Юлия Шилова - Незабываемая, или Я буду лучше, чем она

— И я хочу. Так давай вместе поборемся за нашу жизнь. Зачем ты в Москву ездила?

— Я же говорю, гуляла.

Аскольд сверлил меня взглядом, словно чувствовал, что я встречалась с Еленой и узнала его тайны.

— Чтобы между нами больше разногласий не было, отдай мне ключи от машины.

Я положила Аскольду на ладонь ключи и прошла в дом. Аскольд направился следом.

— Сегодня видел небольшую заметку по поводу убийства американского бизнесмена, — с раздражением сообщил он.

— И что там? Политический скандал?

— Нет. Написано: по рассказам очевидцев, исполнительницей преступления была девушка. Кто-то видел, как ты в него стреляла.

— Вполне возможно. Там народу было тьма.

— Составлен фоторобот, но ты под описание близко не подходишь. Оперативникам никогда до тебя не добраться.

— Конечно. Я же была в парике, очках и гриме.

— В любом случае нужно действовать осторожнее и убивать в более безлюдных местах. Всё-таки стрелять среди бела дня в толпе чревато тем, что всегда найдутся очевидцы. Пока всё не успокоится, на таких заказах не работаем. Заказ, за который я уже взял предоплату, должен быть исполнен поздно вечером в подъезде жилого дома. Оденешься парнем. Даже если после исполнения заказа и появятся очевидцы, надо делать так, чтобы никто не догадался, что орудует девушка-киллер. Пусть ищут мужчину. Шапочку на глаза, мужская куртка, брюки и мужские ботинки.

Я прошла в гостиную, меня стала бить нервная дрожь. В голове крутилась информация, которую я сегодня получила от Лены. Не придумав ничего лучшего, я сделала себе алкогольный коктейль, села на барный стул, сунула в коктейль трубочку и стала его потягивать.

Аскольд смотрел на меня всё так же подозрительно, словно чувствовал, что со мной творится неладное.

— Не пойму, что случилось, но после рыбалки с Эдуардом что-то творится…

— Что с ним творится? — тут же напряглась я.

— Какой-то он не такой стал. Вроде бы внешних признаков не подаёт, но я чувствую — что-то не так. Сделку зачем-то отложил…

— Пожить хочет, — заметила я.

— А как он может знать, что это — его последняя сделка? Надеюсь, ты лишнего не наболтала?

— Я что, идиотка? — Мне хотелось побыстрее свести подозрительность Аскольда к нулю.

— А как, ты считаешь, Эдик должен к тебе относиться после той рыбалки, если он себе бабу купил, за неё заплатил и даже ещё за руку её не держал, как ты красотку из-под носа увёл и трахнул?! И это при том, что ты со своим самоваром приехал. Считаешь, это нормально, по-партнёрски? Партнёры друг у друга баб не трахают. Вы же вместе деньги делаете, а не в свингер-клуб ходите. У вас должно быть общее дело, но разные кошельки и бабы.

— Считаешь, дело только в этом?

— А ты думаешь, этого мало, чтобы вести себя соответствующим образом?

— Думаешь, он отойдёт?

— Отойти отойдёт, но ни на какую рыбалку с тобой больше не поедет. Видимо, до рыбалки он был о тебе лучшего мнения.

— В смысле… — не сразу понял Аскольд.

— В смысле, он не знал, что ты — любитель женских прелестей, и не думал, что ты трахаешь всё, что шевелится.

— Яна, прекрати, — тут же решил сменить тему Аскольд. — Ты же знаешь, мне, кроме тебя, ничего не надо.

— Ничего или никого? Я уже для тебя неодушевлённый предмет?

— Я просто неправильно выразился. Мне, кроме тебя, никого не надо. Ты это знаешь?

— Знаю. — Я усмехнулась и вновь смешала себе коктейль.

Алкоголь помогал хоть как-то унять нервную дрожь, которая не оставляла меня, и справиться с информацией, которую довелось сегодня узнать.

— Пошли в тир, постреляем.

— Уже темно.

— А зачем нам нужен дневной свет? Там всё равно искусственное освещение.

— Я устала и плохо себя чувствую.

— Бери свой коктейль, и пошли. У нас не так много времени до исполнения заказа. Не забудь, ты должна за считаные секунды завалить сразу двух человек.

Спорить с Аскольдом себе дороже. Спустившись в тир, он сел на своё излюбленное место у небольшого бара и стал накачиваться любимым виски. Я надела наушники и стала палить по мишеням.

Стрелять мешали неожиданные слёзы. Я ненавидела себя за свою нынешнюю жизнь и презирала Аскольда. Сколько было у него до меня таких, как я? Я слышала про двоих, но вполне возможно, их было больше. Аскольд сделал меня машиной для убийства, у которой одна-единственная цель — найти и убить. Каждая девушка Аскольда, решившая соединить с ним свою судьбу, вставала на мерзкую, кровавую дорогу, лишалась всех радостей жизни, в полном смысле слова сходила с ума и думала, что все проблемы в жизни способен решить всего один выстрел в собственную голову.

Несмотря на мешающие слёзы, сегодня я стреляла достаточно метко. Скорее всего, сказывались боль за свою судьбу и ненависть к Аскольду. Впереди никакого просвета. Только убийство объекта и телохранителя в подъезде жилого дома. За этим убийством последуют другие. Я должна делать свою работу чётко, как автомат.

А что дальше? Что будет со мной дальше? До каких пор я смогу жить в постоянном напряжении? До тех пор, пока Аскольд, для подстраховки, поставит меня на учёт в дурдом и я перережу себе вены в ванной или выстрелю в голову?

Я подумала о Рите… Странно, что девушка решила покончить с собой из охотничьего ружья, ведь она стреляла из пистолетов и винтовок. Получается, Аскольд действительно всё продумал. Если бы Рита сделала это из другого оружия, у следствия сразу бы появился вопрос: каким образом оно появилось в доме? С охотничьим ружьём всё намного проще. Оно, вероятно, зарегистрировано на Аскольда, и у него есть охотничий билет. Тут обошлось без лишних вопросов и подозрений. Значит, на момент убийства Аскольд был в доме и сам протянул Рите ружьё… Вполне возможно, перед этим он хорошенько накачал её таблетками и спиртным. Женщина была в полной прострации и в момент убийства вряд ли могла ответить на вопрос, кто она и что делает.

А ещё я думала, что всю свою жизнь мечтала стать сильной, самодостаточной и успешной. Мне хотелось иметь оболочку, в которой бы я себя отлично чувствовала. Но вместо этого я попала в замкнутый круг пустоты и отчаяния.

Неужели именно такая скотская жизнь предначертана мне судьбой? Почему я смогла переступить через себя и свои моральные границы? Разве этому учила меня мать? Но ведь мама учила Анну, а я стала Яной. Яна жила в детском доме, и воспитывать её было некому. Получается, её воспитала улица. Как же быстро я согласилась стать Яной… Но ведь другого выхода у меня не было. Моим спутником стал не только Аскольд. Моими спутниками стали одиночество и боль.

Неужели я могу утвердиться в этой жизни только ценой кровавого бизнеса? Как я могла допустить, что стала марионеткой в руках хитрого и жестокого мужчины? Этот человек подарил мне жизнь, приложив много усилий, чтобы я осталась жива. Он дал мне жизнь, и он её уничтожил…