Надежда Волгина - Колдун

– Устала? – приблизился он ко мне, когда дал команду о прибытии.

Я пребывала в ступоре, и от лыж освободил меня Вуд. А потом взял за руку и повел за собой. Тихо скрипнула дверь, и мы оказались в каком-то помещении. Теплее в нем не было, но спертый запах говорил о том, что тут долго никто не обитал.

– Сейчас разожгу печь, – усадил меня Вуд на что-то не мягкое и не упругое.

Все это время я молчала и пыталась прийти в себя. Не помню, когда уставала так физически. Сил не осталось даже чтобы говорить. Но голова, как ни странно, была ясная. И мне уже хотелось прозреть и осмотреться. Да и сидеть было так приятно, что по телу моментально растеклось блаженство.

Что-то щелкнуло, и недалеко от меня принялся разгораться огонек. Постепенно он становился все больше и ярче, выхватывая внутренности помещения. Какая-то хижина, – определила я. С минимумом мебели. Но все необходимое для жизни тут имелось. Сама я сидела на низкой, но большой кровати. А Вуд разжигал печку – такую же, как у него дома.

– Где это мы? – подала я голос, понимая, что очень быстро прихожу в себя.

И тепло стремительно наполняло пространство. Если бы еще ноги так сильно не гудели.

– В моей юрте, – отозвался Вуд. – Я сейчас… – вышел он за дверь – обычную деревянную.

Юрта? Ну да, похоже. Потолок в виде скошенного конуса, круглая в периметре… У него еще и юрта есть? И как он ее спасает от случайных путников или диких зверей? Явно же сюда никто, кроме него самого, никогда не забредает. Этот вопрос я и задала Вуду, когда он вернулся с ведром снега и поставил то на печь.

– Сюда редко кто забредает, тайга… А от зверей юрта заговорена, они ее за километр обходят стороной.

Вот как? Ну значит, и мне тут опасаться нечего. Эта мысль принесла облегчение.

– Как твои ноги? – подошел ко мне Вуд и теперь уже передо мной присел на корточки.

– Гудят, – вздохнула я.

Если бы мне сейчас предстояло еще куда-нибудь идти, то не смогла бы сделать и шага.

– Сейчас станет легче, – кивнул он. – Сними, пожалуйста, штаны, – попросил.

– Зачем? – удивилась я.

И в чем я останусь перед ним? В трусах и тулупе? Впрочем, от последнего уже тоже хотелось избавиться – внутри юрты очень быстро становилось тепло.

– Нужно вернуть силу ногам, а штаны твои толстенные мне мешают, – просто и с улыбкой пояснил Вуд.

Кажется, сексуальный подтекст в его просьбе усмотрела только я. Стыд и позор мне!

От штанов я быстро избавилась, хоть и каждое движение давалось с трудом. Тулуп тоже отправился на пол. Ну а двойные носки с меня уже снял Вуд сам. И принялся массировать ступни.

Боже! Какое блаженство я испытала от его умелых и в меру сильных касаний. Вместе с кровью по жилам заструилось тепло, как будто изнутри мою кровь подогревали на очень медленном огне. Мышцы заметно расслаблялись. А самой мне захотелось откинуться на спину, и Вуд это понял без слов.

– Ложись, не напрягайся, – велел он, и уговаривать меня не пришлось.

И в этот момент мне было совершенно безразлично, как я выгляжу. Я лежала и рассматривала обтянутый грубой тканью потолок. Чувствовала руки Вуда на своих икрах и просто наслаждалась, отдавшись этому чувству целиком.

Промяв икры, Вуд занялся моими коленями. С ними он проделал что-то нехитрое, но эффект стал поистине волшебным – мои ноги перестали, наконец, гудеть, и в них появилась легкость. Наверное, такой же массаж делают профессиональным спортсменам после особенно сильных нагрузок. Но откуда Вуд знает все эти приемы? Его движения выглядят именно профессиональными. Он точно знает, где и какая у меня мышца, и с какой силой на нее нужно воздействовать.

– Просто знаю, – ответил он на мой вопрос.

– Ты так много знаешь, хоть еще и достаточно молодой.

– Со всеми этими знаниями я родился.

– А так разве бывает? – удивилась я, приподнимаясь на локте.

– Как видишь, – усмехнулся он, а я вспомнила рассказ о его появлении на свет.

Наверное, вся эта человеческая мудрость, как и знания, заложены в нем теми высшими силами, что определили, кто должен стать его родителями, и день, когда ему следует появиться на свет. День, час, до секунды… Но все равно, как-то все это неправильно и грустно. И, наверное, со всеми этими знаниями тяжело жить. В душе моей зародилась жалость. Так мы жалеем гениев, которые способны на многое, но только не на нормальную жизнь. Не хотелось думать, что Вуд похож на них, но отчего-то я была уверена, что видимость нормальной жизни дается ему с великим трудом.

От грустных размышлений меня отвлек голос Вуда:

– Вода вскипела, – поднялся он в полный рост и отправился к печке.

Вернулся с небольшим тазом и дымящимся ведром. Плеснул немного в таз кипятка, а потом снова вышел на улицу. Он действовал молча, я же заинтересованно наблюдала за ним.

С улицы Вуд принес еще снега и добавил тот в кипяток. Белые хлопья на глазах испарились, смешавшись с водой. И в нее Вуд добавил несколько капель из пузырька, что выудил из рюкзака.

– Это эвкалиптовая настойка, усталость снимает моментально. Как и лечит от простуды. Суй ноги в воду, – велел.

– Это мне? – изумилась я.

– Ну а кому же! – рассмеялся Вуд. – Кто по моей вине устал до потери сознания? Считай, что так я прошу у тебя прощения, – опустился он рядом со мной на кровать.

Я же заметила, что и он устал, но этот мужчина ни за что не признается в каких-либо слабостях. А еще он очень заботливый, хоть и прячет это под маской простой учтивости.

Вода оказалась приятно горячей, но не сильно обжигающей, разве что, самую малость. Ногам моим сразу же стало еще лучше. А в ноздри проникал приятный и насыщенный запах эвкалипта. Немного закружилась голова, как признак удовольствия. И когда рука Вуда легла на мое бедро, показалось мне это очень естественным. Ладонь его скользнула на внутреннюю сторону, и я немного раздвинула ноги, впуская ее. В глазах его загорелось желание, и я почувствовала, как мои ответили им взаимностью.

Медленно он приблизил ко мне лицо, практически касаясь губами моих губ.

– Почему мне всегда хочется целовать тебя? – спросил.

А что я могла ответить? Что ничего не имею против? Что мне тоже до ужаса нравится целоваться с ним? И почему медлит, когда терпеть уже нет сил?

– Так целуй, – почувствовала я, как дрогнули в улыбке губы.

– Хочу признаться… – продолжал медлить Вуд. При этом, я умудрялась возбуждаться, как будто он ласкал меня. Но он даже не касался. – До тебя я ни с кем не целовался.

– Не может быть! – обалдела я. Даже градус возбуждения спал. – Но ты делаешь это не как новичок. Как такое возможно?

Я вспомнила, как Вуд поцеловал меня впервые. Тогда от одного его поцелуя мне снесло башню, как говорится.

– Сначала я сделаю это, а потом попытаюсь объяснить, – с этим словами Вуд прижался к моим губам, а руки его обвили мою талию. Сразу же одна скользнула по спине и зарылась в волосы.