Наталия Шитова - Родственнички (СИ)

А Владимир его учить не собирался. Он просто боялся за него. Боялся, что в один прекрасный день люди, которых Сергей Панин жестоко нагрел, раскроют обман. А среди обманутых клиентов Панина были такие, которые не будут долго думать, и взлетит Серега в своем мерсе под облака.

Владимир пытался втолковать это Сергею, но тот, упрямо набычившись, гнул свое и вполголоса матерился, чтобы не привлекать внимание.

Сергей уехал уже давно, а Владимир все не мог успокоиться. Сидел, разложив вокруг разные бумаги, притворялся, что погружен в работу. Его раздражали телефонные звонки, бесили коллеги, доводил до белого каления начальник. В итоге рабочий день закончился, а Владимир так и не смог доделать начатое утром. Пришлось задержаться допоздна, сосредоточиться и написать этот проклятый отчет.

Домой он шел своей обычной дорогой, не обращая особенного внимания на то, что происходит вокруг.

Он пересек безлюдный двор и побрел к единственному подъезду кирпичной девятиэтажки. Пошарил над дверной ручкой в поисках кнопок. Пальцы Владимира попали в пустоту. В который уже раз кодовому замку кто-то приделал ноги.

Он усмехнулся и вошел в подъезд, задерживая дыхание, чтобы не вдыхать смесь запаха переполненного мусоропровода и следов кошачьих прогулок при луне. Лифт, сломавшийся еще на прошлой неделе, беспомощно висел, застряв между первым и вторым этажами. Покачав головой, Владимир двинулся наверх по узкой темной лестнице.

Он услышал шорох снизу за спиной. И только успел подумать об очередной кошке, собравшейся нагадить под лестницей, как что-то впилось ему в горло, сжимая его…

Владимир вскинул руки, пытаясь зацепиться за удавку и ослабить ее. Но его пальцы лишь царапнули кожу, вздувшуюся с обеих сторон тонкой проволоки, впившейся в горло. Он захрипел, задергался в надежде освободиться. Тщетно.

Владимир никогда не опасался ночных улиц и темных лестниц. Он владел своим телом, как всякий практически здоровый молодой мужчина. Он всегда считал, что если не сможет дать достойный отпор нападавшим, то во всяком случае вырвется и сбежит в нужный момент. А сейчас он даже не успел огорчиться своей беспомощности. Он не мог справиться с противником. Это было все, что он успел понять. Удушье парализовало его, отняло способность сопротивляться. А невидимая рука его бесшумного противника все крепче затягивала удавку, и не было никакой возможности вырваться.

Сознание почти оставило его, нога Владимира соскользнула с узкой ступеньки, и он стал падать назад.

Противник не смог удержать падающее с лестницы тело, и Владимир кубарем скатился со ступенек. Еще не в силах сделать вздох, он приподнялся. Пытаясь левой рукой подцепить впившуюся в горло проволоку, правой он потянулся к поясной кобуре, скинул кнопочку и рванул наружу газовый револьвер.

В темноте вонючей лестницы ничего не было видно. Он выстрелил наугад, туда, откуда рванулось в его сторону темное бесформенное пятно…

Выстрел показался оглушительным. Лестничный пролет многократно усилил звук. В следующую же секунду жесткая рука вцепилась в ворот его рубашки, приподняла Владимира и с силой припечатала его затылок к холодной каменной ступени…

Сергей Панин перемещался по кабинету и давал утренние ценные указания. Варченко внимал. Только что не конспектировал. Гошка молча пристроился у окна, стараясь не мельтешить.

— …Таможня даст нам дубликаты, — говорил Сергей. — Остальное своими силами придется восстановить…

Зазвонил телефон. Сергей снял трубку.

— Да? Да, Панин Сергей Павлович… Что? — Сергей нахмурился, вслушиваясь в слова говорившего. — Я не понял…

Он еще что-то слушал, потом неловко навалился задом на столешницу и переложил трубку к другому уху, рванул вниз узел галстука:

— Постойте, а ошибки быть не может?.. Да, конечно… Да. Куда подъехать? Буду через пять минут.

Он выругался, с размаху бросил трубку на рычаги. Потом неловко согнувшись, сцепил толстые пальцы на коротко стриженном затылке.

— Серега, ты что? — несмело проговорил Георгий, отрываясь от подоконника.

— Сергей Палыч, что с вами? — Варченко подскочил к боссу, заботливо прикоснулся к его плечу.

Сергей скинул его руку.

— Володя умер, — коротко сообщил он, не поднимая головы.

У Гошки перехватило дыхание.

— Как? — пробормотал он. — Когда?

— Ничего не знаю. Но мне надо ехать. Кирилл, отвезешь меня! — отрывисто приказал Сергей, разгибаясь.

— Да, конечно! — Варченко рванулся из кабинета.

Похлопав себя по карманам и вытащив почти пустую пачку сигарет, Сергей яростно скомкал ее и отбросил в угол. Рванувшись к столу, принялся копаться в ящике…

— Серега, возьми мои, — Георгий встал и протянул брату свою пачку.

— Дерьмо какое-то куришь… — желчно брякнул Сергей, но пачку взял, прямо-таки выхватил. — Ты здесь останешься…

— Я с тобой!

— Я сказал тебе, ур-род, сиди здесь! — проревел Сергей и с силой оттолкнул брата назад.

— Почему?!

Сергей больше не произнес ни слова и вышел, оставив дверь в кабинет открытой.

Георгий выругался вполголоса, пользуясь тем, что Сергей его уже не слышит, и, подождав немного, пока брат исчезнет, вышел в приемную, а оттуда в коридор, соединяющий торговый зал автосалона и ангар автомастерской.

Там уже с необычной активностью перемещались Серегины подчиненные, передавая друг другу последнюю новость: любимый брат хозяина коньки отбросил.

Сообщение о смерти брата изумило Гошку, но особенно не огорчило. Он даже подумал со злорадством, что не иначе как за упрямство и несговорчивость случилось с Володей нежданная неприятность. Одна досада: лучше бы на месте Володи оказалась жирный Сергей.

Сергея Гошка ненавидел. Его тошнило от одного вида Серегиных двубортных пиджаков, от его жирной шеи в складочку, от хриплого голоса и пивного брюха. Сергей мог в кровь разбить лицо брату и сразу же, любезно улыбаясь, бежать на встречу с денежным клиентом. Потом он возвращался, совершив удачную сделку и потирая руки от удовольствия, звонил своей любовнице. Поворковав с ней, уезжал на весь вечер, не подумав даже о том, чтобы сказать Гошке пару слов и дать немного карманных денег. Гошке не нужно было подаяние, но свое честно заработанное он предпочитал бы получить не пайком, а наличными. Но нет, Сергей не обращал внимания на то, что Гошке давно исполнилось восемнадцать, мордовал почем зря. Младший брат был его единоличной собственностью.

Пока Георгий был маленьким, он просто тихо плакал от боли, злости и унижения и мечтал о том времени, когда он сможет сделать с Сергеем все, что захочет. Теперь, когда побои становились все больнее, а унижение и бессилие Гошки все очевиднее, он понял, что мечтать о возмездии глупо. Проще было бы уехать куда-нибудь подальше с глаз брата, чтобы никогда в жизни не видеть больше его морды. Для этого нужно было хоть немного денег на первое время. У Гошки не водилось ни гроша. Да и подходящего способа добыть деньги он не мог придумать. Аленка рвалась помочь, но в успех ее авантюры Георгий не верил.