Ульяна Соболева - Черные Вороны. Лабиринт

Макс заметил и то, как изменился тембр моего голоса, и как я поникла, словно на плечи взвалили тяжелую ношу. Всего одной секунды порой бывает достаточно, чтобы почувствовать, как покрывается толстым слоем льда твоя душа. Как тухнет блеск в глазах и гордая осанка сменяется неуверенной сутулостью. Обычно такие секунды называют моментами истины. Макс отвел взгляд, понимая, что в моих глазах застыли слезы. Подошел ближе и, обняв за плечи, повел мня к выходу:

— Ничего, мелкая, прорвемся. Давай, пообещай мне, что больше ни одного урода на пушечный выстрел к себе не подпустишь. Хотя вряд ли кто-то из них захочет иметь дело с твоим долбанутым дядей, правда?

Я через силу улыбнулась, понимая, что он просто меня заговаривает, не позволяя грустным воспоминаниями захватить все мысли. Мы молча подошли к машине, через стекло я увидела Дарину, которая места себе не находила от волнения. Она, заметив, что мы вышли из гостиницы, быстро открыла дверь и бросилась к нам, сжимая меня в объятиях:

— Каринаааа, я тебя когда-нибудь придушу, клянусь. Ты знаешь, как я испугалась…

Я опустила голову, не смея посмотреть ей в глаза. Знаю, что поступила некрасиво, особенно по отношению к ней — единственной, кто всегда рядом. Но ничего уже не вернешь, оставалось только извиниться.

— Дарина… прости. Знаю, что волновалась, знаю… Но со мной все хорошо, ничего не случилось, видишь — цела и невредима, — развела руки в стороны, словно предлагая себя рассмотреть, чтобы она убедилась в достоверности моих слов.

— Не делай так больше никогда! Никогда, Карина! Дай слово, иначе я не знаю, что со мной будет, — голос дрогнул и мы опять обнялись, радуясь этой встрече, в очередной раз понимая, насколько на самом деле близки.

Услышали, как рядом кто-то кашлянул. Это Макс таким образом переключил на себя наше внимания, было заметно, что вся эта мелодрама ему порядком поднадоела.

— Девочки, обниматься-целоваться будете дома, в теплых кроватках с плюшевыми медведям. Быстро в машину!

Дарина раздраженно зыркнула на него и я уловила в ее взгляде самую настоящую злость. Мне даже показалось, она сжала зубы, настолько сильно напряглись ее скулы.

— У тебя забыли спросить, ага! Где нам обниматься и с какими “медведями”.

— Харэ базарить, малышня. У меня дел невпроворот…

Мы с Дариной уселись на заднее сидение, Макс врубил музыку на полную громкость и время от времени поглядывал на нас через зеркало заднего вида. Дислпей его сотового вдруг замигал, оповещая о звонке. Макс убавил звук, чтобы ответить:

— И какую хрень ты мне сообщишь на этот раз?

После того, как выслушал ответ, ударил рукой по рулю и, выжав педаль газа, начал гнать машину еще быстрее.

— Что, бл***, значит, Графа закрыли? Ты вообще соображаешь, что ты говоришь? Когда это произошло? Куда его повезли?

Мы с Дариной переглянулись, и хотя не произнесли ни слова, каждая знала, какие мысли вертятся сейчас в голове друг и друга. Повисла напряженная пауза, мы сидели, боясь пошевелиться, пока Макс то орал на кого-то на том конце провода, то внимательно выслушивал детали. Странно, но внутри что-то шевельнулось. Подумала об Андрее — и к сердцу словно прикоснулись ледяным перышком. Прислушалась еще раз — нет, это не привычная ненависть, а что-то, чего я пока не могла понять. Мотнула головой, попытавшись разогнать непривычные ощущения и в очередной раз подумала, что другая жизнь ему и не светит. Макс закончил разговор и, повернув голову к нам, сказал:

— Ну что, девочки, можете вздохнуть спокойно. Похоже, трепка от Воронова на сегодня отменяется…

— Андрэй, — итальянское происхождение Малены выдавал легкий акцент, — почему ты ушел, мне холодно… без тебя — прозвучал настолько близко, что я резко обернулся, схватив ее за запястье. Мгновенная реакция, дань привычке, когда чувствуешь, что главное место любой жизненной угрозы обычно у тебя за спиной. Она вышла из спальни, окутав себя шелковой простыней, и сейчас, прижавшись ко мне, проводила кончиками пальцев по моей груди.

Не отрывая взгляда от ее глаз, в которых читались привычные желание и похоть, я ответил:

— Я вернусь через несколько минут… Мне нужно сделать несколько важных звонков…

— Не задерживайся… никогда не поверю, что ты заставишь скучать свою… — она замолчала, выдержав паузу, словно раздумывая, и продолжила, — свою гостью…

Мне всегда нравились умные женщины. Которые понимали, какое место они занимают в мужской системе ценностей. И да, она была моей гостьей — мы даже встречались в одной из моих квартир, а не в особняке, который я на данный момент считал своим домом.

С ней было легко, приятно и удобно до тех пор, пока она не начинала требовать к себе слишком много внимания. Роскошная, эффектная, образованная и умеющая как поддержать беседу в любой компании, так и сделать качественный минет на заднем сидении моего автомобиля. Во всем остальном идеальный бизнес-партнер, у которого всегда есть преимущество, когда за стол переговоров садятся одни мужчины. Возьмите в руки секундомер и в качестве эксперимента проверьте, на какой минуте они начнут просить стакан воды после того, как Малена, предварительно расстегнув несколько пуговиц на своей блузке, начнет проводить презентацию. В голове каждого из них — тысяча картинок, одна развратнее другой, где знойная итальянка демонстрирует прелести своего горячего темперамента.

Внучка одного из итальянских донов, который в свое время покинул родной остров с намерением вкусить американской мечты. Фамилия Мараньяно фигурировала во всех самых громких делах, связанных с жестокими убийствами и грабежами. Представители данного клана наводили ужас на конкурентов, которых истребляли с особой жестокостью. Свое состояние Мараньяно сколотил во времена «сухого закона».

Итальянцы смогли с точностью до деталей воспроизвести и развить здесь такую же мафиозную сеть, как у себя на Сицилии. Принципы Омерты, фанатичная преданность семье, самые грязные сферы деятельности — и вчерашние бедные эмигранты стали солидными миллионерами.

Для меня Малена была выгодной партией, не более того. Не скрою, что мне нравилось раздвигать её стройные ноги и вдалбливаться в золотисто-смуглое тело, смотреть, как она скачет на мне и ее полная грудь подпрыгивает в такт бешеному темпу, слушать, как она с придыханием кричит мое имя. Хотя иногда меня раздражало и это. Я не любил, когда женщины слишком много и на данный момент мне хотелось, чтоб Малена вылезла из моей постели и исчезла в ночных огнях города, оставив меня одного. Развлекать её до утра не было ни малейшего желания.

Я стоял на балконе одного из нью-йоркских пентхаусов, упершись руками о перила, и наблюдал, как вниз летит огненная точка — сигарета так и осталась недокуренной. Огни мегаполиса кричали о том, что в городе вовсю кипит жизнь, и в нем давно нет места одиночеству и грусти. Сделай шаг — и праздник для избранных поглотит тебя в водовороте наркотического веселья и пьяного угара. Только предательский ком в горле, как бы я не пытался его подавить, разрастался еще больше, перехватывал дыхание, сжимал горло, и застывал в глазах стеклянной пеленой несвоевременных воспоминаний.