Дженнифер Арментраут - Лунное искушение

И вот она снова испытывала благодарность, на этот раз за то, что, проснувшись минут тридцать назад, мужчина проснул руку ей между ног, и очередная волна наслаждения прокатилась по ее телу. Девушка всерьез задумалась о том, что совсем не прочь просыпаться так каждый день.

Никки зарылась пальцами в шелковые пряди мужчины и притянула к себе. Целуя его, она чувствовала собственный вкус на его губах.

— Привет.

— Доброе утро. — Она перекатила Гейба на спину и оседлала его, проложив дорожку коротких поцелуев по его шее и груди.

Он крепко обнял ее бедра.

— Ты хорошо спала?

— Идеально. — Она скользнула языком по его соску. — А ты?

— Как младенец. — Он застонал, когда она протянула руку, обхватив упругий член. — Знаешь, ты заснула на мне прошлой ночью.

— Нет. — Она подняла бедра и медлено стала опускаться на него.

— Да, заснула. — Он положил ладони ей на задницу. — Прямо у меня на груди.

Никки улыбнулась.

— Это вино.

— Только вино?

— И, может быть, оргазмы.

— Это совершенно точно были оргазмы. — Стон оборвал фразу, когда девушка села на всю длину члена. — Хотя мне понравилось.

— Да? — Она начала плавно раскачиваться на его бедрах.

— Да. — Гейб провел одной рукой вдоль ее спины, зарывшись пальцами в волосы. — Мне понравилось чувствовать на себе твой вес. Думаю, поэтому с тобой я всегда сплю лучше. — Он притянул ее ближе. — Хотя это мне нравится больше.

Ее смех оборвал его поцелуй, и не осталось больше места для слов. Их тела двигались в неспешном ритме, постепенно ускоряясь, пока комнату не заполнили звуки тяжелого дыхания и стонов. Напряжение возрастало, когда она насаживалась на него глубже и интенсивнее.

— Я люблю тебя, — прошептал Гейб.

После этих слов Никки утратила всякую способность удерживать ритм и прижалась к его груди, а он обнял ее за талию и взял контроль. Он входил в нее, стимулируя каждую точку, сводя с ума. Поразительное наслаждение пронзило ее. Она снова рассыпалась на миллион маленьких кусочков. На этот раз Гейб последовал за ней, откинув голову назад и погрузившись глубоко в нее, издав самый сексуальный звук, который она слышала в своей жизни.

Никки рухнула на него. Ее сердце гулко стучало, тело все еще содрогалось.

— Думаю, я засну на тебе снова.

Он хохотнул, убирая волосы с ее лица.

— Я бы не стал возражать, но нам скоро вставать.

Это действительно было так, но в тот момент она чувствовала себя как желе, да и Гейб не двигался, одной рукой по-прежнему обнимая ее, а другой — гладил по щеке.

Никки закрыла глаза.

Последний месяц оказался непростым. Родители приняли ее отношения с Гейбом, но Ливи навестила избранника, и она узнала об этом лишь после. У них состоялся частный разговор, о котором Гейб ничего толком не говорил, когда Никки спрашивала, но она была практически уверена, что ее мама могла угрожать ему.

Люциан и Джулия и глазом не моргнули, когда Гейб впервые пригласил их на ужин. Возможно, это объяснялось тем, что они подозревали, что происходит, когда после нападения она осталась в его комнатах, и, возможно, это был верный признак того, что они с Гейбом больше, чем друзья.

А Девлин остался самим собой.

Никки редко видела его после того, как он заявился с Гейбом в квартиру Рози. Даже когда вернулась к работе в доме де Винсентов, он редко ужинал дома и, кажется, появлялся там только по вечерам. Девушка понятия не имела, как он улаживал все, но полагала, что главе дома было над чем подумать.

Например, куда, черт побери, делась Сабрина?

Никто не видел ее и ничего не слышал. Ее семья заявила об исчезновении, и это лишь усугубило скандал, охвативший теперь и Харрингтонов, и де Винсентов. Желтые журналы и сайты были переполнены рассказами о событиях, и Росс Хайд тоже участвовал в этом. Не каждый день в хронике вместе оказываются сын-убийца и пропавшая дочь одной из самых богатых семей Америки. Дочь, помолвленная с сыном другой богатейшей семьи, чье имя стало синонимом скандала.

Но они с Гейбом прекрасно справлялись, учитывая все обстоятельства. Они были вместе, по-настоящему, не прячась. Никки так много фантазировала об этом, но ни одна фантазия даже близко не могла сравниться с реальностью. Усталая, но счастливая улыбка тронула ее губы.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О нас, — призналась она. — Думала, как часто мечтала об этом, и насколько реальность лучше, чем мечты.

— Иногда я все еще думаю, что не заслуживаю тебя.

Она подняла голову, чтобы видеть его.

— Ты заслуживаешь меня, Гейб. И доказываешь это каждый день.

— Продолжу доказывать и дальше.

— Знаю…

— Нам, наверное, пора вставать, — сказал Гейб, но вместо этого крепче обнял ее. — Это не долгая поездка, но я не хотел бы застрять в пробках.

Она поцеловала его грудь.

— Да.

Сегодня предстоял важный день. Один из самых важных в жизни Никки, потому что он дожен стать шагом в их будущее.

Сегодня Никки встречалась с сыном Гейба.

— Ты нервничаешь? — спросил он.

— Немного, — призналась она.

— Не стоит.

Гейб сел, держа ее так, чтобы их глаза оставались на одном уровне. Их взгляды встретились.

— Думаешь?

— Знаю. — А затем Габриель де Винсент снова повторил слова, о которых она мечтала всю жизнь, которые никогда не устанет слышать. — Я люблю тебя.

Гравий захрустел под колесами, когда Гейб медленно въехал на парковку позади дома. Они прибыли на несколько минут раньше. Он заглушил мотор и повернулся к Ник. Они переглянулись, и он взял ее за руку.

— Я все же нервничаю, — сказала Никки. Она пять раз переоделась, прежде чем остановиться на темных джинсах и шелковой блузке. — Но справлюсь.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал.

— Уверен, что справишься.

Она наградила его широкой улыбкой, от которой перехватило дыхание.

— А ты нервничаешь?

Гейб едва не соврал, ответив «нет», но он хотел, чтобы они были честны друг с другом, даже если это неприятно.

— Да. Я всегда нервничаю, когда еду повидаться с ним.

Он виделся с Вильямом на прошлой неделе: подумал, что лучше провести немного времени с сыном вдвоем, прежде чем знакомить его с Ник. Ротшильды знали, что он приедет сегодня не один, и оказались не против этого плана, но и особого восторга не испытывали. Дело было не в какой-то личной неприязни к девушке, ее возрасту или их отношениям с Гейбом. Они не чувствовали враждебности из-за того, что Гейб привел еще кого-то, кто станет частью жизни их внука.

Старики переживали из-за Эммы.

Боль от потери дочери становилась очевидна любому, кто видел их. Гейб вынужден был рассказать им о Сабрине, хотя и не хотел, чтобы они знали такие подробности, чтобы на них свалилось еще и это, ведь чувство беспомощности, обернувшись яростью, разрушало изнутри. Но учитывая то, что Сабрина гуляла где-то на свободе, Ротшильдов следовало предупредить, на случай, если она попытается что-то сделать с его сыном. Гейб очень надеялся, что ее местоположение скоро станет известно и сумасшедшая блондинка перестанет быть проблемой, но все же решил не оставлять Ротшильдов в неведении.