Виктория Егорова - Служанка двух господ

— Просто так взяли, посадили в машину и отправили в больницу?

— Ну, директриса вызвала в кабинет, спрашивает: «Убегать будешь?» — а я сказал, что ненадолго. А директриса разозлилась и кричит: «Я тебя отучу убегать, сейчас в больницу поедешь!» Я тоже разозлился и тоже закричал: «Дура!» Она меня в кабинете заперла, а там на окне решетка. Я от злости стул в кабинете сломал. А потом приехала «Скорая помощь», и меня в больницу увезли. А мне огород нужно вскопать. Картошку пора сажать.

— А большой огород-то?

— Не, всего шесть соток. Еще посадить нужно помочь. В хате побелить — бабушка давно хочет. Пожалуй, на неделю работы.

— А потом?

— А потом снова в больницу.

Он замолчал.

— Хочешь еще пирожных?

— Не, наелся. А это все твое? — Максим обвел руками кухню и все, что стояло на столе.

— Нет. Хозяйка посторожить попросила. А еда — вроде зарплаты.

— Жаль. Ты — добрая. А где ты живешь?

— В Москве. Сюда от мужа сбежала.

— Пил? — понимающе кивнул Максим.

— Изменял, — ответила я.

— Мамка тоже папку лупила, кричала, что он с другими таскается, а когда умер — плакала.

— А ты мать любишь? — спросила я.

Вопрос оказался для Максима неожиданным. Похоже, никто и никогда его об этом не спрашивал. Поэтому он помедлил, прежде чем ответить.

— Она хорошая. Только когда денег на водку нет, злая делается. Катьку бьет, чтобы бабушка денег дала. Бабушка Катьку жалеет и дает. А когда я дома, мать себя тихо ведет.

— Тебя, что ли, боится?

— А я ей бутылку приношу.

— А где же ты бутылку берешь?

Максим пожал плечами:

— В соседнем дворе самогон гонят. Я тетьке Сашке огород вскопаю, она со мной самогонкой расплатится.

— А участковый про самогонку знает?

Максим посмотрел на меня с удивлением: я вправду такая дура или прикидываюсь?

— Конечно, знает. Он всегда исправно за деньгами приходит. А если меня увидит, обязательно спросит: «Ну что, Максим, с огородом управился? Можно тебя ловить и в детский дом везти?» Он хороший. Это директриса противная и воспиталка. Все время у нас сигареты отбирает, а сама на задний двор в кусты курить бегает.

— Понятно. Слушай, а зачем ты куришь? Вредно, и расход большой.

Максим вздохнул, совсем по-взрослому. Мужик, обремененный мужицкими заботами.

— Надо бросать. Трудно только, все мои друзья курят.

— Я тоже твой друг, и я не курю.

Максим колебался. Я ждала, хотя в душе себя ругала: «Ну чего я к пацану прицепилась, пусть бы себе курил…» Наконец Максим решился — сунул руку в карман и достал помятую пачку «Примы».

— На, выкинь, больше не буду.

Я задумалась: выбросить сигареты самой или предоставить это Максиму. Мол, ты принял решение, ты и выполняй. Открыла было рот, чтобы произнести эти правильные слова, и — закрыла. Максим смотрел на меня снизу вверх с недоверчивой надеждой.

— Давай, — протянула я руку. Взяла пачку, высыпала сигареты в унитаз, спустила воду, а пустую пачку бросила в мусорное ведро.

— А теперь чистить зубы и спать. Я постелю тебе на диване.

— Хочешь, я тебе тоже огород вскопаю?

— Хочу. Лопата в сарае во дворе.

Максим уснул быстро, а я наконец-то добралась до ванны и любовного романа. Но лорд Грей казался уж очень картонным. И Лехин маньяк — совсем не страшным. Ну в самом деле, что такое смерть рядом с невозможностью залезть среди бела дня с ногами на диван, открыть пачку чипсов и включить телевизор, хрустя поджаренной картошкой. А ведь в детском доме этого делать нельзя. Нельзя среди ночи прошлепать на кухню и заглянуть в холодильник. Нельзя лежать в ванне с книгой в руках. Нельзя громко ссориться и плакать, если тяжело на душе. Нельзя сказать взрослой тете: «Дура». Нельзя завести котенка. Нельзя сделать рогатку. Нельзя с балкона пускать бумажные самолетики или обливать прохожих водой в жаркий летний день. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Можно только быть послушным мальчиком.

Один раз в своей жизни я была в пионерском лагере, когда летние каникулы совпали с очередным папиным переводом. До этого каждое лето мы проводили в деревне. Там было много работы, но и много свободы. Мы могли гулять до утра, есть что угодно, сидеть в речке до посинения, ходить босиком. Правда, от прополки огорода, стирки и уборки нас тоже никто не освобождал. Но работа не казалась обузой. Спрашивали только за результат, процесс никто не контролировал. Мы с троюродной сестрой считались девками работящими и справными. А в лагере! В палатах можно было находиться только ночью или во время тихого часа. Кормили нас пять раз в день, но по расписанию. И хотя еды было много, я все время ходила голодная. Купаться разрешали при температуре воды не ниже двадцати двух градусов. И не заплывать за буйки! Никакой работы, но множество мероприятий. И бедная библиотека. Я еле дождалась конца смены и со слезами на глазах упросила маму взять меня домой. Лучше я помогу ремонт делать и чемоданы паковать. Больше мы в детских учреждениях не отдыхали и ничуть об этом не жалели. Но прожить в режиме пионерского лагеря всю жизнь!

Я заглянула к Максиму, поправила сползшее одеяло и отправилась спать. И кто придумал вставать в семь утра? К моему огромному удивлению, я не только встала в семь утра, но и сделала зарядку, и облилась холодной водой, и сварила картофельное пюре. Не будет же Максим питаться одними бутербродами. А Максим спал. Кивнул, не открывая глаз, на мое: «Пока».

Больница встретила меня настороженной тишиной. Дверь из приемной в коридор сегодня оказалась запертой изнутри. Я постучала. Открыл мне, не поверите, — Леха.

— Привет, а ты что здесь делаешь?

— Показания снимаю. Говорят, ты — организатор побега.

— Какого побега? — очень натурально удивилась я.

— Да пацан отсюда вчера сбежал. Старшая медсестра с пеной у рта утверждает, что это ты подстроила. И чего она на тебя взъелась?

— Не знаю. Такая представительная пожилая женщина. Стресс, наверное.

— Видно, здорово ты ее достала. Не зарываешься?

— Думаешь, она маньяк? — я сделала страшное лицо.

— Думаю, — Леха потянул меня в приемную, — тебе надо быть поосторожнее.

— Боишься, что уволят?

— Дура, — разозлился Леха, — труп твой не хочу опознавать. Что-нибудь узнала?

— Воспитательница Новый год встречала у дочки и вернулась только после Рождества.

— Хорошо, одним подозреваемым меньше.

— Молодой врач, Светлана, кажется, в сентябре и октябре была на курсах повышения квалификации.

— С натяжкой. От областного центра два часа на электричке.

— Оксана делает выписки из историй болезни, знает все про детей.

— Познакомься с ней поближе.

— Постараюсь. И знаешь что… — я замялась очень естественно.

— Ну, что еще придумала?

— Хочу к психологу на прием напроситься.