Эмма Скотт - Дотянуться до звёзд [litres]

Ухватившись за стену одной рукой, я тяжело, со всхлипом переводил дух. Кто-то зашел в туалет и начал мочиться. Я выбросил ком туалетной бумаги в унитаз, застегнул джинсы и покраснел.

«До чего же глупо».

Я взял свою сумку, вышел из кабинки, вымыл руки и убрался из туалета, надеясь, что холодный воздух приведет меня в чувство. Может быть, теперь, после того как я занимался самоудовлетворением, представляя себе девушку своего лучшего друга, боль в моем сердце исчезнет.

Физическое желание на какое-то время удовлетворено, но тоска в душе никуда не делась.

«Мне не хватает наших разговоров».

«Мне тоже», – чуть не ответил я ей, но, разумеется, сдержался. Чем больше мы с Отем беседовали, чем лучше я ее узнавал, чем больше времени с нею проводил, тем тяжелее мне становилось.

«Они спят вместе».

Я остановился как вкопанный, обессиленно привалился к стене здания и несколько минут стоял так, прежде чем нашел в себе силы идти дальше.

– Ты удивлен, Носочный Мальчик? – пробормотал я. – Давай двигайся.

После экономики – я теперь ходил на другой курс, а тот, который посещала Отем, бросил – я выпил кофе в студенческом клубе, потом направился в класс профессора Ондивьюжа. Я сел, устало развалившись на стуле, и стал вертеть в пальцах ручку. В голове у меня снова и снова звучал голос Отем, доносившийся из комнаты Коннора. Я так крепко стиснул ручку, что побелели костяшки пальцев, а потом едва не выронил ее от неожиданности: мне на плечо вдруг опустилась чья-то рука.

Я резко обернулся и увидел сидящего позади меня Коннора.

– Господи, ты меня до смерти напугал, – прошипел я. – Какого черта ты тут делаешь?

– Пришел на занятия, – прошептал он в ответ. Вид у него был спокойный, расслабленный, самоуверенный; всем своим видом он словно говорил: сегодня ночью у меня был незабываемый секс.

Я мог бы возненавидеть Коннора, если бы он не выглядел до чертиков счастливым. Потом во мне взыграл собственнический инстинкт.

«Это мой чертов класс. Мое убежище. Моя отдушина».

– Ты посещаешь уроки поэзии?

– Да вот, приходится.

– Почему?

Коннор поерзал на стуле.

– Подумал, что стоит немного узнать о поэзии, теперь, когда у нас с Отем все наладилось.

Я прищурился.

– И что это значит?

Белозубая улыбка Коннора стала еще шире, триумфальнее.

– Ночью мы с ней были вместе. Всю ночь напролет.

– Поздравляю, – процедил я сквозь зубы. – Каждое его слово действовало на меня, как удар в солнечное сплетение. – Вообще-то я не об этом спрашивал. Почему ты здесь?

Коннор все еще грезил воспоминаниями о минувшей ночи.

– Прости, что мы тебя разбудили, но черт возьми… Не ожидал, что она такая. Настоящий фейерверк.

Меня затошнило. Я быстро посмотрел на сидящих рядом одноклассников – им совершенно ни к чему знать такие интимные подробности про Отем.

– А еще она жутко умная, – пробормотал я, как будто и не представлял себе Отем, запершись в кабинке общественного туалета.

– Точно, – согласился Коннор. – Именно поэтому я здесь. Если я хочу ее удержать, нужно подтянуть романтику. – Он посмотрел на меня многозначительно и с надеждой. – Я надеялся, ты мне поможешь…

– Нет, – громко сказал я.

Профессор Ондивьюж посмотрел на меня.

– Вы не фанат созвучий, мистер Тёрнер?

Студенты захихикали.

– Извините, – пробормотал я.

Профессор продолжил лекцию, и через минуту Коннор снова тронул меня за плечо.

– Так вот, дело в том… – настойчиво прошептал он.

– Нет никакого «дела», – прошипел я в ответ. – Лучше тебе заткнуться. Я, вообще-то, пытаюсь учиться.

Коннор ошеломленно посмотрел на меня и снова сел на свое место, но я спиной чувствовал его изумление.

После лекции я собрал свои вещи и направился не вниз, а вверх по ступеням амфитеатра, к задней лестнице, не сказав ни слова Коннору. Он выскочил за мной из аудитории, на лестницу, окликая меня, и его голос разнесся по всему лестничному колодцу.

Наконец он нагнал меня на полпути к зданию факультета искусств и схватил за плечо.

– Уэс, да погоди секунду!

– У меня нет ни секунды.

– Чувак, поговори со мной.

– Я опаздываю на…

– Отем прочитала твое стихотворение.

Я замер, в животе завязался тугой узел.

– Какое стихотворение?

Коннор порылся в сумке, вытащил лист бумаги и протянул мне. Один из моих листков с записями.

Моя рука сама собой сжалась в кулак, сминая бумагу, мне не хватало воздуха.

«Проклятье, она знает…»

Я словно распадался надвое: страх разоблачения переплетался со странным чувством облегчения.

«Она все знает, но все равно спала с Коннором».

Тут я озадачился, потом в душе зародилось ужасное подозрение.

– Она это прочитала, – медленно проговорил я. – И?

– И, в общем, это довольно забавно. – Коннор кашлянул. – Она подумала, что это написал я.

– Но ты же сказал ей, что не писал этого? – спросил я, уже зная ответ.

– Я вроде как… промолчал.

– И поэтому она переспала с тобой? – Мне стало страшно. – Из-за того, что прочитала это стихотворение?

Одно дело – написать пару сообщений, чтобы помочь другу. Однако если мои слова подтолкнули Отем к тому чтобы раздеться, лечь в постель с моим другом и отдаться ему, – это совсем другое дело.

Коннор покачал головой.

– Не только поэтому.

– Отчасти? – Я скривил губы. – Назови точную процентовку.

– Не знаю, это стало вроде как… катализатором? – Он вскинул руки, словно защищаясь. – Скажем так, никому не стало хуже оттого, что Отем прочитала этот стих.

Мне показалось, что меня сейчас стошнит. Я сжал зубы и стиснул кулаки.

– В общем, именно поэтому я здесь. – Коннор указал на здание факультета искусств. – Если я буду посещать эти занятия, а ты мне немного поможешь…

– Нет.

– Почему нет?

– Забудь.

Я повернулся и хотел уйти, но Коннор снова схватил меня за плечо.

– Да в чем твоя проблема, черт тебя подери? – воскликнул он, заставляя меня повернуться к нему. – Почему ты так завелся? Из-за того, что Отем со мной переспала? Говорю же тебе, это глупое стихотворение вовсе не стало причиной…

– Неужели? Давай-ка вспомним очередность событий, а? Ты думал, что Отем собирается с тобой порвать. Она прочитала стихотворение. Она позволила тебе себя трахнуть. Я ничего не упустил?

Я пошел прочь, а Коннор двинулся следом.

– Слушай, ты, засранец. Я ведь не безнадежен, знаешь ли. Я ей нравлюсь.

– Хорошо тебе, – огрызнулся я. – Только больше не воруй мои вещи.

– Чего ты так взъелся-то? Не крал я твой дурацкий стишок. Отем нашла его под докладом по экономике и решила, что автор – я.