Эрика Адамс - Игрушка палача [litres]

– Какого хрена ты творишь? – я не выдержал, резко выдвинулся вперёд, приближаясь к Императору. – Эта девчонка принадлежит мне, и точка.

– А вот это уже предстоит решать ей самой. Такова моя воля.

Сомерс улыбнулся и раскрыл свой поганый рот, исторгая из него восторженные, пафосные речи, бывшие на вкус, как протухшее мясо. Он воспевал оды красоте девушки, превознося её до небес, обещая золотые горы и светлое будущее.

– Ты сможешь сама выбирать. Ты же виделась с Рейяной. Ты можешь вознестись так же высоко, как она, или даже выше. По прибытию на место назначения ты будешь баснословно богата и сможешь жить в хорошем квартале, а не в убогом рабочем городке…

Надо было заткнуть его, перебить высокопарную чушь, что он нёс, но я молчал, лишь в упор разглядывая Тайру и следя за её лицом, принявшим сейчас непроницаемое выражение. Именно в тот самый момент, когда мне ясно хотелось видеть и читать каждую эмоцию, Тайре удалось совладать с собой, спрятавшись за маской безразличия.

Ясно было только то неприязненное выражение, с которым она смотрела на Сомерса. Но вдруг ей неприятен лишь он сам, а его предложения, одного другого заманчивее, заставляют её задуматься? Сомерс обещал очень многое…

– Вспомни, что Палач сотворил с тобой, – вкрадчиво произнёс Сомерс, давя на больное место, – я гарантирую, что подобного больше не случится с тобой.

– А что вы сотворили? – внезапно послышался голос Тайры. – Подлатали куклу и восстановили отнятое насильно лишь для того, чтобы подарить возможность кому-то другому ещё раз сделать это.

Я моментально понял всё и подскочил к Сомерсу, отрывая его тело от земли одной рукой.

– Что ты сделал, ублюдок?

– Пёс! – нетерпеливо прикрикнул Император, сурово глядя на меня. – Оставь его в покое.

И снова, в миллионный раз я почувствовал, будто поводок, удерживающий меня, натянулся до предела, а металл ошейника больно врезался в кожу. Я бился на коротком поводке, контроль над которым был не в моих руках, и сейчас больше, чем когда-либо мне хотелось вцепиться в глотку самодовольному Императору, наплевав на то, что это будет последнее, что я успею сделать в этой жизни.

Но было ещё одно. Та, из-за которой заварилась эта каша. Та, что безмолвно наблюдала за мной. Я оттолкнул Архитектора от себя, он, не удержавшись на ногах, упал на диван, а хотелось бы, чтобы влетел в какой-нибудь острый угол, раскроив свой череп. Я отошёл назад, свирепо глядя на сутенёра.

Ублюдок восстановил птичке девственность, чтобы продать её как невинную. Теперь я понимал, откуда у непорченых девок из его сада столь обширные познания в науке любви. Он просто зашивал их дырки, выставляя на продажу, как нетронутых ни разу. С теми шлюхами, что уже были в обороте, этот номер бы не прошёл, но вот с новыми… Тут Сомерс развернулся на полную.

– Ваше предложение очень щедро, Сомерс. Думаю, что многие из фаэлинов сочли бы за огромную честь быть одной из птичек вашего Сада.

Лицо Сомерса расплылось в довольной улыбке.

– Но я не столь тщеславна.

Улыбка сошла с лица Архитектора. А внутри меня взорвался оглушительный фейерверк, переливающийся всеми цветами радуги. Палач оказался предпочтительнее сутенёра. Большой ли повод для радости? О да, ещё какой!

– Тайра, принеси то платье, что было на тебе недавно, – велел я девушке.

Она поспешно ушла, вернувшись меньше чем через минуту, неся в руках платье, заляпанное кровью.

– Можешь вернуться к себе. Твоё присутствие больше не требуется.

Казалось, Тайра обрадовалась моим словам и быстро удалилась. Я швырнул окровавленную тряпку в лицо Архитектора.

– Забирай это и проваливай.

Сомерс поймал на лету тонкую материю и вопросительно взглянул на Императора, кивком головы отправившего его восвояси. Едва за ним закрылась дверь, как Император зло взглянул на меня.

– Ты не явился на заседание Совета!

– Устал, – безразлично пожал я плечами.

– Устал до такой степени, что не было сил усадить свою задницу в кресло и согласно кивать в моменты, когда это от тебя требуется. Но устроить кровавую бойню у тебя хватило сил.

– Как видишь…

Я прошёлся по комнате и плеснул себе ещё спиртного. Последний бокал на сегодня. Больше не требуется.

– И всё из-за одной дырки? Что ты в ней нашёл? Её даже красавицей назвать сложно.

– Представь, что кто-то проник в кабинет в твоё отсутствие и стащил… Допустим, золочённую статуэтку звездолёта на второй полке снизу слева от двери?

По лицу Императора было видно, что ему потребуется некоторое время, чтобы вспомнить именно ту вещицу, о которой я говорил.

– Ха! Ты даже не смог вспомнить её сразу, верно? Но если бы её украли без твоего ведома и ты бы об этом узнал, разве не наказал бы вора? Дело не в том, насколько особенная эта птичка, а в том, что кто-то осмелился украсть у меня.

– Больше никаких сюрпризов, Пёс. Ты прекрасно знаешь, что стоит на кону.

Император развернулся и ушёл, натянув на лицо излюбленное высокомерное выражение, не надоедавшее ему никогда. А я взял себе на заметку покопаться завтра в настройках доступа в мои комнаты так, чтобы ни одна падаль не могла сунуть сюда свой нос без моего ведома. Даже Император.

Оставалось только одно на сегодн:– пожелать своей птичке, добровольно решившей остаться в клетке, спокойной ночи. Тайра лежала на кровати, глядя на потолок, когда я вошёл. Увидев меня, она подскочила, сев на кровати, испуганно смотря на меня. Мне даже не надо было гадать, о чём она подумала. Решила, будто я пришёл к ней за тем же, что и пару дней назад.

– Жаль тебя разочаровывать, Тайра, но я не за тем сюда пришёл, – ухмыльнувшись, произнёс я. – Подойди ко мне.

Осторожно, маленькими шажками Тайра начала передвигаться в мою сторону. Проклятье. Эта комната мала настолько, что я могу пересечь её за пару шагов, а она умудрилась сделать не меньше десяти крошечных шажков. Терпение было на исходе, хотелось преодолеть разделяющее нас расстояние в два счёта, но я выжидал, испытывая самого себя на прочность. Стоит близко. Не совсем, а на расстоянии вытянутой руки, не решаясь приблизиться хотя бы ещё немного. Терпение кончилось, притянул девчонку к себе, пробегаясь пальцами по напряжённым плечам.

– Боишься меня?

Я приподнял пальцами её подбородок, заставляя смотреть мне в лицо, на чёрную маску, постоянно его закрывающую.

– Боюсь, – прошептала она.

– Но всё равно выбрала меня. Зачем?

– Не хочу быть скотом, выставленным на продажу и доступным каждому ублюдку…

– А как же я? Разве я не ублюдок, подобный многим. И скорее всего, даже худший из них.

– Говорят, долго твои пленницы не живут, так что…

Я усмехнулся.

– Откуда в тебе это берётся? Дрожишь, будто лист на ветру от страха, но всё же кидаешься в омут с головой?