Эрика Адамс - Игрушка палача [litres]

А что, если Императору вздумалось вернуть меня в Сад Архитектора? Я отшатнулась от своего отражения в зеркале, желая несколькими движениями испортить то, над чем не покладая рук трудились бионические девушки, но меня опять крепко взяли под руки и повели прочь:

– Император ожидает.

Разумеется… Император сидит в своём кресле в небрежной вальяжной позе, внешне – сам лоск и спокойствие, не выдающее своих намерений ни жестом, ни взглядом, в котором не разглядеть ничего, кроме холодного скучающего любопытства учёного, наблюдающего за беспомощным барахтаньем букашки под линзой его микроскопа.

– Теперь на тебя приятно взглянуть.

Я едва не скрипнула зубами в ответ на его короткую реплику, сочетающую в себе одновременно комплимент и оскорбление.

– Это полностью заслуга ваших девушек.

– И твоей природной красоты. Потому что нельзя нарисовать выразительную картину на холсте низкого качества, – лукаво улыбнулся Император.

О нет, можешь не улыбаться так, будто на самом деле очарован. Играешь прекрасно, но во мне нет ни капли веры, одно лишь бесконечное ожидание момента, когда все маски будут сорваны.

Девушки с лёгким поклоном удалились, а Император подошёл и, положив руку мне на талию, повёл к столу, заставленному столовыми приборами и тарелками с едой. Тонкая ткань платья не могла стать надёжной преградой от его обжигающих прикосновений. Платье было столь невесомым и тонким, что создавалось впечатление, будто на мне не надето ровным счётом ничего. И я переводила взгляд вниз, чтобы убедиться, что на мне всё ещё колышется лёгкая, полупрозрачная ткань, от которой не было никакого толка.

Император усадил меня за стол и сам уселся рядом, не сводя с меня взгляда. Отослал прочь фаэлина, прислуживающего за столом, и сам наполнил бокалы прозрачной золотистой жидкостью, искрившейся в свете ярких ламп. Я едва пригубила жидкости из бокала, отмечая её необычный сладковатый вкус с яркой чуть горьковатой ноткой.

Хотя, уверена, что терраэны и не замечали этой особенности: вкусовые рецепторы у фаэлинов были развиты намного лучше. Скорее всего, для терраэнов этот напиток был просто слабоалкогольной сладковатой водицей, не более того. Хотя, Палач такое не пил, отдавая предпочтение более крепким и терпким напиткам. Палач… Где он сейчас и знает ли, что меня привели сюда, к Императору? Тревога опять забилась в груди, словно птица в клетке, отчаянно желающая вырваться на свободу. Есть ли отсюда выход?..

– Ты совсем ничего не ешь, – холодно заметил Император, глядя на мою тарелку с наваленной горой разных яств, от которых я не отщипнула ни кусочка.

– Благодарю, я совсем не голодна, – ответила я, но тем не менее отрезала ножом кусочек плода и положила в рот, совершенно не чувствуя его вкуса.

– Вкусовые предпочтения у фаэлинов несколько отличаются от наших, да? Вы не употребляете в пищу мясо?

Вопросы, ответы на которые знает даже младенец. Иллюзия приятельской беседы на отстранённые темы за столом или очередная игра словами?

– Употребляем, но в небольших количествах и крайне редко.

– А зря, – сам Император с увлечением разрезал на своей тарелке кусок жареного мяса. В поперечном разрезе ломтя виднелась розовая, едва прожаренная середина, сочащаяся кровью. Императора отрезал кусочек, нанизал на вилку, протягивая мне со словами:

– Попробуй, тебе понравится.

Я взглянула на кусок мяса, поднесённый к моему рту, едва сдерживая тошноту, рвущуюся наружу, откинулась на спинку кресла, отрицательно покачав головой.

– Боюсь, что не смогу проглотить и кусочка, опасаясь что это вызовет реакцию, проявление которой явно нежелательно за столом.

– Жаль…

Онн сам съел предложенное мясо, смакуя его на вкус. А я в это время старалась смотреть на что угодно, только не на его самодовольное лицо, с перекатывающимися желваками и глазами, полными предвкушения.

– Но у меня есть то, от чего ты не сможешь отказаться.

Император отложил в сторону столовые приборы, отёр салфеткой пальцы и рот, и открыл царственным жестом плотно запечатанный контейнер, стоящий около него. Сладкий пряный аромат потянулся оттуда, заставляя рот наполняться слюной, а ведь плод даже ещё не разрезан… Император достал коричневый плод, покрытый бурыми наростами, повертел его в руках.

– Ваше излюбленное лакомство, верно?

– Да, – едва выдавила я из себя.

То самое, которое из-за посещения нашей планеты терраэнами стало доступным лишь единицам.

– Кажется, с ним связана какая-то легенда?

И опять это деланно невинное выражение, слегка недоумевающее, словно пытается вспомнить, но это ему никак не удается. Вопросительный взгляд, как призыв поддержать разговор. Я перекатываю бокал со спиртным в руках и говорю нехотя:

– Когда вознёсся Наш Отец-Прародитель, его потомки скорбели по нему и молили вернуться. И он, видя, насколько его уход опечалил близких, явился во сне к своему сыну, сказав ему: «Смотрите на ночное небо, чтобы видеть души всех вознёсшихся, освещающих тёмное брюхо спящего зверя. И не забывайте быть осторожными, ступая по земле, в ней скрыт мой дар вам…» Поначалу сын сомневался в правдивости привидевшегося во сне, но на следующую ночь он, поддавшись внезапному порыву, поднял глаза вверх и обомлел: в тёмной выси ярко светила звезда. Он явил это чудо остальным из рода Отца-Прародителя. Значение второй части рассказа Сын, как и его родичи, долгое время не могли понять, пока однажды несколько охотников в погоне за добычей не забрели слишком далеко, забравшись на ту часть земель, что они считали безжизненной и пустынной. Один из них провалился под землю, а когда ему удалось выбраться, внизу он увидел странный корень и плод, прикрепленный к нему. Любопытство взяло верх. Охотники очистили плод от кожуры и, едва почуяв сладкий аромат, полакомились плодом. Отведав плодов, они принесли их, словно чудо, остальным родичам. С тех пор плоды иль-ри-тсхан пользуется особым почетом среди фаэлинов.

– Любопытная легенда, – небрежно проронил Император, очищая плод от толстой кожуры. – А ещё более примечателен перевод. Тело отца нашего… Получается, что каждый, вкушающий плод, отведывает кусочек плоти Отца-Прародителя.

Плод в умелых руках Императора был быстро очищен от кожуры, причём сделал он это крайне аккуратно. Плод было достаточно трудно извлечь из плотной оболочки, не повредив его. Подобное умение считалось признаком наивысшего мастерства среди фаэлинов. Император только что показал, насколько искусно он умеет это делать

нутри всколыхнулась волна небольшого раздражения: есть ли что-то, не поддающееся ему с подобной лёгкостью? Сладкий аромат плода уже разнёсся на всю комнату, вызывая жуткий приступ желания немедленно съесть его. Император повертел плод в руках и, вонзив пальцы в сочную мякоть, разделил его на две половины. Сок брызнул во все стороны, запятнав ярко-красными брызгами белоснежную униформу Императора.