Лесли Пирс - Камелия

Девушкам пора было возвращаться на работу, но в голове Камелии все еще вертелись слова Сьюзан. Она не могла поверить, что изменилась, несмотря на то что на лице стало гораздо меньше прыщей. За прилавком, когда никто не видел, она провела руками по своему телу. К своему удивлению, она больше не смогла ухватить большие складки, как это было раньше.

В ванных комнатах Арчвей-Хаус не было зеркал. Единственное большое зеркало стояло возле спальни Венди, но Камелия не хотела рассматривать себя в нем, опасаясь, что кто-то ее увидит. Неужели действительно произошло чудо, и все из-за того, что она перестала есть печенье и торты?

В аптеке «Бутс» Камелия подождала, пока толпа девочек отойдет от весов, а затем, опустив голову, медленно подошла к ним. Утром время тянулось так медленно, и она с нетерпением ждала обеденного перерыва, чтобы сбегать сюда.

Камелия встала на весы, прикрылась пальто и только потом бросила монетку в отверстие, чтобы никто не видел результата. Когда монетка упала, девушка поставила руку на отметку восемьдесят, но, к ее огромному удивлению, стрелка поднялась только до пятидесяти четырех.

Какое-то время Камелия просто стояла неподвижно. Неужели это правда и она сбросила почти двадцать килограммов?

— Весы работают? — спросила она у продавщицы.

— Конечно, — возмущенным голосом ответила женщина. — Их проверяют каждый понедельник.

Если бы Камелия, вернувшись из аптеки, не подошла сразу к Сьюзан и не прошептала ей на ухо результат взвешивания, возможно, та забыла бы о своем обещании насчет макияжа. Сьюзан осмотрела магазин. Покупателей было мало, и она повела Камелию к Кэрол из отдела косметики.

Кэрол с длинными огненными волосами и такими же ногтями казалась еще более стильной, чем Сьюзан. В ней все было идеально, начиная кожей кремового цвета и заканчивая познаниями в косметике. Кэрол и Сьюзан были красавицы, очень модные и популярные. Стоило Сьюзан сказать пару слов, как Кэрол усадила Камелию в кресло, сняла резинку и расчесала волосы.

— В тебе, дорогая, присутствуют все классические черты настоящей красавицы, не такие, как у нас со Сьюзан, напудренные и выкрашенные, — проговорила она с энтузиазмом. — У твоих тяжелых волос естественный блеск. Тебе надо всего лишь сделать хорошую стрижку. Я уже давно хотела тобой заняться, — произнесла Кэрол.

Она начала с лица, выщипала брови, а затем приступила к макияжу.

— Тебе не следует много краситься, — сказала она, нанося основу. — Надо только выделить некоторые черты: скулы, глаза и эти сладкие губки. Многие женщины готовы умереть за такие!

Даже надменная надзирательница мисс Пукридж, которая была рыжеватой блондинкой, дала свой совет. Казалось, она не возражала против того, что Камелия была не за прилавком.

— Слушай, Кэрол, — улыбнулась она Камелии. — Любой, кто видел ее или меня без макияжа, назовет тебя волшебницей.

Камелия удивилась, узнав, что ее лицо было не круглым, как она всегда думала, а овальным. Под щеками виднелись интересные впадинки, а глаза, подкрашенные тушью и подводкой, теперь заметно выделялись на лице. Когда девушки настояли на том, чтобы она примерила модный вязаный костюм с длинной узкой юбкой, Камелия была удивлена еще больше. Бедра ее были чуть шире, чем у Сьюзан, живот такой же плоский, к тому же у нее была тонкая талия.

— Я не хочу показаться грубой, — сказала Сьюзан, пренебрежительно поднимая темно-синюю бесформенную юбку Камелии и свитер, — но этим вещам будет лучше в мусорном ящике.

Камелия рассмеялась. Сейчас она с радостью их выкинула бы. Подумать только, когда миссис Роландз помогала ей выбрать их в магазине Рая, Камелия думала, что это красивая одежда!

Потом весь вечер Камелия стояла за прилавком и подсчитывала, сколько она сэкономила и что можно купить на эти деньги. Достаточно ли она смелая, чтобы носить облегающие свитера и узкие юбки? Что, если над ней начнут смеяться?

Но перед тем как вернуться в общежитие, надо было поблагодарить Сьюзан. Камелия подождала, пока мисс Пукридж спустилась на первый этаж, и быстренько вошла в отдел чулочных изделий.

Сьюзан раскладывала чулки. Ее маленькие ягодицы были похожи на два грейпфрута.

— Сьюзан, — обратилась к ней Камелия.

— Да, прекрасная кошечка, — обернулась девушка, улыбаясь.

— Я просто хотела поблагодарить тебя, — сказала Камелия, покраснев. Она надеялась, что это не прозвучало слишком жалобно. — Ты мне так помогла сегодня, и словом, и делом. — Камелия замолчала, не решаясь высказать все, что было у нее на сердце.

— Ты это заслужила, — ответила, улыбнувшись, Сьюзан. — Мы с Кэрол поможем тебе подобрать кое-что новенькое из одежды. Только не надо больше худеть и пропускать обеды!

По дороге домой, в метро, Камелия думала о том, насколько изменится ее жизнь из-за того, что она похудела и стала привлекательной. Этим летом она сможет загорать в парке, сможет носить розовую или красную одежду вместо темно-синей. Она сможет ходить на танцы и вечеринки. У нее даже может появиться парень.

Но когда поезд остановился между станциями Кентиш-Таун и Туфнел-Парк, мысли Камелии внезапно вернулись к той пачке писем. Сейчас она впервые задумалась о тех трех мужчинах, испытывая любопытство, а не гнев.

Кто из них был ее отцом? Магнус из Бата, Джек из Арундела или Маелз из Кенингстона? Она столько раз читала их письма, что в голове у нее сложился образ каждого из них. Она поняла, что Джек был детским увлечением матери, это он спас Бонни, когда она тонула. Он, по всей видимости, был грубым, необразованным человеком, жил в гараже в той деревушке Сассекса, куда была эвакуирована ее мать.

Магнус был старше и очень хорошо образован, он был женат. Тайный роман с Бонни явно мешал его спокойной жизни.

Третий мужчина — Маелз, написал всего лишь одно сухое письмо, как будто Бонни пала так низко, что не заслуживала его доверия. Камелии хотелось познакомиться с этим человеком. Ей было интересно, был ли этот мужчина среди гостей, которые приходили к ним на обед еще при жизни отца.

Среди писем было лишь одно от женщины. Она подписалась «X» и, по всей видимости, тоже была танцовщицей. Это было странное письмо, написанное намеками, но все же между строчек чувствовалась теплота и забота как о Бонни, так и о Камелии.

Камелия собиралась выходить на станции Арчвей, как вдруг подумала об этих письмах по-другому. В Рае эти письма были для нее подтверждением того, что ее мать оказалась всего лишь хладнокровной, расчетливой и недостойной женщиной. Камелия побоялась передать эти письма Берту Саймондзу не только из-за возможного скандала или потому, что эти мужчины могли быть причиной маминой смерти, но, в основном, из-за того, что боялась узнать еще более отвратительную правду.