Александр Слепаков - Вся история Фролова, советского вампира

А есть такие люди, к которым это всё вообще не относится. Зачем, например, прятаться и скрываться двум лейтенантам, которые приехали из Калининграда проверять финотчётность Дома культуры? Кому они нужны, эти сопливые счетоводы-бухгалтеры? Раньше этим вообще только бабы занимались. Теперь вон – новая мода пошла, чтобы мужик в армии сидел и на счётах щёлкал, как в овощном магазине. А тут заглянешь в кабинет – сидят два долбо*ба молодые, и щёлкают, щёлкают… Прям злость берёт. Ну и сидели бы в кабинете, щёлкали бы на счётах. Так нет же, идут по коридору, обсуждают что-то. Прямо им тут парк, а не штаб Группы войск. Им замечание сделали. Ну… может, не очень вежливо, так момент какой? Нервы у всех на пределе. Не сегодня-завтра – в бой. А эти с**и тыловые небось в бой не пойдут. Куда им? Глаза таращат, извиняются, смущаются прям как девушки. Эх, времени нет с ними поближе познакомиться. Так, на лестницу вывести, дать по-быстрому п***ы… чтоб не лазили тут, не путались под руками. Да не надо пропуска показывать! Срали мы на ваши пропуска! Щас ты у меня пойдёшь отсюда! На тебе, с**а, в лобешник! Ну? Чё за х**ня? Лейтенанты только что здесь были, и вот их уже нет, а ты лежишь мордой на ступеньках, и крови вроде немного, а морда здорово болит. И главное, не понятно, то ли ты об ступеньки подбородком приложился, то ли это бухгалтер теперь такой пошёл, что дерётся лучше парашютистов. Уходит из-под твоего удара, и ты сразу летишь мордой на ступеньки. Главное, нас же трое. Как они успели? А тут ещё сержант и ещё какие-то незнакомые и не из нашего подразделения. В общем, х**ня какая-то!

А в кабинете командующего, напротив маршала Куликова за столом сидел генерал-лейтенант Морозов. Перед ним на столе пустой стакан, в котором чайная ложка. На дне стакана желтеет кусочек лимонной корки. Это второй выпитый стакан чая. А может, третий. Надо пойти пос*ать, подумал генерал-лейтенант Морозов, но решил немного с этим погодить, чтобы не прерывать важного разговора с маршалом Куликовым.

– Поймите, товарищ маршал, если мы не ударим сейчас, нас ждёт стратегическое поражение, – говорил генерал-лейтенант Морозов, продолжая начатую мысль.

– А если вы ударите сейчас, – сказал Куликов, – вас ждёт термоядерный конфликт.

– По нашим данным, – возразил Морозов, – никто на этот конфликт не решится. Не решились в шестьдесят восьмом, не решатся и сейчас.

– Он может начаться, – убеждал Куликов, – и сам по себе, случайно, у кого-то нервы не выдержат, или где-то сбой произойдёт.

– Риск, конечно, есть, – согласился Морозов, – но кто не рискует, тот, как говорится, не пьёт шампанское.

– Я не пью шампанское, у меня язва, – тихо сказал маршал Куликов, – и не рискую жизнями десятков миллионов людей! Дайте мне позвонить в Москву!

– Не могу этого сделать, – отрезал Морозов, – у меня приказ!

– Если бы генеральный секретарь был жив, он бы этого не допустил. – Куликов говорил в пространство, как бы не Морозову, а скорее самому себе.

– Но мы оба знаем, что он скончался сегодня утром, – ответил ему Морозов.

В кабинете повисла тяжёлая тишина.

– Вы понимаете, что поляки – это трёхсоттысячная армия, отлично вооружённая и обученная. И у них мотивация, они нас терпеть не могут, – развёл руками, как бы не понимая, Куликов.

– Поэтому я и прошу вас присоединиться к нам. Вы поможете вправить полякам мозги. Мы могли бы и без вас начать. Силами одной Западной группы.

– Глупости говорите, – перебил Куликов. – Если мы отрежем снабжение, поляки вам заедут в тыл, американцы сбросят тактический ядерный фугас, много вы навоюете?

– Сказки всё это, кто вам сказал, что поляки нам окажут сопротивление? – Морозова начинало раздражать упрямство маршала.

