Елена Арсеньева - Мост бриллиантовых грез

Вот-вот, вместо того чтобы заниматься делом, Арман кувыркается в постели с какими-то особами не первой молодости! Извращенец, ох, извраще-енец… А когда Катрин, словно невзначай, раскинулась перед ним на своих знаменитых черных простынях, он сделал вид, будто не понял намека.

Да ладно, может, у него такая этика: не спать со своими клиентами. Значит, эта особа не клиентка? Или с ней Арман засунул свою этику в одно общеизвестное место?

Дамочка сия, однако, оказалась очень странная. Едва ступив за порог подъезда, она достала из прозрачного пластикового пакета, который держала сейчас в руках, горсть каких-то разноцветных обрывков и бросила их в зеленый пластиковый пакет, какие с некоторых пор были приспособлены в Париже вместо урн для мусора. В урны одно время всякие идиоты повадились бросать взрывные устройства, ну а тут, через пластик-то, все насквозь видно.

Дама пошла в сторону пляс Републик, и все время, пока Катрин могла ее видеть (бульвар Вольтера просматривался далеко), она останавливалась около каждого мусорного пакета или контейнера, выставленного на улицу из подъезда, и бросала туда по горсти обрывков. Наконец, видимо, содержимое ее пакета иссякло, она выкинула в очередную мусорку и оставшиеся бумажки, и сам пакет и чуть не бегом ринулась дальше.

Когда она скрылась из виду, Катрин еще минут пятнадцать посидела, ожидая, не появится ли Арман. Не дождалась, пожала плечами и вышла из автомобиля. Заперла дверцу, включила сигнализацию и двинулась к подъезду Армана. Проходя мимо мусорного пакета, замедлила шаги, снова пожала плечами, как бы сама себе дивясь, и, быстро оглянувшись туда-сюда, не наблюдает ли кто, заглянула внутрь. Разноцветные обрывки были перемешаны с мусором, но Катрин показалось, что это клочки каких-то фотографий. Было бы, конечно, очень любопытно рассмотреть их, но даме в сером песце как-то не к лицу – вернее, не к песцу! – копаться в отбросах. Поэтому пришлось поумерить любопытство.

Так, на подъезде кодовый замок, а код в рекламной листовке, конечно, не указан. Ну, это задачка для дураков, для тупарей : четыре цифры чуть ли не стерты, значит, на эти кнопки и нажимают чаще всего. Катрин нажала 4679 – и замок чуть слышно зажужжал, давая сигнал, что можно входить.

Она вошла. Поднялась на первый этаж – и очень удивилась, увидев, что дверь нужной ей квартиры приоткрыта.

Тихонько постучала. Дверь колыхнулась, но ответа Катрин не услышала. Тихонько заглянула и прижала ладонь ко рту, глуша крик: на полу, разбросав руки и ноги, лежал Арман.

Что с ним? Жив? Мертв? И если да, то кто его… Та самая надменная особа?

Ой, кажется, надо как можно скорей уносить отсюда ноги!

Тут что-то зашевелилось позади тела Армана, и Катрин увидела ту самую грязно-белую псину, которая недавно шла за ним по улице. Собака посмотрела на Катрин и предостерегающе гавкнула.

Еще не хватало шум поднимать!

– Пошла вон, дура! – прошипела Катрин. – Ну, пошла отсюда!

Собака поднялась. Катрин испуганно огляделась и увидела в углу вешалку, а под ней длинный зонт-трость. Схватила его и замахнулась:

– А ну, давай гуляй!

Собака поджала хвост, опустила голову и, прижав уши, стремглав ринулась в приоткрытую дверь.

Катрин поставила зонтик на место, и в эту минуту Арман что-то пробормотал и повернулся на бок. Ага, выходит, он все-таки не мертв, а спит. И, судя по запаху, по стакану на полу и по пустой бутылке «Сюза», валяющейся в углу, он спит пьяным сном.

– Фу, гадость какая! – пробормотала Катрин, которая любила выпить, умела пить, совершенно не пьянея, а потому презирала слабаков, которые валятся с ног после какой-нибудь бутылки аперитива.

У Армана было не более получаса между уходом той дамы и появлением Катрин. Умудриться до такой степени окосеть за столь ничтожное время – это надо уметь, это особым талантом надо обладать! А может быть, он не только пил, но и кололся? Н-ну, знаете…

Катрин ненавидела наркоту и наркоманов. У нее был один любовник, который сам подсел на иглу и пытался приохотить к этому Катрин. Незабываемые сохранились у нее о нем воспоминания! Нет, не от кайфа, а от того удара ножом, которым наградил ее сердешный друг, когда у него началась очередная ломка, а Катрин попыталась его успокоить. Не передать, сколько денег она потом потратила на пластические операции, чтобы сделать практически неразличимым этот шрам под правой грудью (хорошо, не под левой, не то никакие пластические операции ей уже просто не понадобились бы…).

Катрин с отвращением взглянула на спящего, но тотчас вспомнила, что она здесь вовсе не затем, чтобы бороться с поклонниками «белой смерти».

Но от Армана сейчас мало толку. Вернее сказать, вообще никакого! Придется уходить ни с чем?

Катрин раздраженно прошлась по комнате. Отметила смятый плед на диване, небрежно брошенную головную щетку, в которой жесткие черные волосы Армана перемешались с другими – тонкими, вьющимися, темно-русыми. Ей показалось, что сквозь застоявшиеся запахи этой комнаты пробивается один совершенно необыкновенный, свежий, как весенний ветер, – аромат двух слившихся рек, двух потоков, которые извергали мужчина и женщина в момент оргазма.

«Точно, трахались, – констатировала она брезгливо. – На этом самом диване. Вообще-то, мне наплевать, только почему от этого должна страдать работа, мой заказ?!»

А интересно, каков Арман в постели?

Хм, неужели ей и в самом деле это интересно?

Да нет, уже нет. Когда-то была минута… Была, да сплыла! Он не захотел. Ну и не надо! А теперь у нее дома имеется така-ая дивная постельная игрушечка… К тому же Катрин чистоплотна, как кошка, брезглива и ни за что, ни за какие радости секса не улеглась бы на этом старом диване, напротив пыльного зеркала, на котором намалеваны какие-то неразборчивые каракули – это китайские иероглифы, что ли? – среди такого беспорядка.

Катрин раздраженно пнула носком серо-белого сапожка (из кожи питона!) плоскую красную коробку, которая почему-то стояла на самом ходу. Коробка опрокинулась. Из нее вывалились бумаги, тетради, письма… Один глянцевито блестящий листок, исчерченный разноцветными квадратиками, подлетел ей прямо под ноги.

Катрин присмотрелась. На квадратиках цифры, внизу надпись – Studio Falour и какой-то адрес. А, понятно: это контрольные отпечатки с фотопленки. Такие контрольки выдают заказчику в фотоателье вместе со снимками и негативами. На всякий случай. Например, ты фотографии раздарил, потерял, а тебе еще нужен какой-то снимок – и ты, вместо того чтобы мучиться, пытаясь что-то разглядеть на негативах, находишь этот снимок на контрольном отпечатке, смотришь, какой номер, и идешь снова в ателье, где тебе его без проблем напечатают.