Анна Бахтиярова - Игры с огнем, или Убить ректора

Фрида чуть не зарычала.

— Да вы издеваетесь!

Магдалена Юрьевна тоже не обрадовалась. Сплюнула на пол.

Элеонора развела руками.

— Я не ошиблась. Два ректора принялись пакостить друг другу. Да так, что искры полетели во все стороны. Но случилось непредвиденное: Изольда умерла и на сцене появилась преемница. Со свежим взглядом на ситуацию. Я рада, Фрида, что ты придумала новые способы заработка для АВиК и договорилась с представителями «Озарения» о совместном решении проблемы. Это большой шаг для обеих Академий.

Фрида вонзила ногти в ладони, чтобы сдержаться и не высказать всё, что думает о главе шабаша. Портить отношения — последнее дело.

— Ну, лиса… — протянула Магдалена Юрьевна, глядя на Элеонору сердито.

— Лиса, лиса, — закивала та весело. — В общем, ситуация такая: и АВиК, и «Озарение» остаются при своих. Но денег на ваше содержание выделить больше, чем есть, не смогу. Вам и дальше придется зарабатывать самим.

— Не проблема, — процедила Фрида сквозь зубы. — Но у меня есть условие.

— Неужели? — глаза главы шабаша нехорошо сузились.

— Больше никаких попечителей. Ни Адриана Полонского, ни других колдунов и ведьм. Мы сами по себе.

Элеонора понимающе кивнула.

— Это приемлемое требование. Я согласна.

Фрида подавила вздох облегчения и подумала, что это лишь первый пункт в наказании для бывшего муженька. Основное веселье впереди…

Утро выдалось отвратительным. Ночью мучили кошмары, и Фрида проснулась разбитая. Накануне шабаш привел в действие приговор Элле. Неучтенную сестричку лишили магии, стерли память и переправили в другой город, где создали новую жизнь. Простую, человеческую. Фрида считала, что это правильное решение, и ни капли не жалела, что предложила его Элеоноре. Однако ночью всё изменилось. Снилась… нет, не Элла, а собственная мать — Агата Ларина. Молодая женщина и бывшая ведьма, как в две капли воды похожая на Фриду, одиноко бродила по улицам. Печальная, потерянная.

— Это просто отголоски прошлого, — заверил Марк, когда Фрида за завтраком рассказала об отвратительном сне. — Тебя всегда мучила судьба матери, а теперь то же самое сделали с Эллой. Но не стоит сравнивать. Элла — преступница. Ее лишили памяти и отправили подальше, чтобы защитить тебя и Веронику. Для нее это благо, в отличие от Агаты. Элла столько дел наворотила, а получила шанс начать всё сначала. Прожить жизнь без ненависти, что переполняла ее и прожигала изнутри.

— Наверное ты прав, — пробормотала Фрида, крутя в пальцах ложечку. — С одной стороны, я хотела, чтобы Элла страдала, с другой… всё, как всегда, сложно. Зато есть колдун, — она нехорошо прищурилась, — которому я основательно желаю подпортить жизнь.

— Так ты не передумала устраивать темную Адриану?

Вопрос Марка изумил. Фрида посмотрела с подозрением.

— А с какой стати мне менять решение?

— Ну… — Марк выразительно приподнял брови. — Может пора отпустить обиды и жить спокойно? Адриан больше не попечитель АВиК. Не будет являться сюда, как к себе домой, и хамить. Просто забудь о его существовании. А начнешь пакостить, он ответит, и понесется по новой. Зачем нам это?

Фрида вздрогнула. И выронила ложечку.

Нам?

Какое смелое слово.

— Что? — Марк напрягся. — От твоего взгляда можно обжечься.

А Фрида… Ее вдруг накрыло. Она так устала гадать, что за отношения связывают их с Марком, что решила покончить со всем здесь и сейчас. Хотя сама не ожидала от себя подобной смелости. Точнее сказать, напора.

— Нам стоит всё прекратить, — проговорила деловым тоном, отодвигая чашку с недопитым кофе.

— Что прекратить? — опешил Марк.

Это заявление стало большим сюрпризом. Без сомнений.

— Нашу связь. Побаловались и хватит.

Марк смотрел на нее с полминуты, молча, а потом спросил:

— Это просто порыв из-за плохого настроения? Или ты, действительно, желаешь порвать со мной? Если второй вариант, может соизволишь объяснить причину?

Фрида передернула плечами с показным равнодушием, хотя сердце отчаянно ныло и даже обливалось слезами. Кровавыми слезами. Если так, конечно, можно сказать о сердце.

— Ты много объяснял подружкам, когда давал от ворот поворот?

— Фрида!

— Ладно, — она выставила ладони вперед, чтобы избежать упреков или пламенных речей. — Хочешь объяснений, хорошо. Мы… мы словно остановили время, зависли в неком странном состоянии. Мы спим вместе, завтракам, ужинаем, снова спим. И, да, ты здорово помог мне с сестричкой, Марселем и шабашем. Я благодарна, не сомневайся. Но… — Фрида тяжело вздохнула. — Я так больше не могу. Я начала привыкать ко всему этому. К тебе. Начала привязываться. И это плохо. Потому что когда тебе всё осточертеет, я не хочу оказаться у разбитого корыта.

— Фрида…

— Не перебивай! — она повысила голос сгоряча, но тут же перешла на всё тот же деловой тон. Странный тон для объяснения с любовником. — Да, я начала привязываться, и дальше станет только хуже. Ты не создан для долгих отношений, сам знаешь. А мне хватило Адриана, прошедшего по моей жизни, как танк. Я просто… просто хочу поставить точку сейчас, пока я… меня…

Она замолчала, борясь с детским желанием закрыть лицо ладонями. Ибо ощущала себя раздетой перед толпой. И сгорала от стыда.

Марк ничего не говорил. Просто смотрел на нее, а лицо ничего не выражало. Абсолютно ничего. Словно ему безразлично. Она безразлична.

— Из тебя клещами слова тащить? — не сдержалась Фрида.

— Нет, — он качнул головой. — Просто ты вогнала меня в ступор. Умеешь усложнить жизнь себе и другим.

— Усложнить, — Фрида физически ощутила, как внутри закипает гнев. — Зато ты все упрощаешь просто до некуда.

— Я не упрощаю. Я лишь не торопил события. Потому что… — Марк примолк, глянув на настенные часы, которые показывали без пяти девять. — Урок начинается. А у класса контрольная.

— Иди. Я не держу.

— Проклятье! — Марк поднялся, ударившись ногой о столешницу. — Мы не закончили этот разговор. Ясно?

— Я сказала всё, что хотела.

— А я нет, — он склонился к Фриде и взял ее за плечи. — Важные решения нельзя принимать сгоряча. К тому же, пока точку зрения высказала лишь ты. Я тоже имею такое право, тебе не кажется?

Она вынужденно кивнула.

— Тогда до вечера, — Марк поцеловал Фриду в губы прежде, чем она успела воспротивиться или возмутиться.

Этот поцелуй горел на губах, пока она переодевалась и красилась. Точнее, сначала красилась, а потом умылась и наводила марафет магией. Ее в буквальном смысле трясло, руки дрожали и изначальный макияж получился так себе. Трясло от всех эмоций сразу. Фрида то жалела, что поговорила с Марком, то соглашалась, что это был правильный шаг.