Эмма Скотт - Однажды я выберу тебя

– Он не всегда был таким.

– Каким? Ярым гомофобом, который скорее отдаст компанию глазастому пенису Милтону, чем собственному сыну?

Я даже не успел ответить, как она уже махнула рукой.

– В любом случае, меня это не касается, – проговорила она и постучала по зубу ногтем, покрытым красным лаком. – Хотя беру свои слова обратно… Это вроде как мое дело. Спасибо за праздничный гонорар.

– Спасибо, что занялась костюмами.

– Они практически подлинные, – произнесла она и встала, чтобы пойти на кухню. – Ты не поскупился.

Я ухмыльнулся. Конечно, это не ее заслуга. Оплатил-то их я.

– Сайлас, милый. Перестань тосковать, иди в душ, побрейся и переоденься. Я с тобой до полуночи.

– А что потом? Превратишься в тыкву?

– Нет, глупыш, – пояснила она. – После оплата сверхурочных пойдет в полуторном размере.

– Ничего себе, – присвистнув, воскликнула Фейт, когда машина въехала на подъездную дорожку. – Я бы сказала, Эдвард знает толк в вечеринках.

Каменные стены особняка расцветили оранжевые, фиолетовые и зеленые пятна света.

Гости прибывали в лимузинах и седанах. Многие красовались в вечерних нарядах и маскарадных масках, хотя немало встречалось и тех, кто надел настоящие костюмы. Искусно сделанные, дорогие, словно гости появились из трейлера-гардероба на съемочной площадке. Группка людей изображала голливудскую версию «Семейки Аддамс», включая и собаку, одетую как Кузен Итт, с покрывающей все тело струящейся шерстью.

Мы вошли в фойе, затянутое паутиной, искусно опутавшей лестничные перила и люстру. Фиолетовые и зеленые пятна света повсюду лишь усиливали жуткое впечатление. Конечно, обстановка впечатляла, но я мог думать лишь о цеплявшейся за меня Фейт. Рядом не было сильной руки Макса. И если я сегодня все испорчу…

Я почувствовал, как сгибаюсь под весом того, что могу потерять, если потерплю неудачу. В Индонезию хлынет ОксиПро, а я лишусь Макса. Вот что на кону, реальный мир и мой собственный.

Сезар, одетый в старомодный смокинг, приветствовал гостей и направлял туда, где можно повесить верхнюю одежду. Там же оставлялись и мобильные телефоны, поскольку строжайше запрещалось фотографировать гостей или дом. Этим займутся предварительно одобренные СМИ.

Вежливо улыбаясь, он кивнул нам с Фейт.

– Что за наряд, Сезар? – спросил я, поскольку ничего лучше не пришло в голову. – Ты похож на дворецкого.

– Я дворецкий, сэр.

Фейт шлепнула меня по руке.

– Конечно же, он – мистер Карсон.

– Точно. Только я понятия не имею, кто это.

– Из «Аббатства Даунтон». – Фейт просияла. – Прекрасно выглядишь, Сезар.

Он поклонился.

– Спасибо, мисс Бонни. Мистер Клайд.

Я извинился и отошел, чтобы убрать чемоданчик с письмами и служебками в сейф в библиотеке.

Когда я вернулся, Фейт протянула мне синий пластиковый дробовик с фальшивым деревянным прикладом.

– Это обязательно?

– Да. – Она наклонилась ко мне. – Мы – твои аксессуары. Без нас ты всего лишь невероятно красивый мужчина в костюме, тайно желающий себе подобного.

– Не напоминай.

Я взглянул на пластмассовый пулемет. Но, несмотря на цвет, он был разработан так, чтоб походить на настоящий. На прикладе виднелась надпись «Винчестер».

«Отличный ход, вселенная».

