Нора Робертс - Отныне и навсегда

Аллина остановилась, подставляя тело под неистовые удары ветра, брызги волн. Белая чайка, парившая над ее головой, радостно крикнула и взлетела в потоке наэлектризованного бурей воздуха.

Боже, как Аллина завидовала ее свободе. Душа девушки была создана для полета. Просто улететь, отдавшись ветру! И знать, что там, где она коснется земли, и будет ее место, ее время, ее триумф.

«Но ты должна жить настоящим, правда, Лина? — девушка вспоминала терпеливый и немного грустный голос матери. — Использовать свои способности, быть внимательной. Если будешь парить в облаках, ты ничего не добьешься в жизни. Тебе пора сосредоточиться на карьере и направить свою энергию на достижение поставленных целей!»

В этих словах звучало невысказанное: «Ты разочаровываешь меня».

[[Я знаю. Прости меня. Это плохо. Жаль, что я не могу рассказать тебе, как это ужасно — знать, что я твоя единственная неудача».

Она исправится, пообещала себе Аллина. Она уговорит Маргарет дать ей еще один шанс. Как-нибудь уговорит. Потом она с большим усердием будет работать, станет более внимательной, ответственной, практичной.

Станет несчастной.

Пес коснулся носом ноги Аллины и потерся об нее своей теплой шерстью. Этот жест успокоил девушку. Она снова пошла вдоль берега.

«Я вышла прогуляться, чтобы в голове немного прояснилось, — сказала себе Аллина, — а не для того, чтобы забивать ее новыми проблемами». И, несомненно, трудно было бы найти место, более подходящее для того, чтобы избавиться от тяжелых мыслей. Под суровым небом виднелись неровные склоны холмов и угрюмые скалы. Везде преобладали зеленые и серые тона, но кое-где попадались заросли диких цветов, и Аллина увидела еле заметные пурпурные полоски. Это был вереск.

Ей захотелось сорвать его, обнять и прижать его к лицу, вдыхая неповторимый аромат. Воодушевленная, Аллина начала пробираться по камням туда, где на тонком слое земли росли пышные побеги, затем выше — к неровной насыпи — пока запах вереска не заглушил первобытный запах моря.

Когда руки Аллины оказались полностью заняты цветами, ей захотелось еще… Смеясь, она поспешила по узкой тропинке и вдруг резко остановилась. Аллина вздрогнула и встряхнула головой. В ее ушах звучал странный гул. Она попыталась сделать еще один шаг вперед и не смогла — словно между ней и каменистым склоном, заросшим вереском, встала стеклянная стена,

— Боже мой, что это?!

Аллина подняла дрожащую руку, выронив собранные цветы, и они тут же разлетелись по ветру. Она не почувствовала перед собой никакой преграды — лишь странный жар, коснувшийся ладоней. Как ни старалась девушка, она не смогла преодолеть это препятствие.

Вспыхнула молния. Ударил гром, и сквозь его раскаты Аллина услышала свое имя. Она посмотрела вниз на берег, почти готовая увидеть там драконов или чародеев. Но это был всего лишь Конэл. Он стоял, широко расставив ноги, ветер развевал его волосы, а в глазах было раздражение.

— Спускайтесь оттуда. Вам вовсе незачем карабкаться на скалы, когда вот-вот разразится буря.

Она выглядела великолепно. Конэлу хотелось думать, что он отправился за ней только из чувства ответственности. Но он был ошеломлен, когда увидел, как Аллина идет по тропинке между скалами с развевающимися волосами и огромной охапкой цветов в руках. Ему захотелось взобраться туда, обнять ее вместе с цветами, еще раз прижать свои губы к ее губам, и пусть ветер беснуется вокруг них.

И именно потому, что Конэл хотел ее, почти ощущал вкус ее губ, его тон, когда она подошла к нему, был исключительно резким:

— У вас что, ума хватает только на то, чтобы собирать цветы в такую погоду?!

— Видимо, да. Пройдите, пожалуйста, чуть дальше.

— Что?!

— Просто сделайте мне приятное и пройдите по берегу еще пару метров.

— Вы, похоже, все-таки ударились головой, — он попытался ухватить Аллину за руку, но она резко отступила от него назад.

— Ну пожалуйста!

Конэл выругался сквозь зубы, а затем сделал шаг, второй, третий. Когда он резко остановился, Аллина закрыла глаза, вновь ощутив дрожь.

— Вы не можете, верно? Вы не можете идти дальше. И я не смогла, — Аллина вновь открыла глаза и встретилась с бешеным взглядом Конэла, когда он обернулся. — Что бы это могло означать?

— Это означает, что мы разберемся с этим позже. А сейчас вернемся в дом. У меня нет ни малейшего желания промокнуть до нитки сегодня второй раз.

На обратном пути он молчал, и Аллина не пыталась нарушить это молчание. Когда они подошли к двери дома, с неба упали первые тяжелые капли дождя.

— У вас найдется, куда их поставить? — спросила Аллина у Конэла. — Им нужна вода, и я хотела бы чем-нибудь заняться, пока вы будете объяснять мне, что происходит.

Конэл пожал плечами, неопределенно махнул рукой в сторону кухни и направился к камину, чтобы подбросить в огонь еще торфа.

За окном хлынул ливень, ветер выл сильнее. Аллина собрала вазы, графины и бутылки. Мужчина молчал, хмуро глядя на огонь камина, пока она согревала чай.

Аллина стала наливать чай в чашки. Конэл взглянул на стол и пошел на кухню, чтобы достать бутылку виски. Он добавил в свой чай изрядную порцию виски, а затем, приподняв бровь, задержал бутылку над чашкой девушки.

— Хм, а почему бы и нет?

Но после того как он налил ей в чай спиртное, Аллина вместо чашки взяла цветы и стала раскладывать их в вазы.

— Что это за место? Кто вы такой?

— Я уже говорил вам.

— Вы сообщили свое имя и название острова, — спокойная домашняя возня с цветами успокаивала Аллину. Когда она вновь подняла глаза, ее взгляд был открытым и настойчивым. — Я хотела услышать совсем другое.

Конэл внимательно посмотрел на девушку, а затем кивнул. В любом случае — способна это понять или нет, она заслуживает того, чтобы знать правду.

— Вам известно, как далеко этот остров находится от большой земли?

— Два или три километра?

— Больше пятнадцати.

— Пятнадцать?! Однако на то, чтобы приплыть сюда, ушло никак не больше двадцати минут — и это в ненастную погоду!

— Остров Долман расположен на пятнадцать километров юго-западнее побережья Ирландии. Он соединяет Атлантический океан и воды, некогда подвластные кельтам. Говорят, сюда приплывают русалки, сбрасывают здесь кожу и загорают на камнях. И феи выходят из своих укрытий у подножья холмов, чтобы танцевать при лунном свете.

Аллина втиснула стебли цветов покороче в низкую широкую бутылку.

— Вы верите в это?!

— Говорят, — продолжал Конэл, оставив ее вопрос без ответа, — что моя прабабка покинула свой дом, свой подземный Чертог и поклялась в любви моему прадеду в ночь летнего солнцестояния, когда они стояли у королевского танцевального камня там, на скалах. Это было сто лет назад. А за сто лет до этого другой мужчина, в жилах которого также текла кровь нашего рода, стоял со своей женщиной на том самом месте, чтобы поклясться ей в любви. И за сто лет до этого произошло то же самое — и каждый раз в ту же самую ночь на том же самом месте, когда в небе покажется звезда. Аллина коснулась своего амулета: