Эмма Скотт - Свет между нами

– Шарлотта.

– Нет, нет, нет! – закричала я. – Этого не будет, Дикон! Нет!

– Шарлотта, успокойся, – он хлопнул ладонью по кнопке аварийной остановки и вытянул руки в успокаивающей манере, словно загнать женщину в ловушку лифта – совершенно нормально и я паникую без причины. – Я просто хочу с тобой поговорить. Вот и все.

– Лжец, – сердце колотилось о ребра с такой силой, что чуть не выскакивало из грудной клетки. – Ты мог поговорить со мной снаружи. А не преследовать… не загонять в угол…

Дикон возвышался надо мной, как и большинство людей, блокируя двери, и был пьян. Гораздо пьянее, чем мне казалось раньше. Его щеки покраснели, глаза блестели, но в то же время были затуманены. Самодовольная улыбка и смех уступили место ленивой и хищной ухмылке, от которой кровь стыла в жилах.

– Ты не стала бы говорить со мной там, – ответил он. – Но так даже лучше. Тут тише. И никого рядом нет.

Он шагнул вперед, и я отшатнулась назад, уткнувшись спиной в стену.

– Тут есть камеры наблюдения, – я словно щитом прикрывалась сумочкой, которую судорожно прижимала к груди. Голос дрожал так же сильно, как руки. – Охрана наблюдает за нами. Обязана.

– Ну и пусть смотрят, – придвинулся Дикон. – Мы ведь просто говорим. Это все, что мне нужно, – поговорить.

– Мне не о чем с тобой разговаривать. Если только о том, что если ты действительно друг Ноя, то немедленно откроешь эту дверь. Сейчас же.

– Друг Ноя, – фыркнул Дикон. – Таков был мой титул: друг Ноя. Практически мое второе имя, и ты хочешь вернуть меня к этому? Хрена с два, милая моя. Этому не бывать.

– Дикон…

– Рядом с ним все остальные становились невидимыми. Я становился невидимкой. Для руководства «Планеты Х», которое всегда отдавало лучшие задания ему, для женщин… для Валентины. Я встретил ее первым, ты это знала? Она должна была стать моей, но нет… Один взгляд на Ноя – и все. Он даже не любил ее. Я бы любил. Я бы любил…

Он сделал еще шаг ко мне, и я кинулась к панели с кнопками. Дикон рукой перегородил мне путь, прижав меня к стене. Меня обдало его влажным вонючим дыханием.

– Дикон, я закричу…

Сработала система сигнализации; она звенела снова и снова. Наверное, лифт слишком долго стоял на месте. Дикон даже не отреагировал на это. Он наклонился ко мне и потерся носом о мою щеку. Я скривилась от отвращения.

– Я думал, это противное чувство осталось в прошлом. Думал, станет легче, если я приведу его сюда и покажу всем… Понимаешь? О, всемогущий пал. Но нет, это скверное чувство еще со мной, Шарлотта. Я знаю, что он весь в уродливых шрамах и не увидит, какими глазами ты смотришь на него, но ты все равно его любишь.

Дикон ласково погладил мою щеку, а потом больно сжал мое лицо пальцами.

– Вот что я думаю, Шарлотта. Вдруг это чувство пройдет, если я поцелую тебя? Если я отведаю того, чем обладает он, то перестану наконец чувствовать себя так отвратно?

Дикон подался вперед, и я не сопротивлялась, так как открыла сумочку и схватила маленький перцовый баллончик, который Ава дала мне перед отъездом в Коннектикут.

Как только губы Дикона коснулись моих, я ударила его коленом между ног. Не сильно, но это отвлекло его, и он отодвинулся. Тогда я вскинула руку, зажмурилась и нажала на клапан – всего на миг, так как кабина лифта слишком маленькая.

Нос тут же защипало, глаза заслезились даже под прикрытыми веками. Зато Дикон отпрянул, сдавленно вскрикнув, и зашелся таким сильным кашлем, будто собрался выплюнуть свои легкие. Сигнализация все не умолкала…

Усиленно моргая, я прошла по стене к панели с кнопками. Дикон упал на четвереньки. Его лицо побагровело, из глаз потоком текли слезы, тело содрогалось от кашля.

Я ткнула на кнопку открытия дверей, покашливая. В кабине висела легкая перцовая дымка. Двери разъехались в стороны, и я вывалилась в коридор прямо в руки Ноя.

– Шарлотта, – закричал он, держа меня за плечи. – Ты в порядке? Что за?.. Перцовый баллончик?

– Да, – выдохнула я. – Дикон…

Ной мгновенно все понял. Его лицо исказила гримаса боли, которая сразу сменилось яростью.

В коридоре собралась целая толпа любопытных глаз. Дикон наполовину выполз из лифта и уселся в дверях. Те все пытались закрыться, но снова и снова открывались. Дикон кашлял и заливался слезами. Ной двинулся к нему, руководствуясь звуками и вонью спиртного. Он нагнулся над другом, схватил его за лацканы пиджака, вздернул вверх и припечатал к стене.

– Что ты с ней сделал? – взревел Ной. – Что ты с ней сделал?

Веки Дикона были зажмурены, багровая кожа залита слезами, он смеялся и кашлял одновременно.

– Я просто хотел попробовать ее, приятель, – хихикнул он. – И оказался прав. Милая Шарлотта такая сладкая…

Ной выругался и вжал Дикона в стену, стиснув левой рукой его подбородок, чтобы правой размахнуться и ударить прямо по лицу. Собравшаяся толпа издала коллективный «ох!», кто-то захихикал.

– Ной, прекрати! – я бросилась к нему и схватила за руки. – Пожалуйста!

Я оттащила его в сторону, и Дикон плюхнулся на пол.

– А мамочка не учила тебя… никогда не бить… слепого? – хрипло засмеялся Дикон.

Ной стоял над другом, сжав руки в кулаки.

– Я убью тебя. Клянусь богом, убью…

Я не выпускала его руки.

– Он ничего мне не сделал, Ной. Я в порядке.

Дикон насмешливо фыркнул и закашлялся.

– Убьешь меня. Из-за женщины? Или ради шоу? Тебя всегда заботил лишь один человек: Ной, мать его, Лейк. Легенда. Ха! Посмотри на себя.

На шее Ноя пульсировала вена.

Послышались шаги охранников, спешивших к нам по коридору. Дикон снова скрипуче засмеялся.

– Как тебе смотровая площадка, дружище? Как слайд-шоу? Все понравилось? Я знал, что ты не сможешь отказаться от этого. Какая жалость, что ты слеп, Лейк. Не видишь, бедный, как все жалеют тебя. Ты – посмешище, вот кто ты теперь. Гребаное посмешище.

Столпившиеся вокруг люди притихли. Я была уверена, что Ной набросится на Дикона и жестоко изобьет его, но он лишь с отвращением покачал головой и повернулся ко мне.

– Он сделал тебе больно? Скажи мне правду.

– Нет, – вся боль внутри меня. – Я хочу уйти отсюда. Мы можем уйти, пожалуйста?

Ной кивнул и взял меня за руку, но его прикосновение ощущалось иначе. Один вечер, но все изменилось.

Охранники увели Дикона и задали мне тонну вопросов. Не помню, что я на них ответила. Мне пришлось написать на него заявление: обвинить в угрозе изнасилования и незаконном лишении свободы. Я не желала делать этого. Мне хотелось упасть в постель, проспать сто лет и проснуться в солнечный день, чтобы этот вечер остался в памяти лишь смутным воспоминанием. Но, возможно, я была не первой и не последней жертвой Дикона. Только по этой причине я поехала в полицейское управление и заполнила нужные бумаги. Ной был со мной и ничего не говорил.