В свете прожекторов на заднем дворе, у входа в огромный шатер, искрился фонтан шампанского. Внутри по потолку тянулись гирлянды желтых и оранжевых огней. Под куполом шатра на траве расставили круглые столики, накрытые для ужина. В центре каждого из них виднелись замысловато украшенные изящные металлические подсвечники с шестью толстыми, похожими на колонны свечами. По земле и над бассейном струился туман; дополнительные огни придавали воде зеленоватый оттенок. В центре шатра стоял столик поменьше, заваленный черепами, костями и тыквами. На стульях расположились три скелета, которые, казалось, беседовали между собой.

– Что это? – спросила Фейт, схватив меня за руку и указывая на столик в углу шатра рядом с баром. Он был завален подарками, часть из которых завернули в бумагу с рисунками в стиле Хеллоуина.

– Не могу сказать, – ответил я. – Подарки для папы в честь выздоровления?

Она надула губы.

– Когда полгода назад я заболела пневмонией…

– У тебя была всего лишь простуда.

– …ты купил мне только цветы. Никаких подарков.

– Я купил тебе квартиру.

– Это уже позже.

– А восемь миллионов долларов. И счет в банке?

Она скорчила гримасу и закатила глаза.

– Не стоит о деньгах, милый… Это так грубо.

Я усмехнулся. Даже посреди мирового хаоса я, по крайней мере, всегда мог полагаться на то, что Фейт останется собой.

Когда мы вошли в шатер, несколько гостей оценили наши костюмы. Кто-то подходил с поздравлениями.

– С чем? – потребовал я ответа.

Женщина, которую я не узнал, бросила на меня странный взгляд, а затем захихикала.

– Ну надо же, – она повернулась к Фейт. – Он такой забавный.

Фейт склонила голову набок.

– Правда? Откуда вам знать?

– Что это было? – спросил я, когда мы двинулись дальше.

Она пожала узкими плечиками.

– Может, мы уже выиграли конкурс костюмов.

Эдди с Марджори стояли возле длинного стола с закусками. Поблизости, возле котелка с сырным фондю, находилась Рамона. Кусочки хлеба на концах палочек для макания искусно обожгли, и теперь они походили на маленькие черепа.

Марджори красовалась в костюме Капитана Марвела, Рамона оделась Матушкой Гусыней. Женщины приветливо нам улыбнулись и завели ничего не значащую беседу. Брат выбирал оливки из паштета и бросал их на траву, стараясь не испачкаться. Сегодня он носил черный костюм с гофрированным воротником и высокий черный цилиндр.

– Сайлас, дорогой братец, как я рад вас видеть, – он приподнял шляпу перед Фейт, и его тон заметно остыл. – Мисс Бенсон.

– Да ты настоящий щеголь, – проговорила она. – И кто же ты?

– Чарльз Диккенс, конечно. Я очень надеялся, что мой наряд увидит мистер Кауфман. Знаю, ему бы понравилось. Он уже здесь, братец?

Я закрыл глаза, грудь пронзило мгновенной вспышкой боли.

– Я же говорил, Эдди, – произнес я, стараясь сдержать раздражение в голосе. – Он уехал из города.

– Да-да, в Северную Каролину. Но я надеялся, что он уже вернулся.

– Да, ладно…

– Что он там делает?

– Откуда, черт возьми, мне знать?

Эдди отпрянул, словно от пощечины, а Марджори и Рамона отвели взгляд. Фейт сжала мне руку.

– Прости, – проговорил я, обращаясь к Эдди. – Прости, приятель. Я не знаю ни чем он занимается, ни…

«Вернется ли он».

Эдди кивнул, и плечи его расслабились.

– Все в порядке, братец. Я прекрасно понимаю. Я тоже по нему скучаю.

Он проговорил это, глядя в землю. Вполне естественно, обыденно. По крайней мере, так показалось бы любому постороннему слушателю. Но Эдди редко выражался обычно. Как правило, все его фразы облекались в причудливый язык. Но прозвучавшее сейчас в его словах неприкрытое чувство казалось почти потрясением. Оно пробрало меня до мозга костей, обнажив вихрь сбивающих с толку эмоций.