Анна Дарк - Свободные

На спине выступил холодный пот, горло сдавило от предчувствия беды. Надо срочно уводить Кристу отсюда и дать знать ребятам, где находится эта змея, чтобы не успела снова уползти в свою нору. Как она сюда вообще попала и что тут забыла? Уже не слушая МакФерсона, я как можно более быстро и вежливо свернул разговор, договорившись о встрече в его офисе, в понедельник.

Не успел я сделать и трёх шагов, в направлении девушек, как раздался крик, и Оливия рухнула с подиума на пол. Она согнулась пополам, и я увидел, как по её ногам, на пол тонкой струйкой стекает кровь.

— Мой ребёнок, — причитала она, чередуя слова со стонами и всхлипами. — Она толкнула меня, — шептала бывшая жена и повернувшись к Кристе завопила. — Ты! Ты убила моего ребёнка!

На какой-то миг я просто оцепенел, время словно замедлило свой бег. Я смотрел на небольшую фигурку, корчащуюся на полу, потом мой взгляд перешёл на Кристу, смертельно бледную, её губы что-то шептали.

— Не правда, — мотала головой девушка. — Она лжёт. Я не трогала её.

Гомон голосов становился всё громче. Кто-то кричал срочно вызвать неотложку.

— Адриан! — завыла Оливия. — Она убила нашего ребёнка!

Десятки глаз устремились на меня, Оливию и Кристу. Самые разные эмоции застыли на лицах людей: жалость, презрение, любопытство. Вспышки фотоаппаратов ослепляли. Кто-то ощутимо толкнул меня, выводя из оцепенения. Отвратительность ситуации превосходила все возможные пределы. Понял я одно: Кристу нужно срочно уводить отсюда. Можете считать меня бессердечным отморозком, но я не чувствовал жалости к бывшей жене и ни разу не сомневался в том, мой ангел не виновата. Я понятия не имел, правда ли у Оливии выкидыш, но что-то мне подсказывало, что Кристе, которая сейчас того и гляди упадёт в обморок от ужаса, помощь куда нужнее. И плевать я хотел на мнение этих ублюдков. Хотя я не сомневаюсь, это аукнется мне в будущем. Многие любят корчить из себя праведников на публику. Не важно. Всё не важно, кроме того, чтобы защитить её от стаи этих кровожадных шакалов, готовых сейчас растерзать свою жертву.

В помещение ворвалась бригада медиков. Они ловко положили Оливию на носилки. Быстро сделано. Наверное, Риз держал пару машин у дома, на всякий случай.

— Адриан! — кричала бывшая супруга, пытаясь зацепиться за мою руку. — Наш малыш! Пожалуйста, ты мне нужен сейчас!

Я еле удержался, чтобы прилюдно не послать её. Великая актриса пропала в ней. С каждой секундой я всё больше убеждался, что всё происходящее здесь спланировано. От осознания сего факта я почувствовал, как полегчало на душе. Я был твёрдо уверен, что поступаю правильно.

— Родная, пойдём, — потянул я Кристу за руку.

— Я её не трогала, — шептала девушка, переведя на меня безумный взгляд. — Не трогала. Нет. Адриан, не верь ей. Я ничего не делала.

— Я верю тебе. Пошли, Криста, — мне пришлось применить немного силы, чтобы привлечь её к себе и иметь возможность увести.

Как только Оливия исчезла из поля зрения, всё внимание толпы досталось нам. Я кожей ощущал осуждение и ненависть. Большинству было просто любопытно, для них произошедшее было очередным поводом для сплетен, не более. Однако от этого не становилось легче. Уже завтра эта мерзость будет во всех газетах и, может, теленовостях. И я с горечью осознавал, у меня недостаточно ни денег, ни власти, чтобы это предотвратить. Но я найду способ с этим разобраться, обязательно найду. В данный момент нужно успокоить Кристу. Поэтому, крепче прижав к себе девушку, которую била крупная дрожь, я грубо расталкивая толпу, направился к выходу.

Хлопок входной двери заставил меня вздрогнуть, но не более того. Внутри всё словно замерло, будто я потеряла ту нить, которая связывает меня с реальностью. Поэтому я совершенно не помню, как попала домой. В ушах эхом отдавались крики Оливии: «Ты! Ты убила моего ребёнка!» А перед глазами была толпа людей. Только моё подсознание играло со мной в жестокие игры. Их лица мне виделись демоническими масками. В воздухе витали любопытство, осуждение и даже ненависть, объединяло присутствующих одно: все она, так или иначе, жаждали крови, моей крови. Казалось, я даже слышу перешептывание, в котором постоянно проскакивает слово «убийца». Всё это сквозь поры кожи впиталось в мою кровь, смертельно отравив её, заморозив реакции и заперев ураган чувств, которые буквально душили меня внутри моего тела. Всё, что я могла, бесконечное количество раз повторять: «Неправда, я ничего не делала». Но разве меня кто-то услышал, а если и услышал, счёл ли нужным обращать на это внимание?

Годами я жила, сумев почти полностью убедить себя, что плевать хотела на мнение окружающих. И только сейчас поняла, как сильно заблуждалась. Как тяжела ноша общественной ненависти. А ведь это только начало. Уже завтра все возможные издания, наверняка, будут пестреть скандальными заголовками. Я стану персоной нон-грата для жителей этого города, а может и страны. Со временем шум уляжется, но никто ничего не забудет.

Но я ничего не сделала! Совершенно! Словно сквозь вату до меня доносился обеспокоенный голос Адриана, лицо его казалось испуганным. Как я не старалась, мне никак не удавалось понять смысл его слов. Чувства внутри всё множились и не находя выхода застревали комком в горле, мешая дышать. Хотелось плакать и кричать, но глаза оставались сухими, и я не могла издать даже стон. В памяти всплыл эпизод, когда Адриан был близок к помешательству после повторной и уже окончательной смерти Сары от его собственных рук. Он нашёл свой способ выпустить злость и отчаяние наружу, может, и мне поможет?

— Что ты делаешь? — донеслось до меня сквозь шум в ушах, когда я начала шарить по телу мужчины, пытаясь расстегнуть пуговицы на рубашке. — Криста?

— Трахни меня. Предельно жёстко, — произнесла я, не узнавая собственного голоса.

— Чего? — а вот в голосе мужчины мне послышались неподдельное изумление и непонимание. — Криста, у тебя шок, и ты не в себе…

— Да заткнись же ты! — взмолилась я. — Забыл, как пользоваться членом, Джонсон? Мне не нужен твой психоанализ или любовь сейчас, мне нужен тот Адриан, который жёстко трахал всё подряд без малейших угрызений совести.

Не знаю, чего он увидел в моих глазах, но я ощутила, как сильные руки подхватили меня, и я больше не ощущала опоры под ногами. Следом послышались грохот и звон, и вот я лежу на твёрдой горизонтальной поверхности. Адриан рванул лиф платья, раздался жалобный треск ткани, кожу обдало лёгким холодком. Снова треск, и я лежу совершенно обнаженная перед Джонсоном, судя по всему, на кухонном столе. Вжик молнии, и я вскрикнула от резкого и неожиданного вторжения. Не давая мне опомниться, он закинул мои ноги себе на плечи начал двигаться. Жестко и беспощадно, его член глубоко врезался в меня, причиняя лёгкую и такую желанную боль.