Вероника Мелан - Аарон

К единственному шкафу со стеклянными дверцами сиротливо жалась кровать с накинутым поверх покрывалом. На такой, наверное, и ног не вытянешь при его‑то росте…

И зеркало. Куда Райна то и дело кидала любопытные взгляды — зеркало в полный рост. Нет, в ванной тоже было, но грязное и маленькое, себя не разглядишь, а тут высокое, в витой раме, можно увидеть все, что ниже шеи.

— Ты долго будешь куковать?

— Все, закончила. — Она незло огрызнулась в ответ и принялась вспоминать все, чем когда‑либо занималась в жизни.

— Да ничего такого особенного я не умею. Мыть, стирать, убирать. Чуть — чуть рисовать, петь не умею, одежду шить тоже…

— Я не спрашиваю про то, чего ты не умеешь. Меня интересует, что умеешь?

Зачем это ему? Хочет устроить на работу и пытается определить список навыков?

— Ну… я официанткой работать могу. Посудомойкой. Стрелять умею…

— Откуда?

Райна прикусила губу и ответила осторожно:

— Барни научил.

Комментариев не последовало. Только короткое "дальше".

Аарон вновь дымил сигаретой — пепельница с двумя затушенными окурками стояла у кресла; дым медленно выплывал в открытую над столом с компьютером форточку. За окном радовалось приближающейся весне солнце: от души золотило дома и сугробы.

— Короче, ничего из того, за что платят нормальные деньги, ты делать не умеешь.

— Наверное, нет.

На старую выцветшую карту Уровня, пришпиленную к стене гвоздиками, падал наискось луч, и казалось, одна часть Девенпорта живет в процветании и достатке — часть, которую благословил свет, — другая же тонет во мраке. Наверное, та самая часть, где сейчас находятся Райна и Канн…

— Хорошо, подойдем с другой стороны. А если бы ты могла выбирать, чем заняться, чем бы занялась?

— Ты же выяснил, что я ничего не умею.

— Ну, чему бы обучилась?

Она легко пожала плечами.

— Не знаю. Может, шить? Или хорошую еду готовить? Танцевать?

— На танцах много денег не сделаешь.

Вдохновленная полетом фантазии последнюю фразу Райна пропустила мимо ушей.

— А еще я люблю слоганы придумывать. Как вот, знаешь, изготовитель одно напишет про продукт, а я бы иначе сказала, и мне кажется, продавалось бы лучше. Четверостишия сочиняю…

— С людьми могла бы работать?

— Ага.

— Понял.

Дотлела сигарета. На этот раз о чем‑то своем задумался Канн.

*****

Вечером, во время ужина, она снова завела разговор о Барни. Не сумела удержаться — мысли сложившейся ситуации постоянно бередили беспокойный разум.

— Ты был ему должен, да?

Канн нахмурился и насадил на вилку несколько жареных картофелин, закинул в рот, прожевал. Откусил хлеба.

— Если бы не был, то выкинул бы меня на улицу, вообще бы с собой не повез. Не после того, как я,… — чтобы не смотреть на белеющий на виске шрам, Райна уткнулась взглядом в свою тарелку, — прострелила тебе плечо и порезала висок.

Вместо ответа Аарон какое‑то время задумчиво смотрел на нее. Затем спросил:

— А что ты ему сказала, когда вернулась домой лысая?

Она умолкла, вспоминая тот день.

— Сказала, что сама.

— Сбрила сама?

— Что решила подстричься.

— И он поверил?

Поверил — не поверил? Кого теперь заботит?

— Не знаю.

— Я бы не поверил, если бы моя баба сказала, что решила сбрить такие волосы.

"Такие" приятно согрело, пусть и задним числом, немножко, совсем чуть — чуть отбелило тусклые воспоминания. Значит, хорошие все‑таки были волосы. Заметил.

— Он ничего не сказал.

— Ну и дурак.

Ужин закончился. Тарелки в разводах жира отправились в раковину, наступило время чая; теперь они пили новый — Райна настояла на покупке другой марки; в запах жареного вплелся аромат бергамота.

Канн размешал сахар, отложил покрытую мелкими царапинами ложку в сторону и покрутил чашку в руках. Задумался, глядя на исходящий мурчанием, как довольный кот, холодильник, поверх которого тряслась серебристая клеенка.

— Да, я был ему должен. Твой Барни — Барни Крудс — однажды спас мне жизнь тем, что поделился очень ценной информация, хотя это могло стоить ему дорого. И с тех пор я был ему должен.

"А теперь отдаешь долг в виде возьни со мной?" — хотела спросить Райна.

Но не спросила. Лишь продолжила прерванное несколько секунд занятие: тереть сухим полотенцем вымытые тарелки.

Часть 4.

Спустя два дня ее поставили перед фактом: оказывается, Райна уже записана на трехмесячный курс обучения по специальности "рекламный менеджмент" с последующим гарантированным трудоустройством. Курс начнется в середине марта, прибыть надлежит по адресу, указанному на последней странице брошюры.

Тонкие страницы пахли новизной и типографской краской.

В тот день Райна замусолила их почти до дыр: открыв рот, по десятому кругу вчитывалась в строчки, разглядывала яркие фотографии, тихонько и с благоговением шептала: "Артлайн индастриз", — и все думала о том, что это? Где это?

А наутро ее повезли смотреть квартиры.

Вдавливался в пуховичок ремень безопасности, лежали на руле лопатообразные руки в перчатках, мех шапки щекотал щеки.

— А зачем мне квартира? Ведь есть одна? Где мы жили с Барни, у меня и ключ есть.

— Я бы не стал туда возвращаться.

Впереди чадили сизыми выхлопами машины; дым подвисал вокруг выхлопных труб и подолгу клубился над дорогой; с утра вновь ударил мороз. Все надеялись — последний перед наступлением весны.

— Тебе надо где‑то жить. Машины у тебя нет, если сниму тебе квартиру в центре, сможешь ходить на курсы пешком.

— Но квартиры в центре такие дорогие! А я думала, что ты…

Она хотела сказать "думала, что ты небогат", но вовремя спохватилась. Однако Канн уже ухватил мысль и усмехнулся.

— Думала, что я бедный?

— Ну… — Райна смутилась. Потерла друг о друга пушистые варежки. — Я когда пришла, у тебя в холодильнике ничего не было.

— А кто сказал, что я часто обедал дома?

Серые глаза озорно блеснули, и это был первый момент на ее памяти, когда Канн улыбнулся. Пусть коротко, но… но так здорово.

— Квартиру сниму на полгода. Пока отучишься, пока начнешь зарабатывать. Должно хватить…

Кутались в теплые куртки люди, торопились укрыться с вымерзших улиц в домах, выдыхали в ладони пар и поглядывали поверх натянутых на носы шарфов. Холодно, да.

Им холодно. А ей тепло. Очень.

*****

Этот торт она пекла с особой тщательностью.

Вот уже несколько дней втихаря вписывала в список покупок ненужные, казалось бы, ингредиенты — муку, сахар, яйца, сметану, — а теперь с любовью замешивала, добавляла то щепотку одного, то щепотку другого компонента и любовалась тестом. Коржи выпекала осторожно — духовка незнакомая, не сжечь бы, а крем взбивала так долго, что заныла рука.

Канн курил в кабинете, с кем‑то изредка говорил по телефону, наверное, работал. Главное, он просто был, и этого почему‑то хватало для того, чтобы беззаботно порхать по пропахшей сладкой ванилью кухне.