Виктория Егорова - Служанка двух господ

По местной легенде, великий царь-реформатор некоторое время колебался в выборе места для своей новой столицы. В конце концов он остановился на северном варианте. Но и неудавшийся южный — в память о былых амбициях — сохранил — в уменьшенном виде — все столичные атрибуты. В том числе улицу, по которой круглосуточно, как часовые, прогуливались местные проститутки. Эта улица тянулась параллельно центральной. И — пикантная деталь, необходимая, как жгучий перец в жирном соусе, — место сбора ночных бабочек находилось как раз напротив местного управления федеральной службы безопасности. Жители города давно привыкли к такому соседству, существовавшему с незапамятных времен, но я не уставала ему удивляться. А сегодня — то ли из-за выпитой водки, то ли из-за невольно проглоченной дозы безумия, превысившей норму, я удивилась особенно сильно. А может быть — просто искушала судьбу, отчаявшись уговорить ее избавить меня от неприятных встреч и разговоров.

Короче, я не прошла, как обычно, ни мимо девушек, умело куривших на скамеечке, ни мимо чистенького крыльца перед добротной, но ничем, кроме небольшой красной таблички у входа, не примечательной дверью, напротив, я остановилась посередине тротуара и принялась указывать на интересное соседство всем спешащим мимо обывателям. Девушек сдуло ветром секунд через тридцать, а через сорок — ничем не примечательная дверь отворилась, и ко мне вышел дежурный офицер. Я почувствовала себя настоящим борцом с режимом и приготовилась с достоинством принять свою горькую участь. Но офицер, вежливо взяв под козырек, поинтересовался, чем он может мне помочь. Я громко выдохнула, примешивая запах перегара к аромату его одеколона, и потребовала вызвать такси. Ничуть не оскорбившийся офицер усадил меня на пресловутую лавочку, попросил немного обождать, а сам скрылся в серой утробе здания. Я осталась — в ожидании ареста и допросов. Но дождалась лишь выкрашенной в желтый цвет «Волги» с черными шашечками на дверцах. Пожилой водитель поинтересовался, кто заказывал такси, — судьба с завидным упорством отворачивалась от моей мольбы. Я вздохнула и села в машину, не потеряв надежды обмануть злодейку.

Возле дома Сергея Владимировича стояла тишина и «Скорая помощь». Защиту, очевидно, выключили, поэтому я легко открыла железную калитку. В сумерках двора нахохлившиеся воробьи, внезапно лишившиеся высокого покровительства, угрюмо устраивались на ночлег. Мне никто не встретился в прихожей, а в полутемном холле красным огоньком мелькнула сигарета племянника и прозвучал вскрик горничной, устроившейся у него на коленях. Я прошла мимо, не поздоровавшись, — в глубь дома, по лестнице, к апартаментам Сергея Владимировича. В небольшом коридоре, ведущем в его комнату, на меня налетела тетя. Ее невидящие глаза, словно шлагбаум на переезде, перекрыли дорогу.

— Тетечка, — начала я дрогнувшим голосом.

— Довольна? — не замечая моего покаянного вида, крикнула она в мою сторону.

— А что случилось? — я никак не могла поверить в реальность происходящего.

— Ты еще спрашиваешь, что случилось?! — скрюченные пальцы тетиной руки прошлись в миллиметре от моих глаз. — Думаешь, — продолжала она, — засадишь Альку в психушку, Сережа тебе все оставит? Размечталась! Спелась со своим хахалем? А теперь — фигушки! — тетя ткнула мне в грудь большой палец правой руки, торжествующе просунутый между средним и указательным. — Ничего не получишь! Не пущу!!!

Она уперлась спиной в дверь комнаты. Слишком сильно — дверь распахнулась. Испуганное лицо медсестры, удивленный взгляд врача. Голова Сергея Владимировича на подушке. Седые волосы и кожа лица соперничали белизной с наволочкой подушки. Все это промелькнуло у меня перед глазами в те несколько секунд, пока тетя закрывала передо мной дверь. Вон! Я пожала плечами и спустилась вниз. Лампы в холле уже горели. А наглая горничная заняла место за высокой спинкой кожаного кресла, в котором племянник докуривал свою сигарету. Ни дать ни взять — королевская чета, дарующая краткий визит надоедливому просителю.

— Кузина! — шоколадным маслом потек по комнате голос племянника. — Вас ли я вижу в таком… — его взгляд скользнул по моим помятым, в пятнах травы и шашлыка джинсам, — несколько странном виде? Что случилось? Вор проник в ваш дом и похитил ваши туалеты? И поэтому вы так расстроены?

Наглая горничная прыснула, не в силах — да и не старалась она! — удержать издевательский смех. Я молча плюхнулась в кресло напротив нового хозяина дома и громко щелкнула пальцами в ее направлении:

— Кофе!

Та дернулась по старой привычке, но тут же спохватилась и прильнула к своему любовнику, задрав чуть не до ушей короткую юбчонку. Тот отстранил нахалку, как хозяин чересчур надоедливую собаку.

— Ступай, не до тебя.

Горничная поджала губы и удалилась. А племянник, окончательно развалившись в кресле, бросил недокуренную сигарету прямо на ковер — пустяки!

— Дорогая кузина, — на этот раз в его голосе зазвучал металл, — я попрошу вас покинуть этот дом, — пауза, — раз и навсегда, вы меня поняли?

— А если я откажусь? — мои брови удивленно взлетели вверх.

— Алексей Константинович, — небрежно бросил племянник, и — чертик из коробочки — на пороге комнаты вырос Леха, — я прошу вас, как законный владелец дома просит представителя власти, убрать с моей территории эту нахалку.

Я открыла рот от изумления, начисто забыв о хороших манерах.

— А как своему будущему начальнику охраны, — продолжил племянник, а моя челюсть отвисла еще ниже, — приказываю никогда больше ее сюда не пускать.

Лехина рука тяжело легла на мое плечо. Я сжалась. Бывают моменты, когда соблюсти достоинство не представляется возможным. Что бы я сейчас ни сделала, что бы ни сказала — все сыграет против меня. Не пытаясь даже пригрозить возмездием или изобразить презрение, я вышла из комнаты, из дома, со двора, прочь — по внезапно враждебной улице.

И остановилась только у дома Виктора. Но в отличие от Али не припала к окну, а смело позвонила в дверь. Открыла жена. Самая обычная. И даже нижняя пуговица на халате оказалась оторванной. Посмотрела на меня с удивлением:

— Виктор Николаевич не принимает дома.

— Я по личному делу, — ничуть не смутившись, ответила я.

Она улыбнулась. Будь я хоть немного в состоянии воспринимать юмор, посмеялась бы вместе с ней. Но мне было не до изящных парадоксов. Поэтому я шагнула в прихожую, буквально сметая хрупкую женскую фигурку со своего пути.

— Он все равно не сможет с вами поговорить! — крикнула она вслед.

Но я не слушала. Миновала коридор, толкнула дверь, из-под которой пробивалась полоска света, и чуть не споткнулась о диван, слишком большой для этой маленькой комнатушки. На диване лежал Виктор, в носках, разумеется — дурно пахнущих, и дорогом костюме. Костюм украшали жирные пятна, такие же, как у меня.