Александр Слепаков - Вся история Фролова, советского вампира

Да… И тут Тамара Борисовна не выдержала, по её щекам покатились довольно крупные слёзы.

– Тамага Богисовна, что с вами? Я вас обидел?

– Да что же это такое? Да что же это такое? – Она совершенно спокойно это произнесла.

– Извините меня! – Бадер пришёл в ужас.

– Да за что? Не обращайте внимания… Про атмосферу, подкрученную, вы очень правильно сказали. И сами её тут же и подкрутили. Но, Виталий Маркович, вы, оказывается, поэт. Я серьёзно говорю, без иронии. У меня нервный срыв, не обращайте внимания. Как тут люди открываются с неожиданной стороны… Вряд ли я выйду за вас, честно скажу, но… вы – рыцарь. Что-то вроде Дон-Кихота. Я вам так благодарна. Вы… извините, я должна уйти. Простите меня… И ещё раз – спасибо.

Она проснулась под утро, ещё было темно. Сыромятина не храпела, к счастью. Обрывки сна, которые остались в памяти, никому рассказать невозможно и самой лучше поскорее забыть. Совсем неприличный сон. «Как жарко, всё тело мокрое. Никаких шагов не слышно, все уже спят. Вот пойду на реку, искупаюсь, сна всё равно ни в одном глазу».

Он увидел, что на пляже кто-то есть. Видел он в темноте лучше, чем днём. А ночь как раз была безлунная. Очень жарко, даже душно. Время – перед рассветом. Вокруг никого, он это чувствовал. Никого, кроме одного человека, вернее, одной. На лавке под деревянным грибочком, возле воды, лежала её одежда. Женщина была в воде, но смотрела не на берег, а в другую сторону. Он осторожно подошёл, спрятался. Она повернулась и начала выходить из воды. Чувства голода он к этому времени уже не испытывал, оно было надёжно – на сутки или двое – удовлетворено.

Женщина остановилась на песке перед водой. Он чувствовал, что её обнажённость волнует её, хотя вокруг, как она думала, никого нет. Никого нет, но ведь не исключено, что кто-то мог бы и быть. И это воображаемое чьё-то присутствие рядом с её наготой волновало её. Он наблюдал, никак не обнаруживая своего присутствия. Она была сложена не по-деревенски. Стройная, лет 30, не студентка. Но явно из университетских. Деревенская бы не стала бегать голая по деревне, даже в самую глухую ночную пору. Чёрные распущенные волосы, баба довольно красивая.

Она сделала несколько шагов и оказалась возле своего платья. Взяла полотенце и стала вытираться. Он стоял за её спиной и понимал, что она не знает о его присутствии и, если узнает о нём, перепугается до полусмерти, а этого ему как раз не хотелось. Поэтому он дал ей спокойно надеть платье и показался ей так, что его появление выглядело естественным.

– Не спится, что ли? – спросил он.

– Вам, я смотрю, тоже не спится, – ответила женщина.

– Уснёшь, когда такие в реке купаются, – заметил Фролов.

– А вы подглядывали? – вспыхнула женщина.

Даже в темноте он понял, как она покраснела. Но покраснела правильно. Не от возмущения, а от стыда, вызывающего бурю, которой невозможно сопротивляться. Он почувствовал, что его власть над ней сейчас безгранична: что он скажет – то она и сделает.

– Вот как ты это платье надела – так его и снимай! – приказал он. – Под платьем-то ничего нет – я видел.

Он смотрел ей прямо в глаза, спокойно, как-то чуть ли не по-хозяйски. Он отлично понимал, что с ней происходит, вообще он мог понимать, что человек чувствует и думает, это он уже знал за собой. И знал, что может внушать человеку, и его будут слушаться. А при жизни такого за ним не водилось.

Она помедлила немного, потом дрожащими пальцами стала расстёгивать пуговицы, потом стянула платье, губы её слегка приоткрылись, он чувствовал, что она задыхается. Она стояла голая перед незнакомым мужчиной. В конце концов, за этим она сюда и пришла, хотя ни за что бы не поверила, что это возможно. Происходило невозможное. Он снял через голову рубашку, у него было сильное тело сорокалетнего мужчины, сделал шаг к ней – она положила руки ему на плечи, и когда он прижал её к себе, она чуть не потеряла сознание.

Руками она обнимала его за шею, он никогда не видел, чтобы бабу так трясло. Не кричала, а старалась подавить это, прижимая рот к его плечу. Наконец не выдержала и застонала так громко, что он сказал:

– Тихо, тихо.

Небо стало сереть.

– Мне пора, – услышала она. И мужчина пропал, ушёл как-то очень быстро, исчез так же неожиданно, как появился.

Они стали встречаться каждую ночь. И мужчина доводил её до почти бессознательного состояния, а потом, когда она засыпала, пил её кровь. И это была самая лучшая кровь изо всей, которую он пробовал. Она не замечала на себе никаких следов. Через несколько дней она попробовала разговаривать с ним, спрашивала, кто он, как его зовут, что он делает, он говорил:

– Лучше тебе пока этого не знать.

И он чувствовал, что ей страшно, но его власть над ней была так велика, что она, наверное, пришла бы, даже хорошо понимая, какая опасность ей грозит.

Тамара Борисовна Иевлева сама не знала, чего ищет. Но очень хорошо понимала, что без этого чего-то ей плохо. Разные вещи получались не так, как она хотела. Она устала от разочарований. «Может, пора смириться? Просто делать то, что делают другие? Зачем она развелась? Лёня, в принципе, нормальный парень. И Виктор тоже нормальный парень. Очень даже. Другая бы за счастье… А что, если Ирка права? Просто они все такие. Как Лёня, как Виктор, как Валера. Ещё не самый плохой вариант. Нормальные, добрые, не идиоты. Ну, может, есть где-то какой-то другой, какой-то не такой, похожий на меня. Но какая вероятность, что я на него попаду? Близкая к нулю. Ну а если я рожу мальчика, а он вырастет и тоже будет как Виктор? Может такое быть? Нет, наверное, не может. Я же буду его воспитывать? Нет, воспитывать его будет двор, школа, другие дети. Я тоже, конечно, но не больше, чем это обычно бывает. И он вырастет… Нет, я тут поглупела окончательно. Пока он маленький, он точно не будет таким, как Виктор. Маленькие не такие. А в конце концов, что такого плохого в Викторе? Он отлично себя чувствует, а если бы не я, чувствовал бы себя ещё лучше. Найдёт девушку, будет с ней очень счастливым. Это я какая-то ненормальная, а не он. Это со мной что-то не так. Да, вот наконец я докопалась до сути. Что со мной не так? А ведь Ирка мне это всё время и говорила. Что со мной что-то не так. А я отшучивалась. А она была права. Что со мной происходит? Как я могу вот так, почти на улице, совокупляться с незнакомым мужчиной? И почему эта дикость меня совершенно не отпугивает? А ведь это самая настоящая дикость. Пусть я ненормальная, хорошо, Ирка права. Но не до такой же степени. Что не до такой же степени? Не до такой степени я ненормальная или не до такой степени она права? Да и то и другое! Хорошо. А что же тогда это было? Да… что это было? Кто это был? Ведь не приснилось же мне?»