Дженнифер Арментраут - Лунное искушение

Она сама задавалась тем же вопросом, но обычно гнала эту мысль, потому что напрашивался следующий вопрос: не позволяет ли она ему попросту вытирать об себя ноги?

— Но самое непростительное, что я сделал, — не рассказал тебе о Вильяме и то, как я ответил, когда ты спросила о нем. Меня застали врасплох. Сработали защитные механизмы. Это меня не извиняет, — добавил он. — Я не должен был реагировать так.

— Почему ты не поделился со мной? Если не считал, что это не мое дело, то в чем истинная причина?

Он отвел взгляд, тяжело вздохнув.

— Мне было стыдно. Не потому, что у меня есть сын. Боже, нет. А потому, что у меня есть сын, которого воспитывают бабушка с дедушкой, которого я не знал пять лет. Сын, в жизни которого я все еще не принимаю участия и который живет далеко от меня. Таким непросто делиться.

— Понимаю, но ты не знал о его существовании, пока его бабушка с дедушкой не позвонили тебе. И не можешь казнить себя за то, что не находился рядом.

— Ты серьезно защищаешь меня сейчас? — Его голос звучал потрясенно.

— Я все еще думаю, что ты засранец из-за того, как обошелся со мной, — сказала она серьезно. — Но факты — упрямая вещь. Эмма по какой-то причине скрыла от тебя Вильяма. Это не твоя вина.

— Но мы и сейчас не вместе.

— Потому что ты позволяешь его деду и бабушке вмешиваться в ситуацию. Я не утверждаю, что ты идеально все уладил, но сделал лучшее, что мог, находясь в своем положении.

Он немного помолчал.

— Знаешь, никогда не пойму, почему Эмма не рассказала о нем. Что такого плохого во мне, что она даже не захотела сообщить мне о сыне?

— Не взваливай всю вину на себя. — Никки наклонилась вперед, не обращая внимания на боль в ребрах. — Ты неидеален, а семья у тебя несколько странная, но какими бы ни были причины, это ее вина, а не твоя.

Когда Гейб промолчал в ответ, девушка добавила:

— Я знаю тебя с детства, Гейб. Нет ничего, что заставило бы меня думать, будто ты будешь плохим отцом. Никаких причин, по которым я считала бы, что ты не должен участвовать в воспитании ребенка.

— Даже если бы знала, что я помог убить кого-то?

Внутри у нее все сжалось.

— Я уже знаю.

— Что? — Он побледнел.

— Сабрина сказала мне, когда поведала о Вильяме. В общем, я…

— Что?

Она резко выдохнула.

— Знаю, что случилось с Эммой. Может, я плохой человек, но он получил, что заслуживал. Я ведь могу негативно относиться к тому, кто сделал нечто подобное?

Гейб промолчал.

Она глубоко вздохнула.

— Я убила Паркера, помнишь?

— Это другое. Ты защищала себя.

— А ты защищал женщину, которую любишь.

— Это не одно и то же.

Никки посмотрела на него.

— Если она решила скрыть от тебя существование Вильяма из-за того, что случилось с напавшим на нее, то это ее выбор. Я не могу судить Эмму. Могу лишь сказать, что я бы сделала на ее месте.

Взгляд его стал напряженным.

— И что бы ты сделала?

— Я бы захотела помочь тебе.

Он приглушенно хохотнул.

— Да, ты бы захотела.

— Я бы помогла, — настаивала она. — Мне не нравится думать, что я убила кого-то, но сделала это, чтобы выжить, и при любом другом исходе я бы тут не сидела. То, что произошло с вами, — другое, но случившееся перевернуло мои взгляды на многие вещи.

Она наблюдала, как Гейб медленно кивнул, и поняла, почему он хранил такой важный секрет. Ей это по-прежнему не нравилось. Простит ли она его? Стоит ли он прощения?

В глубине души она уже знала ответ на этот вопрос.

Он едва заметно улыбнулся.

— Знаешь, я представлял себе этот разговор в разных обстоятельствах. Может, за ужином при свечах или после того, как мы затрахаем друг друга до изнеможения.

При мысли о последнем внутри у девушки затеплилось желание.

— Но один мудрый человек, которого ты очень хорошо знаешь, сказал, что нет неправильного момента, чтобы сказать кому-то, что любишь.

Никки вытаращилась на него, не уверенная, верно ли расслышала.

— Что? — прошептала она.

Его улыбка стала робкой, почти мальчишеской.

— Я люблю тебя, Ник.

— С каких это пор, — пробормотала она.

Он расхохотался.

— Не знаю. Думаю, с тех пор, как ты велела мне самому убираться в своих комнатах.

Она отшатнулась.

— Вот как?

— Ну да, а может, с того раза, когда ты впервые кончила с моим именем на губах.

— Пожалуйста, прекрати приводить примеры.

Засмеявшись, он потянулся к ней, нежно обхватив ее лицо ладонями.

— Я не помню точного момента, но знаю, что это произошло. Может быть, все случилось в одно мгновение. Может, постепенно. Но я уверен, что это по-настоящему. То, что я чувствую к тебе, — не просто желание, хотя оно очень сильное, пойми меня правильно. Но мое чувство глубже. Основательнее. Оно заставляет меня задумываться о вещах, о которых я уже и не мечтал задумываться.

Сердце колотилось у нее в груди.

— Например?

Их взгляды встретились.

— Например, жить вместе. Может, завести рыбку, а потом пойти и взять себе одну из тех собак, которых ты выгуливаешь. Маленькие шаги на пути к большой цели. Создать семью с Вильямом и тобой, а может, еще парой детишек.

У Никки перехватило дыхание. Она поверить не могла в то, что слышит, но все ее чувства голосили, что это по-настоящему.

— Так что я люблю тебя, Ник. — Гейб провел пальцем вдоль ее губы, осторожно, чтобы не задеть еще заживающие раны. — И если ты разлюбила меня, я потрачу столько времени, сколько понадобится, чтобы полюбила снова. А у меня много времени. Я де Винсент и всегда получаю то…

— Я люблю тебя, идиот, — ответила Никки, пока глупые слезы наполняли глаза. — Если бы не любила, меня бы тут не было.

Их губы встретились в мягком и осторожном поцелуе, о котором она уже давно мечтала: поцелуе влюбленного мужчины. Она почувствовала разницу.

Когда она была моложе, то грезила этим моментом, даже молилась о нем пару раз, но реальность была настолько прекраснее и живее, что казалась сном. Эмоции бурлили внутри, смешанные, яркие и всепоглощающие.

Голос ее дрожал, когда она повторила:

— Я люблю тебя, Гейб.

— Никогда не устану слышать это. Никогда. — Мужчина подхватил ее на руки, прижал к груди и понес в дом. — Следующие несколько часов я собираюсь доказывать тебе это.

Никки никогда не была более благодарна, чем в тот день, когда Гейб впервые переночевал в ее квартире. Это никак не относилось к тому, что произошло там больше месяца назад. И все же ради ее спокойствия он остался с ней в первую ночь, которую Никки наконец провела в собственном жилище.

Если бы она уже не любила его, то непременно бы влюбилась, когда он делал все, чтобы она почувствовала себя в безопасности там, где с ней случился весь этот кошмар. Когда Никки проснулась посреди ночи, испугавшись, что кто-то вломился в квартиру, Гейб встал, проверил все замки и двери, а потом держал ее за руку, пока она в конце концов не заснула снова. Та ночь прошла, но повторилась снова еще не раз, пока травма от воспоминаний о Паркере не забылась настолько, что девушка спокойно проспала всю ночь.