Эрика Адамс - Игрушка палача [litres]

Сок цвета крови стекал по пальцам Императора, а разорванный на две части продолговатый плод формой походил на наши сердца, сердца фаэлинов. Император нагнулся, протягивая мне через стол часть плода, с улыбкой глядя мне в глаза, наблюдая за реакцией.

Я едва сдерживалась, чтобы не наброситься на его руку, предлагавшую мне не просто редкое лакомство. Для нас плоды иль-ри-тсхан были чем-то вроде гиррана для терраэнов. Пьянили и наполняли невероятными ощущениями, будучи при этом необыкновенно вкусными. И желанными до жути. Дурманящий сладкий запах проникал в меня, вызывая лёгкое головокружение и страстное желание схватить плод и не просто съесть его, а сожрать, вонзить зубы в кроваво-красную сочную мякоть, выпить её, наслаждаясь, как жидкость скользит по языку и глотке вниз, согревая тело изнутри.

Я, не отрывая глаз, смотрела на тонкие сильные пальцы, сжимающие половинку плода так, что из него вытекала жидкость, пачкая кисть руки и пятная белоснежные манжеты. Я боролась с желанием поглотить предложенное и слизать мельчайшие капельки сока с этих пальцев. Заставила себя поднять глаза, чтобы хотя бы на миг отделаться от наваждения, встречаясь взглядом с Императором, с усмешкой наблюдающего за мной, поедающего свою половинку плода.

Казалось, что его губы перепачканы в крови, острый длинный язык скользнул по губе, слизывая сладкий сок, спрятавшись за двумя рядами острых зубов, напоминающих частокол из игл. Я моргнула, отгоняя прочь галлюцинацию. Ничего сверхъестественного в сидящем передо мной терраэне не было, пыталась убедить я себя. Ничего, кроме огромной власти, которой он был наделён.

– Вижу, ты и впрямь не голодна, – чуть разочарованно протянул Император, отправляя в рот и вторую половинку плода. – Обычно птички готовы руки лизать только за то, чтобы отщипнуть хотя бы небольшой кусочек. В особенности такие, как ты, из самых нижних уровней.

В два счёта Император расправился с плодом и, отерев рот салфеткой, продолжил:

– Неясно только, что именно разглядел в тебе Палач? Явно не сногсшибательную красоту, хотя внешность у тебя довольно необычная, но… на любителя, скажем так. Большинство птичек выглядят гораздо более утончёнными и покладистыми, в то время как ты, даже побывав в искусных руках мастериц, выглядишь, словно дикий зверёк, и смотришь так же. Испуганно, с недоверием, того и гляди, начнёшь шипеть и швырять мелкие камешки, как грызун, загнанный в угол. Разумеется, все тонкости можно грамотно обыграть, выставить твою необычную внешность, как экзотику, повадки, как необузданность дикарки… Но для этого нужно желание, коего у тебя не наблюдается.

Я молчала, не зная, что ответить на его слова и надо ли вообще делать это? Убеждать его в обратном, словно торгаш на рынке, расхваливающий свой товар? Не вижу в этом смысла… Меня волнует только одно: как скоро я смогу убраться подальше, спрятавшись от ледяного взгляда в объятиях Палача, одно прикосновение рук которого теперь успокаивало меня, обещая надёжную защиту. Довериться Палачу было непросто, но сейчас во мне была непоколебимая уверенность в нём и в его возможностях.

Император бросил взгляд в воздух поверх моей головы и обрадовано улыбнулся.

– А вот и твой хозяин… Скоро ступит на корабль, надо принять его как следует. Поднимайся!

От деланной вежливости Императора не осталось и следа. Последнее слово было ничем иным как приказом, отданным чётко и ясно. И у меня не возникло ни единой мысли о малейшем промедлении. Я поднялась и послушно последовала за ним.

До покоев Императора я добрался очень быстро, активировав режим экстренного ускорения. Внутренний датчик негромко пискнул, предупреждая о том, что в этом режиме ресурсы организма исчерпываются в несколько раз быстрее. Плевать. Моргэн был прав, назвав Ларса зажравшимся молокососом и спесивым мальчишкой. С высоты возраста уже покойного Старшего Советника его замечание было как нельзя более уместно, но я, пусть был немногим старше Ларса, целиком и полностью разделял мнение Моргэна. Ларс – заигравшийся в своих игрушечных солдатиков мальчишка.

Помнится, ещё в детстве он любил часами выстраивать проекцию целого города, а потом уничтожать его медленно, по частям, наслаждаясь хаосом разрушения и упиваясь собственной властью. С тех пор мало что изменилось. Разве что мальчишка вырос и превратился во взрослого мужчину, до сих пор одержимого играми в хозяина жизни, и игрушечных солдатиков заменили живые особи, ломать которых было намного интереснее. Давить их под своей царственной пятой, наблюдать, как они беспомощно дёргаются на месте, задыхаясь от невозможности свободно вздохнуть и извиваясь, будто черви.

Ларс не знал слова «нет». Он давал право выбора, с улыбкой ожидая, что жертва выберет правильное направление, а если глупое создание ошибалось, он всё с той же неизменной улыбочкой стимулировал её болезненным шоком, заставляя идти в нужном направлении. Проблема была только в том, что живые, наделённые разумом существа, зачастую вели себя крайне неразумно и предпочитали скорее мучительную смерть, чем послушное хождение по заранее отведённой для них черте. И тогда мальчишке приходилось давать команду своей ручной собачонке, чтобы та перегрызла глупцам глотки, а на место сломанных и непригодных игрушек он ставил новых. Абсолютно послушных и идеально выглядевших, искусственно выращенных терраэнов, биоников, проще говоря.

Путь в часть уровня, выделенную под нужды Бога-Императора, мне преградила вооружённая охрана из десяти бойцов самого высокого класса подготовки. Я ухмыльнулся. Ларс боялся. Раньше количество охранников на последнем уровне подступа к нему было не больше пяти, но в последнее время число охранников неуклонно возрастало.

Обострившаяся паранойя заставит Императора раздуть штат охраны до такого количества, что они в буквальном смысле этого слова будут сидеть друг у друга на шее. Или был ещё одни выход – он прикажет мне охранять его. Осталось только подстегнуть верного Пса, натянуть изо всех сил поводок, в очередной раз показав на его место. Под прицелом нескольких дул пушек мне пришлось разоружиться, оставив даже любимые мной острые клинки. И только после этого мне позволили войти внутрь.

Я ступил в просторный светлый зал, мгновенно почувствовав себя единственным чёрным мазком на светлом холсте, по ошибке попавшим сюда и подлежащим немедленному стиранию, подобно небольшому пятнышку грязи на манжетах светлого костюма Императора.

К слову, сам Ларс сидел на кресле, установленном на небольшом возвышении, неотрывно глядя на меня, а его рука покоилась на голове моей Тайры, сидящей на полу у его ног. От увиденного в груди словно разорвалась бомба и от её грохота заложило уши на мгновение. Поэтому я не слышал звука собственных шагов, приближаясь к Императору. Шаг был твёрд и неспешен, и я от души порадовался тому, что чёрная маска частично скрывала мои эмоции. В особенности издалека.