Эрика Адамс - Игрушка палача [litres]

Я сопроводил Дэйррина на Армаду, доставив его прямиком к Императору, с нетерпением дожидающегося своего дядюшку, и принялся метаться из стороны в сторону, как зверь, загнанный в клетку. От одной мысли о том, что я собирался сделать, изнутри поднималось отвращение к самому себе, скручивало кишки в тугой узел и било под дых.

Нельзя вот так… Особенно сейчас. Но иного выхода я не видел. Я балансировал на очень тонкой и хрупкой доске, перекинутой через пропасть. Она опасно раскачивалась под ногами и надсадно трещала, грозясь переломиться подо мной в любую секунду. И всё, что я мог, это сломя голову мчаться во весь опор, надеясь на то, что удастся перемахнуть через бездну, жадно протягивающую ко мне свои щупальца. Раздобыл гирран и до одури обкурился им, надеясь, что будучи в таком состоянии смогу с легкостью переступить через себя. И через неё. Ни хрена.

Да, мир послушно раскрасился в кислотно-яркие цвета, разом замедлив свой бег вокруг меня, привычные очертания предметов казались слегка изменёнными, а к обычному шуму корабля добавились ещё какие-то звуки. Скрежещущие, царапающие нутро изнутри. Будто кто-то сидел внутри меня и, отвратительно хихикая надо мной, поднимал руку с острыми когтями и раз за разом проводил по рёбрам изнутри, рассекая плоть. Тёмная, почти чёрная кровь заливала это мерзкое чудовище. Но оно окунало руки в неё по локоть и плескало себе в лицо красным, колыхалось от смеха и вновь принималось полосовать меня.

Я медленно приближался к двери в свои комнаты, идя по коридору уровня В, понимая, что с каждым моим шагом становится всё неотвратимее то кошмарное будущее, нарисованное мной.

Беги, мразь… Развернись и беги прочь. Забейся в самый тёмный угол и сиди там безвылазно, пока тебя не сожрёт изнутри твоё собственное изуверство. Сожми его в руках и баюкай, напевая страшные сказки перед сном, взращивая монстра, который однажды сомкнёт свои челюсти на твоей глотке и больше не отпустит, вгрызаясь в сочную плоть.

Я сам загнал себя в этот лабиринт и бился головой об его нерушимые стены, глупо надеясь, что смогу пройти напролом, разметав все преграды, возникшие на пути, точно так же, как это происходило всегда. Но вот ни хрена не выйдет. И после того, как я переступлю порог своей комнаты, пути назад уже не будет. Не будет ничего. Вообще.

Стою перед дверью. Зная, что Император нашёл лазейку и вновь подключился к системе аудионаблюдения, и вполне возможно, что сейчас сидит и слушает, что происходит за закрытыми дверьми. А что, если ещё можно отказаться от задуманного, посмеяться над собой и сдать Дэйррина с потрохами, получив очередной поощряющий кивок от Ларса, сесть послушно навытяжку у его ног и ожидать окончания времени, отмеренного им всем и каждому?

Сукин сын так долго играл в Бога-Императора, что в конец заигрался, решив махом поставить на один конец опасно кренившейся игральной доски жизни миллионов. Горькая усмешка скользнула по губам. Меня бы это не волновало ни в коей мере, если бы не касалось меня самого и её. Эгоистичный сукин сын, да-а-а… Своя шкура всегда ближе к телу. А тем временем пальцы уже быстро вводят привычный код на панели около двери, она послушно пискнула и отворилась. Я протопал через гостевую комнату к своей спальне:

– Та-а-а-а-айра-а-а-а… Ты где, маленькая сучка?

Роль, что я сейчас буду играть, паскудна и гнила… Но первый шаг уже сделан и пути назад нет. Тайра была в кабинете, сидела, встревоженная, на диване, прижимая к груди простыню.

– А вот ты где… Иди сюда, птичка, я хочу трахаться!

Тайра с опаской глядела на меня, медленно приближающегося к ней, чувствуя недоброе. Её глаза широко распахнулись, вбирая в свой сиреневый омут меня целиком, затягивая в свою охренительную глубину. Ни разу в жизни не видел глаз красивее и выразительнее. Обхватить бы её лицо, запрокинув голову, и тонуть-тонуть-тонуть, забыв, что такое дышать. Вместо этого грубо проронил:

– Нахрен простыню, Та-а-а-айра…

– Сид, что случилось?

Тайра оосторожно встала, нерешительно протянув руку ко мне навстречу. Я перехватил её кисть и опустил вниз, на свой пах.

– Давай, поработай своими ручонками и отсоси как следует.

Глаза подёрнулись пеленой слёз и укором. В них плескалось непонимание и обида, и отчётливо проступило то самое затравленное выражение, бывшее на её лице в первые дни нашего знакомства. Хватило всего пары фраз, чтобы отбросить нас далеко назад и вновь возвести стены, ставшие ещё крепче и нерушимее.

Тайра ловко нырнула под руку и понеслась прочь из кабинета. Ду-у-у-урочка-а-а… Наверное, решила заблокировать дверь кабинета, оставив меня внутри. Неужели не понимает, что отменить её приказ не составит мне большого труда? Я тут хозяин, а она – мой гость, пусть и желанный. Ухмыльнулся и двинулся следом за ней.

Она поверила моей говённой игре… Так легко и быстро, будто всё это время только и ждала момента, когда я нанесу ей удар исподтишка! Обидно… Замутнённый рассудок мгновенно среагировал на раздражение, активируя режим ускорения. Не успела дотянуться до панели, ударил по руке и перехватил её.

– Опять ты сопротивляешься. А где же благодарность, Тайра? Или ты считала, что я всё время буду с тебя пылинки сдувать? Нет, девочка, время игр в куклы кончилось, пора тебе приступать к своим прямым обязанностям.

Дальше всё как в режиме ускоренной перемотки: мат и грязная ругань, попытка унизить и сделать как можно больнее словами и действиями. Она смотрит на меня, едва сдерживая слёзы, а саму ведёт от отвращения и страха, сотрясающего её тело крупной дрожью. И даже сейчас, стоит мне лишь немного прикоснуться к ней, как срывает крышу.

Запреты, обещание самому себе лишь припугнуть – всё по хрен. Прижаться к ней сзади, разрывая одежду и долбиться в узкое горячее лоно, которое так послушно раньше текло ради меня. Возбуждён до предела, и иду только на зов похоти, желаю как можно скорее добиться желаемого. В какой-то момент понимаю, что она о чём-то просит и тянется ко мне сама. Даже сейчас, когда я в таком скотском состоянии. Скорее от страха, чем от желания, но плевать…

Проникаю в её рот языком, желая трахнуть её как можно глубже для начала вот так – рот в рот. Прикасается ко мне и втягивает в себя. О да, моя маленькая горячая птичка… И тут же чувствую, как она едва не оттяпывает мне язык, со всей силой сжимая челюсти, прокусывает язык до крови. В мозгу полыхает ослепительная вспышка ярости и ещё большего вожделения её вот такой, яростно сопротивляющейся, доведённой до грани.

Тело реагирует на внешнюю угрозу быстрее, чем я успеваю подумать об этом. Гляжу сверху на неё, сложившуюся пополам от удара, трезвею на мгновение, а затем вновь лечу в глубокую пропасть безумия, прямо в распахнутые объятия этой шлюхи, всегда готовой принять всех и каждого.