Эрин Уатт - Одна маленькая вещь

Это все, что ей нужно, чтобы кинуться за ним.

– Прости меня, Джефф. Я просто была так рада видеть собак.

– У тебя всегда есть выбор, Скар. Если не хочешь быть со мной, просто скажи.

Она замолкает. Меня распирает желание побежать за Скарлетт и спросить, какого черта она делает рядом с Джеффом. Каждый раз, когда я вижу их, он попрекает ее тем, что она не делает того, чего хочет он.

Был ли он таким же с Рейчел? Или он приобрел эти скверные привычки в Англии? Надеюсь, он не относился так к моей сестре.

Я выключаю воду, а потом спешу к окну, чтобы посмотреть, как они уезжают. Когда «ауди» Джеффа покидает парковку, я зову Чейза.

– Теперь можно выходить.

Его ботинки стучат по полу. Он подходит к окну и упирает руку в раму рядом с моей головой.

– Я беспокоюсь о Скарлетт, – говорю я ему.

Чейз отвечает мне понимающим взглядом.

– Потому что Джефф требует от нее больше послушания, чем мы – от Рокко?

– Типа того.

Он склоняется ближе, вглядываясь в окно.

– Он хам. В колонии много таких. Только без модной одежды и крутых тачек. Внутри он точно такой же, как они. И все, чего он хочет, – это контролировать других людей. Его заводит чувство власти.

– Как думаешь, он был таким же с Рейчел? – я грызу губы.

– Не знаю. Это было три года назад. Люди могут сильно измениться за три года. Взгляни на меня. – Поворачиваю голову и вижу его всего лишь в паре сантиметров от себя. Он жалко улыбается мне. – Я был так погружен в себя. Незрелый придурок, который считал, что все знает, и думал, что угнать машину тренера – верх крутизны. Теперь я не сделал бы этого и за миллион долларов.

– Джефф это время провел в Англии, а не в тюрьме, – напоминаю я ему.

– Знаю, но, может, для него это было наподобие тюрьмы.

Я вспыхиваю. Это были почти те же слова, что я необдуманно бросала Чейзу раньше.

– Эй, – он пальцами приподнимает мой подбородок, – я не это имел в виду. Ты совсем не такая, как Джефф.

– Считаешь, для меня есть надежда? – Я трусь подбородком о его палец. Мне действительно казалось, что мой дом – тюрьма, до того как появился Чейз. Все мои поступки были попыткой вырваться. Джефф, очевидно, пытался получить контроль над всеми вокруг.

– Да, надежда есть, – голос у него хриплый.

Я забываю о Джеффе. Сложно концентрироваться на чем-то, кроме Чейза, когда он так близко. Мой взгляд падает на его еще мокрую футболку. В центре видны свежие заломы, как будто он снял ее, выжал, а потом надел обратно. У ворота – крохотное сухое пятно.

– Я пропустила тут кусочек, – пробегаюсь пальцем по ткани, чувствуя выпирающую ключицу.

У него перехватывает дыхание. Я провожу вдоль всей ключицы, и палец попадает в ложбинку у шеи. Жду, что он остановит меня, как это делает всегда. Но он стоит неподвижно. Продолжаю движение, опускаясь вниз. Чейз словно высечен из камня: сплошь мускулы. Но внутри у него нежное сердце. Оно болит за нас. Мы оба хотим чего-то запретного.

– Ты не должна это делать, – слова отрывисты, как будто ему трудно их произносить.

– Нет, должна.

Я устала быть терпеливой, делать то, что считают правильным другие. Нет ничего дурного в слове «мы» .

Встаю на цыпочки и прижимаю свои губы к его. Он замирает, но затем поддается моему порыву, рукой притягивая меня ближе. Издает такой звук, от которого у меня поджимаются пальцы на ногах. Этот звук я хочу записать на телефон и проигрывать на повторе по ночам, пока не засну.

Я тянусь к нему, черпая из него силы как из источника. Его руки крепко прижимают меня, и поцелуй длится и длится, и…

– Гав! Гав! Гав!

Между нами просовывается нос. Я смотрю вниз и вижу расталкивающего нас Рокко, быстро виляющего коротким хвостом.

Чейз испускает полустон-полусмех, а потом нагибается и энергично чешет собаку за ушами.

– Тоже хочешь немного любви, Рокко?

Я использую это время, чтобы собраться с мыслями. Мы, наверное, не должны целоваться на работе. Сэнди может быть недовольна, а я не хочу рисковать временем, которое мы с Чейзом проводим вместе. Эти моменты часто становятся для меня маленькой хорошей вещью, которая поддерживает в течение дня.

Я делаю несколько глубоких вдохов и отлепляюсь от стены.

Чейз старательно избегает смотреть в мою сторону всю оставшуюся часть смены, но я не могу отвести от него глаз и перестать трогать свои губы.

Он поцеловал меня в ответ. Рождество пришло раньше времени.

Я улыбаюсь, и улыбка не покидает моего лица, даже когда я возвращаюсь домой к родителям с мрачными лицами. Я машу им обоим рукой. У папы, наверное, был плохой день в магазине, а мама постоянно жалуется, как риелторы недовольны отчетами о расходах. Я взлетаю наверх по ступеням. Стою под душем и напеваю под нос, пока переодеваюсь.

На «Спотифай» я нахожу безумно смешанный плей-лист песен о любви, заваливаюсь на кровать и слушаю. Оказывается, есть старые группы с такими названиями, как REO Speedwagon или The Bangles. Кто бы мог подумать?

Примерно через час слышу, как мама кричит снизу, что ужин готов.

– Есть какие-нибудь планы на Хеллоуин? – спрашивает она, когда мы садимся за стол. До сезона оранжевых тыкв осталось чуть меньше недели.

– Скар, должно быть, устроит вечеринку. – Воспоминание о Скарлетт немного портит мое хорошее настроение. Я кладу вилку рядом с тарелкой.

Должна ли я упомянуть о Джеффе? Решаю, что нет. Даже если Джефф был таким же засранцем три года назад, родители все равно будут без ума от него, особенно папа: он считает, что Джефф – лучший парень на свете. Еще я не хочу злить их тем, что Джефф встречается со Скар. Лучше, если они не будут знать.

Я беру вилку и продолжаю есть.

– Это хорошо. Полагаю, надо будет сшить тебе костюм.

– Если мы позволим ей пойти, – напряженно говорит папа. Он был мрачен с тех пор, как мы сели. У него точно сегодня плохой день.

Мама вздыхает.

– Дейв, мы обсуждали это. Бэт прекрасно себя вела, с тех пор как… – Она замолкает, но я знаю продолжение.

«С тех пор как она пошла в полицейский участок защищать убийцу нашей дочери. С тех пор как помчалась к нему домой, когда мы переворошили ее спальню. И бог его знает, что она делала с этим парнем».

– Прекрасно себя вела?! – эхом отзывается отец, и я чувствую холодок, потому что это звучит скорее как вопрос, чем согласие.

– А приют? Как дела там? – мама обеспокоенно смотрит на отца. – Ты приняла душ, когда пришла домой. Там что-то случилось?

– Мы мыли собак, и я вся была в мокрой собачьей шерсти.

– Мы? – переспрашивает папа, прищуриваясь.

Крохотный звоночек звенит в моей голове.

– Сотрудники, – говорю я, опуская взгляд.

– Ты и Сэнди?

Его тон заставляет меня поднять голову от тарелки. Этот тон говорит: «Я знаю, ты что-то скрываешь» . Я смотрю на маму, потом снова на отца. Они знают. Он знает, по крайней мере. На этот раз звоночек звенит громче. «Держи себя в руках, Лютик, – советую я себе. – Это будет неприятно» .