Марина Туровская - Пять дней сплошного цирка

Подобный феномен не мог остаться без внимания, и когда Толян пришел проконтролировать жену в среду, то услышал в фитнес-баре клич одного из оздоровляющихся: «Бросайте свой морковный сок, мужики! Секс-бомба пришла на шейпинг телом трясти!»

Побежав за заинтересованными мужчинами, Толя остановился на балконе над шейпинг-залом и наблюдал нездоровое оживление собратьев-самцов при виде собственной жены. А она скакала под ритмичную музыку среди других женщин, желающих достичь идеальной рельефной фигуры. Да, Эльвира выделялась убийственностью выпуклых форм. Естественно, на этом шейпинг для нее закончился.

Привыкнув к физическим нагрузкам, Эльвира отказалась сидеть дома и толстеть дальше. Еще два килограмма ушли в небытие.

Толян думал два дня и устроил жену на бальные танцы… Для пенсионеров. Там Эльвира продержалась две недели. При ее врожденной пластике нетрудно стать «примой» районной пенсионной тусовки.

Ее и партнера семидесяти двух лет, в далеком прошлом призера Тульской области, сняло в танце местное кабельное телевидение.

В результате на бальные танцы записалось двести человек, а у двери Эльвиры каждый день начали появляться букеты цветов и записки с предложениями встретиться… поговорить о прекрасном. Даже дети поняли, что пора заканчивать мамино похудение.

Толян не знал, что делать, проклиная тот день, когда, насмотревшись телевидения, решил, что родная жена слишком толстая.

Эльвира просидела трое суток взаперти. Молодящимся пенсионерам врали, что Эльвира уехала к брату помогать делать ремонт квартиры. В магазин ходили дети, отовариваясь по составленному родителями списку.

Эля сама нашла выход.

– Толя, есть замечательное средство сохранять хорошую физическую форму всей семье. Мы купим недостроенную дачу! На ближайшие три года я физической работой буду обеспечена. – Она улыбнулась детям: – И все остальные тоже.

Жизнь в цирке кипела. Ребята репетировали, Сергей мыл запылившиеся брезентово-клеенчатые стены шапито. Увидев нас, он кинул тряпку в ведро и вытер руки. Я кивнула в сторону своего домика. Сергей вошел сразу после нас с Костей. Мужчины поздоровались.

– Сергей, предприниматель.

– Константин Ладочников, капитан МВД.

– Можно на документы взглянуть?

Ладочников чихнул, похлопал себя по крепкому туловищу, из внутреннего кармана пиджака достал удостоверение.

Сергей внимательно его прочитал из рук Кости.

– Впервые так рад общению с милиционером.

– Прекрасно. – Костя плюхнулся на мою, практически девичью, кровать. – Рассказывайте.

Сергей сел напротив, на стул. Как-то не по-людски они сидели, не по-русски. Сергею не терпелось рассказать о случившемся еще раз, но я видела, что Ладочников чувствовал себя совсем плохо. Глаза больные, насморк – ручьем.

– Ребят, может чайку?

Костя кашлянул.

– Очень кстати. Я как тот мальчишка из «Трое в лодке, не считая собаки», который заболевал в первый же день каникул. А я во второй день отпуска. Малина есть?

– Нету, – честно призналась я. – Но есть водочка для разговора. По одной стопке.

– Насть, вообще-то мне в милицию идти. – Ладочников посмотрел на часы. – Ладно, позже пойду. Но только по одной!

Я накрыла на стол. Основным блюдом стала буженина, приготовленная Милой. Освобожденное из фольги мясо пахло смертоубийственно вкусно. На всякий случай я еще поставила воду для пельменей. У наших вечно голодных артистов потрясающий нюх на хороший обед.

Я знаю, как Мила делает буженину. Покупается кусок охлажденной свинины средней жирности, два килограмма. Солится, натирается черным перцем, шпигуется чесноком и спрыскивается молоком.

Пока мясо пропитывается, на столе раскатывается крутое тесто, как для вермишели. В пласт теста закатывается мясо, защипывается. Затем кусок в тесте заворачивается в фольгу и ставится на сорок минут в духовку. Нежное, пропеченное, потрясающе вкусное и ароматное мясо получается всегда.

Для окончательной сервировки стола я дорезала колбасы и сыра и накрошила салат из помидоров и огурцов с зеленым луком.

Мусяка сидела в коробке, тревожно смотрела на мужские ноги по обеим сторонам от себя. Котят вопрос безопасности не волновал, они проснулись и заорали от голода. У кошки стало не хватать молока на всех пятерых, а устраивать в бытовке кошачьи ясли не было возможности. Пора было котят пристраивать по хозяевам.

С начала разговора прошел час, и одной трети бутылки как не было. У мужчин возникло полное взаимопонимание, то есть я им, как информационная прослойка, стала не нужна.

Мусяка потела в коробке и смотрела на меня несчастными глазами.

Поставив на стол тарелку остывших пельменей, я подхватила из коробки двух пищащих котят и положила в бордовую соломенную шляпу.

Сергей и Костя наблюдали за мной с легким недоумением.

– Ты куда?

– На рынок, котят в хорошие руки отдавать. А вы разговаривайте, разговаривайте.

На этих словах дверь в бытовку распахнулась и, топоча ботинками сорок шестого размера, вошел худющий Володя. Протянув руку вперед, он сделал шаг к столу и, глядя на бутылку, с энтузиазмом пророкотал:

– Очень рад, клоун Володя.

Уходить он не собирался. Ладочников пожал ему руку и хлопнул по кровати рядом с собой.

– Садись, третьим будешь!

Володя, ни секунды не колеблясь, плюхнулся на мою кроватку. Я надела босоножки и, прижимая к груди шляпу с котятами, топнула ногой, привлекая внимание.

– Здесь не курить! Это первое. А второе – не закрывайте дверь. Помещение малогабаритное, вы мне его перегаром заполните.

Я не успела еще и на десять шагов отойти, как из бытовки повалил сигаретный дым.

Рынок в Городке еще не дорос до мрачной суеты многорядных контейнеров с мусором у торцовых стен. Здесь, за ажурным чугуном входа, тянулись деревянные прилавки с рядами фруктов, овощей, тушками убитых птиц с опаленными шкурками, не запакованными в целлофановые пакеты.

Мясо лежало свежими шматами, и продавцы тыкали в них длинными вилками о двух зубцах, убеждая в свежести товара.

Гоготали в сетках утки, шипели привязанные к столбцам прилавка гуси. А в дальнем ряду жались к хозяйке две чистенькие беленькие козочки, которых на моих глазах купила счастливая старушка.

– Молочка через полгода внучкам посылать буду. Не забудут прабабушку родную, не забудут.

Старушка целовала козочек в пуховый лоб, и они тянулись к ней глупыми теплыми мордами, чувствуя новую любящую хозяйку.

Встала я недалеко от колбасного ряда. Сильно пахло копченостями и чесноком. По соседству стояли сильно загорелые мужчины, торговавшие цитрусовыми и гранатовым соком. Поглядывали на меня, но не заигрывали. Зато они вовсю подмигивали ядреным женщинам, реализовывавшим колбасу.