Лина Диас - Знаки судьбы [litres]

– Ты взяла кольцо с собой, когда уходила?

– Нет. Жаль, что я об этом не подумала. Наверное, на нем остались следы моей ДНК. Вот еще одна причина для того, чтобы не сотрудничать с полицией. Зачем? Наверное, вы его нашли и хотите, чтобы я сдала тест на ДНК для сравнения?

– Кольцо не нашли. – Он покачал головой.

Бекс нахмурилась.

– Погоди… Не может быть! Кольцо точно было на нем.

– Ты сказала, что ударила его по голове винной бутылкой?

– Да. Такая синяя бутылка… Не помню, что было написано на ярлыке.

– Что ты сделала с бутылкой?

Она снова нахмурилась.

– После того, как ударила его? Ничего. Я ведь уже рассказала тебе, что было потом.

– Пожалуйста, расскажи еще. Ты забрала бутылку с собой?

– Нет. Я ничего не взяла, кроме пуговиц с блузки – которые мне удалось найти. Записка, которая лежала у меня в кармане, пропала. Наверное, когда Бобби… меня лапал, он ее выхватил, ведь она доказывала, что он заманил меня туда. Перед уходом я не искала ее, потому что не знала, что записка пропала.

– Ты убирала в домике?

– Я ведь только что тебе сказала! Я только собрала пуговицы!

– Бекс, это очень важно. Ответь, пожалуйста: ты убирала в домике?

– Нет! Я была в таком состоянии, что даже думать ни о чем подобном не могла. Я подобрала с пола пуговицы, которые нашла, схватила одежду и… убежала в рощу, где оставила мамину машину.

– Ты точно помнишь эти подробности? Ты все мне рассказала?

– Та ночь вот уже десять лет снится мне в страшных снах! Да, я все рассказала.

– Бекс, если ты говоришь правду…

– Я говорю правду. Клянусь!

– Если ты уверена, что рассказала мне все, я тоже кое в чем уверен. Ты совершенно точно не убивала Бобби Колдуэлла.

Бекс недоверчиво посмотрела на Макса.

– Только не говори обычные полицейские банальности. Не нужно трепа. Уверяю тебя, это не имеет никакого значения. Сейчас мне поверят не больше, чем поверили бы еще тогда. Меня посадят в тюрьму, так что пора привыкать.

– Никакие это не банальности. Ты не убивала Бобби!

– О чем ты? – Она нахмурилась.

– Когда ты вышла из домика, Бобби Колдуэлл был вполне жив.

– Но… полицейские нашли его труп пару часов спустя, когда отец и брат пошли его искать.

– Да. Но ты самое большее – вырубила его на несколько минут. Умер он не от твоего удара бутылкой по голове. Бобби умер от внутреннего кровотечения и разрыва селезенки.

– Н-не понимаю… Как такое возможно? Когда я его ударила, он упал и так сильно ударился, что у него разорвалась селезенка?

Макс покачал головой:

– Нет. От такого падения он бы не умер. Кто-то нанес ему несколько ударов по пояснице и животу. Его били чем-то вроде бейсбольной биты. Коронер насчитал не менее дюжины ударов. Перед уходом преступники сняли с него кольцо. О пропаже кольца заявил его отец. Он сказал, что Бобби никогда и никуда без него не ходил. Значит, после твоего ухода в домик вошел кто-то еще и убил его. Другого объяснения нет.

– Я его не убивала, – изумленно повторила Бекс.

– Да! Не убивала. – Его улыбка увяла. – Но сейчас, кроме твоего слова, у нас ничего нет. И, к сожалению, если ты расскажешь кому-то другому то, что ты только что рассказала мне, твои слова лишь подтвердят, что ты была на месте убийства.

Она недовольно выдохнула:

– Я уже не говорю, что у твоего босса наверняка есть улики, которые доказывают мою причастность! Наверное, он нашел пропавшую пуговицу. Наверное, там остались и мои волосы, и волокна с одежды, которую он разорвал.

– Нет. Ничего там нет. Вот одна из причин, почему Торнтону не удалось убедить судью подписать ордер на обыск твоего дома. В домике было девственно чисто. Как будто кто-то в ту ночь выскреб его сверху донизу. Не нашли и синей винной бутылки. Ни пуговицы, ни волос, ни волокон. Но и записки тоже не нашли.

– Зачем? Зачем кому-то забирать улики с места преступления? По-твоему, они видели, как я вошла в домик, и хотели… что, спасти меня от обвинения?

– Возможно. Скорее всего, убийцы просто хотели очистить все как можно лучше на тот случай, если какая-то улика укажет на них. По-моему, они воспользовались тем, что ты ненадолго вырубила Бобби, и решили его прикончить. Потом они прибрали за собой, чтобы никто не догадался, что его убили они.

Ее оживление заметно угасло.

– Значит, я все же виновна в его смерти! Бросила его там без сознания; он не способен был защищаться.

– Вот только не начинай чувствовать себя виновной в его смерти! Ты сама это раньше говорила. Бобби Колдуэлл был плохим человеком. Он был худшим видом подонка, он выслеживал женщин. Единственный, кого Бобби может винить в том, что случилось, – он сам.

– Что нам делать? – спросила она.

– Еще раз проверить твой рассказ с начала до конца.

– Что? Зачем?!

– Мне нужно знать все до мельчайших подробностей. Все, что ты помнишь. Кто-то – отец Бобби или кто-то другой – считает, что ты его убила. И они намерены заставить тебя признаться. Если ты можешь вспомнить что-нибудь еще о той ночи, что поможет мне тебя защитить и найти настоящего убийцу, значит, повторение твоего рассказа того стоит.

Макс не один раз переспрашивал ее о событиях того дня. Даже заставил вспомнить, что происходило с ней за неделю до смерти Бобби. Он пытался найти хоть какую-то зацепку, способную подсказать, кто еще желал смерти Бобби. Он сжалился над ней только ближе к вечеру, когда от голода у нее забурчало в животе. Но после того, как они с жадностью пообедали сэндвичами с ветчиной и сыром и картофельными чипсами, он вернулся к допросу:

– Что было после того, как Торнтон выпустил тебя из камеры?

Бекс лежала на диване, головой на декоративной подушке, закрыв лицо согнутой в локте рукой. «Безумный Макс», как она начала называть его про себя, сидел с ней рядом на краю кофейного столика и скрипел ручкой, записывая ее ответы на вопросы.

– А что могло произойти после того, как Торнтон меня выпустил? – устало спросила она, не убирая руки.

– Ты провела в городе еще две недели в окружении слухов; о тебе говорили ужасные вещи. И родственники Бобби осложняли тебе жизнь, требуя, чтобы Торнтон тебя арестовал.

– Ну, не все его родственники, – уточнила Бекс. – Только родители. – Она убрала руку и посмотрела на него. – Кстати, а почему его отец очутился в инвалидной коляске? И еще – после возвращения я еще ни разу не встретила в городе миссис Колдуэлл. Они что, попали в аварию?

– Хуже. Миссис Колдуэлл умерла от рака груди в начале этого года. Через несколько месяцев рак нашли и у него – остеосаркому. Его кости такие хрупкие, что однажды он шел по тротуару – просто шел! – и сломал шейку бедра. Вот почему сейчас он передвигается в инвалидной коляске. Говорят, ему недолго осталось жить; в лучшем случае, несколько месяцев. – Макс выпрямился и мрачно посмотрел куда-то вдаль.