Энни Джокоби - Прекрасные иллюзии

— Где теперь эта Рошель? — спросил отец.

— В изоляторе. Ее арестовали за похищение и попытку убийства.

Моя мама заплакала снова.

— Дорогая, все будет хорошо, она придет в себя. Чш-ш-ш-ш.

Потом я услышала голос доктора.

— Часы посещений заканчиваются.

Я почувствовала панику. Мне нужно было, чтобы кто-то остался рядом. Я боялась остаться одна, не имея возможности открыть глаза. Я боялась остаться в одиночестве.

— Могу я остаться? — спросил Райан. — Я могу спать на кушетке.

— А кто вы?

— Ее муж.

— Ну ладно, конечно, вы можете остаться.

— Спасибо.

— Ты соврал, но все нормально, — сказала Райану мама. — Я бы не хотела, чтобы Айрис оставалась одна.

— И я, — сказал Райан. — Когда Айрис проснется, она должна услышать знакомый голос. — Он помолчал. — Кроме того, я все равно стану ее мужем. Очень скоро.

— Надеюсь, — сказала моя сестра. — Она нуждается в человеке, который бы о ней позаботился.

— Я забочусь о ней. И она обо мне.

— Она милая девочка, — сказала мама. — Заботься о ней. И не вини себя. Ты не виноват в том, что случилось.

Я не услышала ответа, но поняла, что Райан кивнул.

Остальные ушли, и вскоре я услышала голос Райана. Он читал мою любимую книгу, «Поющие в терновнике». Мое сердце захолонуло. Я люблю эту книгу, и любила Райана за то, что он читал ее для меня.

— Милая, я буду читать тебе эту книгу. Я надеюсь, ты откроешь глаза до того момента, как я закончу. Тут пятьсот страниц.

В следующие несколько часов я слушала историю семьи Клири, об их столкновениях с Мэри Карсон, и их дружбе с Ральфом де Брикассаром. Я подумала о времени, когда впервые услышала эту историю. Это было по кабельному каналу, шел сериал, и я смотрела его еще маленькой девочкой. Я не могла оторваться. Я читала книгу, наверное, раз сто.

Райан сделал перерыв, когда начали разворачиваться главные события. Мэгги выросла, и поняла, что влюблена в отца Ральфа.

— Продолжение завтра, — сказал Райан. Потом помолчал. — Айрис, пожалуйста, вернись ко мне. Ты мне нужна. Без тебя все не так.

Я пыталась открыть глаза, я очень старалась, но не могла.

Райан снова вернулся к книге уже позже, наверное, было утро, но точно я сказать не могла. Время больше не имело для меня значения.

Я неожиданно поняла, что уплываю куда-то прочь, от книги, от истории, из больницы, от Райана. Я оказалась в городе, в самом центре. Я посмотрела на город и увидела башни-близнецы, целые и невредимые. Потом я поняла, что нахожусь в детской коляске, которую катят по городу. Над головой звенели колокольчики, а я лежала в коляске и пыталась поймать руками свои ноги. Вокруг было много звуков. Я намочила пеленки и начала кричать.

Какой-то голос сказал мне, что все это реально, что это мои собственные воспоминания. Потом я вспомнила, что, когда я была маленькой, мы жили на Род-Айленде, и у моей матери была сестра в Нью-Йорке. Наверное, в один из этих визитов я и увидела башни-близнецы. Я просто не могла помнить об этом, мне было всего несколько месяцев. Мне стало жаль того времени, ведь я никогда больше не увижу эти прекрасные башни.

Потом я вернулась в больницу. Райан был здесь, и здесь же были мои друзья, Ричард и Дебби. Я слышала голос Дебби.

— Есть улучшения?

— Нет, — сказал Райан.

— Три недели. Ты уходил отсюда вообще?

— Я остаюсь здесь, потому что она вот-вот может проснуться.

Потом заговорил Ричард.

— Она скоро проснется, но плохо, что ты постоянно находишься здесь.

Три недели? В последний раз шла речь о нескольких днях. Где я была?

Я чувствовала запах Райана, он пах мылом, лосьоном после бритья и зубной пастой.

Они говорили о людях, которые впадают в кому и приходят в себя, когда все уже потеряли надежду.

— Я знал парня, который из-за менингита лежал в коме год, — сказал Ричард. — Он говорил мне, что это был лучший год в его жизни. Он путешествовал по миру, и побывал на концерте «Роллинг Стоунз», или в Лондоне или где-то еще, в общем, был везде, где хотел.

— Интересно, — сказала Дебби, — где сейчас наша Айрис?

— Не знаю, — сказал Райан. — Но она мне расскажет. Может, она сейчас в Квартале красных фонарей в Амстердаме, наслаждается свободой.

Ха, хотелось бы!

Но я почувствовала, что снова куда-то уплываю. Я была на пляже, и вода была теплой. Я играла в воде, волны бились о прибой снова и снова. Я нырнула в волны и поплыла под водой. Я видела на пляже свою кузину Терри, она собирала ракушки. Терри выглядела лет на 15. Я была тощей как щепка. Наверное, это было воспоминание из детства. Иногда я, Терри и дядя Джастин приходили на пляж. Мы приезжали в Южную Каролину каждый год.

Я начала волноваться. Я умираю? Моя жизнь проносилась перед глазами. Казалось, Бог показывает мне мои самые яркие воспоминания, те воспоминания, которые были потеряны для меня, как башни-близнецы. Почему я не могу проснуться?

Когда я вернулась в больницу снова, я услышала, как спорят Алексис и Райан.

— Райан, уже два месяца. Тебе нужно вернуться в реальность и продолжать жить. Все переживают.

— И что это значит? Я продолжаю жить здесь. Если ты не заметила, то Айрис не умерла.

— Я знаю, но с каждым днем шансов на ее пробуждение все меньше. Тебе стоит это принять.

— Я не собираюсь это принимать. Я не откажусь от нее.

— У тебя может не быть выбора.

— В каком смысле?

— Может, тебе стоит попрощаться с ней.

— И это бы было очень удобно для тебя, да? У тебя тогда появился бы шанс, верно?

— Конечно, нет! Во-первых, мне она тоже нравится. Во-вторых, у меня все хорошо с Тоддом.

Тодд был парнем, с которым Алексис начала встречаться еще перед тем, как со мной случилась беда.

— Ну, я рад слышать, что с Тоддом у тебя все нормально. Почему в таком случае тебе бы не пойти к нему и не оставить меня в покое?

— Потому что я переживаю за тебя, и я знаю, что тебе нужен друг.

А потом я услышала другой голос. Мужской. Алексис воззвала к нему.

— Поговори с ним. Он слушает тебя больше, чем меня.

— Привет, дружище, — сказал голос.

— Ник, если ты пришел сказать что-то в этом же роде, клянусь, я тебе врежу.

— Ничего такого, но тебе надо сделать перерыв. Ты не был на работе уже два месяца, все переживают.

— Я взял отпуск по важным личным причинам. Но если они уволят меня — пусть. Мне все равно.

— Ну ладно, но хотя бы пойдем, поедим в кафетерии внизу.

О, так это знаменитый Ник? У него был очень приятный голос, низкий и мужественный. Я подумала почему-то, что он качок. Райан и Ник были на фотографии футбольной команды, которую я видела на чердаке, и Ник тогда показался мне симпатичным. Здорово, что голос ему подходит.

Я услышала, как они уходят и сконцентрировалась на том, чтобы открыть глаза или хотя бы пошевелиться.