– У меня есть информация из Польши, с самого верха.

– Сказки.

– Мои люди не врут, – проворчал маршал.

– Мы могли бы иначе с вами говорить, – перебил его Морозов. – Нам известно, что у вашей жены семнадцать шуб.

– Прям уж и семнадцать, – прищурился Куликов. – Я и не знаю, сколько у неё шуб. Но семнадцать – это вы преувеличиваете.

– Нет, не преувеличиваем, – возразил Морозов, – вы посчитайте!

– Ну, мутоновая, – неуверенно начал Куликов, – беличья…

– Каракулевая, – ехидно подсказал Морозов.

– Б****! – закричал маршал, ударяя ладонью в стол. – Ты что, смеёшься надо мной, молокосос?

Разговор явно не получался. Зазвонил телефон. Морозов поднял трубку. В трубке был голос телефониста:

– Аэродром, товарищ генерал-лейтенант.

Начальник аэродрома доложил – сел Ил-76 с аксайским десантом. Едут к Пожидаеву получать дополнительный боекомплект и сухой паёк на три дня. Сутягин уже уехал. Начальник аэродрома докладывал, а генерал Мартиросян стоял прямо перед ним и смотрел ему в глаза. Фразу «Сутягин уже уехал» начальник аэродрома произнёс уверенно, без запинки.

– Вас понял, – сказал Морозов и повесил трубку. Сутягин спешит, отзвонится от Пожидаева.

И тут слышимый уже, наверное, минуту звук мотора подлетающего вертолёта вдруг усилился, вертолёт показался чуть ли не перед окнами штаба. От грохота винтов все оглохли, ни говорить, ни слушать стало невозможно. Генерал Морозов вскочил, кинулся к окну, увидел, что вертолёт садится. Он схватил телефонную трубку и закричал в неё:

– Трифонова! Трифонов! Что за вертолёт?! Узнать! Доложить!

Подошёл к окну: вертолёт как ни в чём не бывало садился прямо перед окнами здания командования СГВ. Сел, выключил мотор, винты продолжали ходить, но стало тише. Из вертолёта вышел какой-то полковник.

Морозов опять схватил трубку телефона, но гудка в ней не было, и никто в ней Морозову не ответил. Тогда он выскочил из кабинета в предбанник, но в предбаннике вообще никого не было. Никого. И там телефоны тоже онемели. Он вернулся назад в кабинет и смотрел, не веря себе: напротив его стула, рядом с маршалом Куликовым сидели какие-то два лейтенанта. Молодые, небольшие, скорее хрупкие какие-то. Морозов хотел их обоих прежде всего застрелить, а потом уже выйти вместе с маршалом Куликовым и найти виновных в этом бардаке. И восстановить связь. Чтобы отдавать приказы.

– Товарищ генерал-лейтенант, – встал один из лейтенантов, – разрешите обратиться.

– Ну-у? – грозно протянул Морозов.

– Я сначала товарищу маршалу хотел доложить, но теперь же вы командуете? Мы с товарищем лейтенантом обнаружили в ходе проверки, что завклубом спекулирует сабельными клинками. Представляете, товарищ генерал-лейтенант?

– Молчать! – в ужасе от абсурда заорал Морозов. – Какие, б****, сабельные клинки?

– Так мне молчать или говорить? – взволнованно спросил лейтенант.

Сзади сильно хлопнула дверь. Морозов повернулся и увидел такого страшного человека, что решил сразу выстрелить в него. Он выстрелил, но кто-то его толкнул снизу под локоть правой руки, и пуля ушла в потолок. Страшилище вырвало у него из руки пистолет. Оно было на полторы головы выше очень рослого генерала Морозова. В каком-то деревенском пиджаке, с большим животом, натягивающим рубашку, так что между пуговицами было видно тело. А, главное, лицо у него было белое как стена. А толстые щёки – довольно румяные. Оно толкнуло генерала на его стул. Заглянуло ему в лицо, и перед своими глазами генерал увидел маску с ртом, растянутым в длинную полосу, и почти не видными, спрятавшимися в щёлочках глазами. Маска эта засвистела прямо в лицо генералу, так что он почувствовал дуновение воздуха на своей шее.