Мария Очаковская - Книга предсказанных судеб

– Значит, сами стали хозяином?

– Это точно, хозяином каптерки в полуподвале и пяти коробок с бэушными камерами. Правда, это поначалу. Потом потихоньку раскрутился. Сейчас-то у меня и офис нестыдный, и бухгалтер, и секретарша, и склад с оборудованием…

За спиной у Игоря стоял торшер, получилось, что он сидит в контровом свете. Ольга слушала и наблюдала за ним. У него были на редкость подвижные уши, они точно жили какой-то своей, отдельной от хозяина жизнью, особенно когда тот жевал.

– Технический прогресс стучится в дверь, – оторвавшись от тарелки, продолжил Игорь. – Даешь стране домофоны! Каждому россиянину по… камере слежения. А ты, соседка, не смейся. Вот стояла бы у тебя сигнализация, тогда бы гопник сегодняшний и минуты здесь не пробыл.

– Вы правы. Сигнализация вещь отличная, в дополнение к винтовке, морскому кортику и личному охраннику, – попыталась отшутиться Ольга (установка сигнализации никак не входила в ее планы).

– Ой. Ты только не думай, что я тут тебе под коньяк затеял презентацию охранной системы, – смутившись, поспешил исправиться Игорь. – Нет, мои клиенты в основном юрики, в смысле фирмы всякие… А ты – женщина, да еще какая… и пацан у тебя отличный. – Он еще больше смутился. – Короче, если что-то надо… в смысле помочь, вы обращайтесь. Не вопрос. Время есть, я человек свободный.

На террасе появилась кошка. Сладко зевнув, она по-хозяйски прошествовала мимо стола, поочередно обнюхала Ольгу, Игоря и уселась у его ног.

– Послушай, киса, я ведь тебя в предбаннике устроила! – обратилась к ней Ольга.

Игорь наклонился и взял кошку на руки.

– Месяцев пять ему, не больше, – со знанием дела изрек он.

– Как? Разве это кот, а не кошка? – удивилась Ольга.

– Так это сразу видно. Вон он, какой красавец! Головастый, мордастый. У себя решили оставить?

– Откровенно говоря, не знаю – Денис просит, но у него аллергия.

Будто догадавшись, что говорят про него, кот пристально посмотрел на Ольгу и громко заурчал.

– Если вам нельзя, я себе его возьму. У меня на участке уже трое таких кормятся. Мы с ними друзья, – тотчас предложил Игорь и в подтверждение своих слов с нежностью почесал кота за ухом. – Слушай, а ты, как я понял, с пацаненком-то своим вроде не по-нашему балакала? Или мне послышалось?

– Нет, не послышалось, вы все правильно поняли. А балакали мы по-французски.

– Ух ты! По-французски! Здорово! – с таким искренним, детским восхищением выпалил Игорь, что Ольга засмеялась. – Нет, серьезно, мне всегда хотелось выучить какой-нибудь иностранный язык, но я в этом деле полный пень, – качая головой, признался сосед.

– Это просто с учителями вам, Игорь, не повезло.

– Надо же, сама шпрехаешь и парнишку выучила… Слушайте, Оль, а скажите что-нибудь по-французски! Ну, что в голову придет. Пожалуйста. Такой красивый язык, прям как песня, – вскинулся вдруг Игорь, переходя на почтительное «вы».

Прозвучало как-то уж совсем по-ученически и комично. Мол, она не просто соседка, а дипломированный специалист, ученый человек, «уважаю». Ольга снова засмеялась, а глядя на нее, засмеялся и сам Игорь.

Вообще, разговор с соседом, который она поначалу поддерживала хоть и вполне по-светски, но все же с некоторым принуждением, из вежливой благодарности, ее неожиданно увлек, развеселил. Она поймала себя на мысли, что ей приятно сидеть с ним рядом. И непонятно, что было тому причиной: то ли нежное отношение соседа к кошкам, то ли его трогательная любовь к языкам, то ли выпитый коньяк, то ли что-то еще…

Игорь напомнил о своей просьбе.

– Ну что ж, будет вам французский. Я вам стихотворение прочитаю. Его написал… впрочем, неважно, кто написал. Только можно я не буду вставать, – с улыбкой согласилась Ольга, потом, выдержав паузу, откашлявшись и театрально заложив руки за спину, начала читать Бодлера, стихотворение, которое она выучила еще в школе. Декламация навеяла воспоминания о вечерах французской поэзии в 10-м классе: сцена, актовый зал, притихшие одноклассники… Когда-то, давным-давно, она любила читать стихи.

Реакция Игоря была под стать школьной. Он слушал ее, затаив дыхание, когда же голос чтицы стих, разразился горячими аплодисментами. Затем последовала череда восторженных комплиментов. Правда, Игорь Сергеевич был не мастер художественного слова, но недостатки стиля в его случае вполне компенсировались искренностью. Бисировать Ольга не захотела, вместо этого предложила выйти покурить на крыльцо.

Там было свежо, но не холодно. Наклонившись за пепельницей, Ольга поймала на себе взгляд Игоря, скользнувший сверху вниз по ее шее, талии, бедрам… Взгляд как взгляд, вполне себе типичный, сотни мужчин бросают такие взгляды на женщин, как правило, хорошеньких. И это совершенно ничего не значит. Но Ольге все равно стало приятно: смотрите на здоровье, нам не стыдно… Но вообще-то дежавю какое-то получается, потому что сегодня утром с Поленовым… Боже мой! Неужели это было сегодня! Они так же стояли на крыльце, разговаривали, курили и… Но любовный порыв институтского друга ее почему-то нисколько не тронул. А сейчас наоборот. Должно быть, после коньяка накатило.

Улыбнувшись своим мыслям, Ольга сделала вид, что ищет сигареты, и отвернулась. Игорь молчал, но она чувствовала, что он все еще смотрит на нее. Взгляд его обжигал затылок. А пачка сигарет действительно куда-то исчезла.

– Хочешь… попробуй мои… только… они крепкие, – нарушил молчание Игорь. Тихо, запинаясь и вкрадчиво. Или ей это только показалось. А еще ей показалось, будто он не сигарету предложил, а секс.

«Я – нимфоманка! Какое несчастье!»

Ольга закурила его сигарету, от непривычного табака у нее перехватило горло, и она закашлялась.

– Я ж говорил, крепкие… – Игорь неловко вытянул руку, точно Железный Дровосек, и постучал ее по спине. На секунду его рука задержалась. Ольга ощутила внутри легкий трепет – что-то давно уснувшее в ней вновь пробуждалось к жизни. Она выбросила окурок и обернулась. При свете фонаря он выглядел старше и был как-то по-особенному красив.

– Ну что, француженка… возьмешь меня в ученики? Обещаю, что буду стараться, – пристально глядя на нее и улыбаясь, произнес он и добавил: – Ух, какой у тебя синячище! Здорово тебя этот хмырь прихватил. Увидел бы – удавил на месте. Такую женщину, такую шею… нельзя обижать. Бедная моя француженка…

Последние слова Игорь произнес почти шепотом. Рука Железного Дровосека двинулась к ее шее, но, застыв в нерешительности, коснулась лишь воротника блузки, под тонкой тканью которой отчаянно стучало Ольгино сердце.

«А почему, собственно, нет! Мне никогда не нравилась жизнь, расчерченная наперед, точно автобусное расписание», – в последний момент мелькнуло в голове у нее, и, шагнув вперед, она взяла его руку и прижала к груди…