой. Если только не приглядывать за ней.

Нужно как-то ее расслабить. Снизить страсть к порядку и чистоте до уровня обычного человека. Конечно, потребуется немало труда. Но ему все удастся. Для этого следует как можно чаще тащить ее в постель, как можно дольше держать там, сжигая избыточную энергию.

Глядя на затейливо украшенные фасады Пешта, он легко представлял осень, переходящую в зиму, пока будет лежать с Натали под одеялами и наблюдать те же здания, припорошенные снегом. Или их, прогуливающих борзую, когда придет весна, и деревья покроются нежной зеленью.

Проблема в том, что он не уверен, настроена ли Натали к возобновлению своей реальной жизни теперь, когда все вспомнила. Он подозревал, что она тоже ни в чем не уверена. Во всяком случае, пока. Совесть твердила, что нужно придерживаться предложения, сделанного им прошлой ночью, продвигаться медленно, шаг за шагом. Но совесть не могла устоять перед звуками шагов Натали, ходившей по мансарде, заваривавшей чай, смеявшейся над проделками борзой.

Он хотел, чтобы она была рядом. Хотел показать ей город, который любил. Проникнуть в этот математически точный ум, услышать приглушенные стоны и крики, когда они занимаются любовью.

Глаза его похолодели, стали жесткими при мысли о том, что он хочет размазать по стенке каждого, кто когда-либо причинил ей боль. Он ни на секунду не поверил, что она сама ударилась головой и упала в Дунай. Янош Лаги заманил ее на это судно, и Дом любыми средствами выяснит почему.

На этот раз Андре провел расследование не сам, а отослал Дома к венгерскому агентству. Та, с кем он говорил, осторожничала, немногословная, не слишком хотела делить весьма щекотливую информацию с незнакомым человеком. Однако согласилась встретиться утром с ним и Натали.

Значит, завтра у них две встречи, одна в американском посольстве, где Натали выдадут паспорт взамен утерянного, и вторая в Национальной налоговой и таможенной администрации Венгрии.

– Налоговая и таможенная? – переспросила Натали, когда он все ей рассказал. – Это что-то вроде внутренней налоговой службы в Америке?

– Нечто вроде объединенной налоговой службы и отдела казначейства. Там сосредоточены все финансовые дела, включая преступную деятельность, вроде отмывания денег и финансирования террористических организаций.

Глаза Натали округлились.

– И у них есть что-то на Лаги?

– Они не говорят, но хотят потолковать с тобой.

– Я уже все тебе рассказала. Больше ничего не знаю.

– Да. Но они не станут скрывать, если Лаги в этом участвовал.

– Что же. Это был удивительный день. Вернее, два дня.

Их улыбающиеся взгляды встретились. Нет, он ни за что не позволит этой женщине исчезнуть из его жизни так же внезапно, как и ворвалась.

Дом серьезно подумывал взять у Натали стакан и отнести ее в постель. Он пообещал себе непременно сделать это. Позже. Сейчас нужно провести блиц-кампанию по воспитанию в ней страсти к тем вещам, которые так любят венгры, включая его самого.

– Ты привезла купальник?

Такая резкая смена темы ее удивила.

– Купальник?

– У тебя есть в чемодане купальник?

– Я собиралась в деловую командировку, а не плескаться в гостиничных бассейнах.

– Не важно! Возьмем напрокат.

– Купальник? Напрокат?

Аккуратный носик брезгливо сморщился.

– Они продезинфицированы и пропарены. Доверься мне. Сунь пару полотенец в сумку, пока я кормлю собаку, и мы пойдем.

– Дом, я не думаю, что публичные купальни то, что мне надо.

– Ты не можешь уехать из Будапешта, не познакомившись с самой большой его достопримечательностью. Знаешь, почему римляне назвали здешнее поселение Аквинкумом?

– Что-то связанное с водой?

– Это означает «изобильные воды»! Стоило воткнуть палку в землю, как из ямки вырывался горячий источник. Захвати полотенца.

Натали еще больше засомневалась в целесообразности авантюры с публичными купальнями, когда они прибыли в элегантный отель «Геллерт». Огромный комплекс расположился у подножия горы Геллерт, названной так в честь несчастного епископа, который приехал из Венеции по просьбе короля Иштвана в 1000 году нашей эры.

– Мои мятежные мадьярские предки не приняли обращение короля в христианство, – объяснял Дом, провожая ее к входу с колоннами. – Они сунули епископа в бочку, пронзили длинными пиками и скатили с горы.

– Прелестно.

– Вот мы и пришли.

Они оказались в величественном вестибюле высотой в два или три этажа. Длинный ряд билетных касс, вытянувшийся вдоль одной стены, предлагал поразительный выбор процедур. Дом перевел с венгерского список, включавший плавательные бассейны, термальные бани с температурами от умеренной в тридцать градусов до обжигающей в сорок пять, джакузи, бассейны с волнами сауны и парные. А массажи! Все виды массажей!