Людмила Гольдберг - Звезда Надежды

«Само собой, дама есть дама. Как вас, Надежда, по отчеству?» — ужасно серьезно спросил Андрей. «Просто Надежда», — ответила девушка. «Вы можете в любое время зайти ко мне, если вам что-нибудь понадобится. У меня много интересных книг, можете взять любую», — с приятной улыбкой говорил Андрей. Вадим хорошо изучил его повадки и знал, что Андрей, если захочет, может произвести хорошее впечатление. А Надежда обрадовалась: «Да, да, я очень люблю читать, с удовольствием зайду к вам посмотреть книги». Вадим пропустил Надежду вперед, в комнату старика, и посмотрел на Андрея: тот противно ухмылялся.

«Я тебе поухмыляюсь сейчас, будешь помнить», — подумал Вадим. Он распрощался со стариком, сказал Надежде, чтоб звонила ему, и вышел в коридор. Андрея там не было, и Вадим без стука вошел к нему в комнату. «Слушай, как тебе не надоест сидеть весь день дома? Занялся бы чем-нибудь, а то соседи жалуются, что дружки к тебе по ночам приходят, старику никакого покоя нет», — сказал Вадим.

— Твой старик больно зажился, пора ему уже на тот свет, — зло бросил Андрей.

Вадим резко схватил его за ворот рубахи и отшвырнул к стене.

— Старик прожил трудную жизнь, у него заслуги, а ты без толку небо коптишь. Ну, я тебя заставлю работать, а если не захочешь, то убирайся отсюда к своей мамаше!

— Не могу я работать, у меня справка, — едва переводя дыхание, испуганно залепетал Андрей.

— Знаю я твои справки, мать тебе купила инвалидность и себе тоже. Вот сообщу в милицию, вышлют тебя из Ленинграда за тунеядство. А девушку оставь в покое, и чтоб пальцем к ней не прикасался. Она — под моей защитой. Понял?

— Понял, понял. Ты сам на нее глаз положил, да и кому эта деревня нужна…

Но не успел он договорить, как получил сильный удар в живот и, хватая ртом воздух, согнулся пополам. «Это будет началом твоего настоящего воспитания. Завтра в 9 утра повезу тебя на работу, попробуй только увильнуть», — бросил Вадим и вышел из комнаты. Андрей выпрямился, грозя вслед Вадиму кулаком, в голове у него зрел план мести, на лице появилась злорадная улыбка. Бабкина кровь взыграла в нем.

— Ничего, у меня достаточно времени и терпения, чтобы отомстить родственничку, хотя бабуля всегда говорила, что Вадим им не родня, чужая кровь. Уж останутся ему от этой девицы рожки да ножки.

С появлением девушки настроение у старика улучшилось. Надежда видела, что он принимает ее за женщину, которую когда-то любил, переносясь во времена своей молодости. Называл он ее только Варварой. Наде было все равно, лишь бы не ворчал на нее, этого она ужасно боялась. Вечерами девушка долго просиживала у кровати больного старика, ему не хотелось отпускать ее. Уставившись на нее своими безумными глазами, Богустов бормотал несвязные, непонятные слова, потом наступала пауза и старик тяжко вздыхал. Эти вечера сильно утомляли Надежду, ей хотелось как можно скорее уйти к себе и начать читать. Андрей дал ей одну из своих книг, которая оказалась чрезвычайно интересной. Там рассказывалось о несчастной любви молодой итальянки. Юноша, ее друг, которого она знала с детских лет и которого любила чистой, невинной любовью, предал ее. Его влекли богатые, изнеженные красавицы, покупавшие его любовь за деньги и осыпавшие его золотом. Героиня же романа была бедна, у нее не было ничего, кроме ее любви. Наде было жалко несчастную девушку, она плакала, читая о страданиях покинутой возлюбленной, и поскорей хотелось узнать, что же случится с ней дальше. Она еще никогда не читала ничего подобного.

Старику долго не спалось, иногда Наде приходилось сидеть около него до самой ночи, утром она чувствовала себя совсем разбитой. Работы по дому хватало на целый день: с утра приготовить завтрак старику, потом пойти в магазин, убрать, постирать, потом обед и ужин, а вечером снова сидеть возле него. Но работа у нее всегда спорилась, и старику пришлось это по душе. Вся молодежь в его представлении была ленивой, испорченной, а Надежда, его Варвара, трудилась, не покладая рук. Богустов не спрашивал ее, откуда она приехала, как познакомилась с Вадимом, ведь он знал о ней, о своей Варваре, все — и никакая Надежда его не интересовала.

Прошло уже больше недели с тех пор, как девушка поселилась в его доме. Наступил вечер, и она, как обычно, сидела возле старика, рассматривая одну из картин на стене. Там был изображен горный пейзаж. Девушка не слушала, что бормочет старик, пока не почувствовала прикосновение его руки. Старик что-то спрашивал у нее. Надя извинилась, что не расслышала вопроса. «Ты веришь в Бога?» — снова тихо спросил старый комиссар. Надежда на минуту задумалась, а потом ответила: «Не знаю. Может, что-то и есть такое, какая-то сила, но я никогда об этом не думала». Снова наступило молчание. Надежда задумалась. Ее никогда не учили верить в Бога. Она видела, как прабабка иногда молилась, стоя перед иконой, но в школе запрещали ходить в церковь, учителя твердили, что Бога нет. Прабабка знала заговоры, многие приходили к ней, и она помогала больным, от которых отказывались врачи. За это многие называли ее ведьмой, и наверное поэтому Надежда тоже верила в какую-то силу, но что это за сила, она и сама не знала.

Надя вспомнила, что как-то раз, когда ей только-только исполнилось четырнадцать, тетка разбудила ее очень рано, до восхода солнца, велела одеться и идти за ней. Они вышли огородами из деревни, чтобы их не видели, но куда они идут, тетка не сказала. Путь был далеким, они шли весь день и только к вечеру, когда все уже спали, добрались до маленькой деревеньки. Тетка провела ее к какому-то полуразвалившемуся дому, стоявшему на отшибе у самого леса, постучала в окно. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге показалась старуха, одетая в странный серый балахон, голова ее была повязана таким же серым платком. На вид ей было лет восемьдесят. Женщина поняла, зачем они пришли, и дрожащим от старости голосом проговорила: «Нет, не могу, не просите даже. Ко мне уже из милиции приходили, ругались, кричали. Я пообещала, что больше не буду».

Но тетка начала уламывать старуху. «Мы пришли издалека, — говорила она, — никто нас не видел, никто нас не знает», — с этими словами она вытащила из узелка деньги. Старуха оглянулась вокруг, потом безмолвно направилась к сараю. Надя с теткой последовали за ней. В углу сарая стояли деревянный стол и скамья. Женщина вытащила откуда-то огромную книгу и положила на стол, потом взяла колоду карт и спросила: «Кто первый?» Тетка указала на Надю. Оставшись наедине со старухой, девочка испуганно озиралась по сторонам. Ее всю трясло от страха. Старуха усадила Надю рядом с собой, спросила, как ее зовут и когда она родилась, потом открыла книгу на странице с именем Надежда, нашла ее планету и начала раскладывать карты. Девочке стало еще страшнее. Старуха опять смотрела то в книгу, то в карты. Время шло. Наконец она повернулась к девочке и заговорила: