Катерина Райдер - Алые небеса

Занимая свободное место в стеклянном кабинете, невольно сталкиваюсь взглядом с брюнеткой. Она тычет большими пальцами в потолок, желая удачи. Всерьёз или издевается? В Корее с раннего детства учат, что одноклассники не друзья, а соперники. Жёсткая система образования, бесконечные табеля успеваемости, рейтинги на стенах учебных заведений и огромный конкурс при приёме на работу даже в захудалую финансовую контору, обязывают смотреть на каждого потенциального конкурента, как на личного врага. А эта что? Вы только посмотрите! Лыбится, будто только что выиграла в лотерею. Странная.

На выполнение тестового задания нам отводят восемьдесят минут. Вскрываю конверт, из груди тотчас вырывается вздох облегчения – как два пальца об асфальт. Погружаюсь в решение, просчитывая алгоритмы в уме и вдруг замечаю, что сидящая напротив янки встаёт со стула, протягивая бланк наблюдающему.

Бросаю взгляд на часы – прошло тридцать восемь минут. Да ладно! Куда ты идёшь?! Сядь на место и перепроверь, потом ведь сокрушаться будешь…

Ащщ, мне-то какое дело?! К тому же я и сам уже на последнем вопросе.

Девушка покидает переговорную. Я досадливо качаю головой (ну как можно быть настолько безответственной?), однако почти сразу возвращаюсь к тесту и через пару минут заканчиваю.

Настроение резко повышается. Минуя лифт, иду к лестнице – хочу размять ноги. Вприпрыжку спускаюсь на первый этаж, чувствуя приятное удовлетворение. Выхожу в холл, поглядывая на стойку респешена. Где там «моя» улыбчивая агасси [2] , у которой я хотел стрельнуть телефончик? И вдруг тот самый охранник, что меньше часа назад стал жертвой моего феноменального актёрского мастерства, орёт во всё горло:

– Эй, а ну стоять, поганец! Су Хо, вон он, тот, что прикинулся директором! Держи его! – и два мужика в форме срываются в мою сторону. – Вот я тебе сейчас покажу! Начальнику охраны он пожалуется!

Это ж надо… Попал, так попал!

Окидываю рыщущим взглядом приёмную, сталкиваясь им с администраторшей, пытающейся привлечь моё внимание бурной жестикуляцией. Указывая пальцем на турникеты, она жмёт на кнопку, те распахиваются.

– Быстрее, – одними губами шепчет спасительница, и я, благодарно кивнув, быстроногим гепардом ныряю через проходную.

Отлично, фора в несколько секунд всё, что мне нужно!

Бегу на выход, минуя рамку металлоискателя. Пол мокрый. Чтобы ускориться скольжу подошвой, теперь уже мысленно осыпая благодарностями черепаху-уборщика. Датчики движения стеклянных дверей реагируют без задержки. Выскакиваю на крыльцо, оглядываюсь. Охранники перелезают через предусмотрительно заблокированные администратором турникеты. Нужно убираться и как можно скорее!

Спускаюсь по ступенькам. Перепрыгиваю оградительный бордюр с высаженными на нём цветами – петлять по дорожкам времени нет – и неожиданно замечаю американку, из-за которой, собственно, и случилась вся эта дичь. Девушка тоже видит меня, но пока ещё не понимает, что происходит – спокойно встаёт со скамьи, приветственно машет рукой.

Ага-ага, какая приятная, чёрт подери, встреча! – мысленно иронизирую я, устремляясь к причине своих сегодняшних проблем.

Видимо то, что моя семидесяти пяти килограммовая туша не идёт прогулочным шагом, а прёт сломя голову, настораживает брюнетку и она опасливо пятится, при этом открывая рот, чтобы (наверняка) изречь очередную многословную триаду. Я же, оказываясь рядом, бросаю взгляд через плечо.

Вот же приставучие ублюдки! Уже карабкаются через ограждения, ещё и шокеры достали!

– Не сейчас, – пресекаю любые попытки девушки заговорить, хватаю её за руку и почти так же как на переходе, грозно командую: – бежим, нас раскрыли!

Девица не успевает опомниться, как мы уже мчимся на всех парах в сторону аллеи. Но на своих каблучищах она значительно замедляет темп, грозя окончить побег задержанием, что не входит в мои планы. Поэтому я, в поисках укрытия, резко беру вправо, сворачивая за здание кафе. Там, стремительно обернувшись, ловлю потерявшую равновесие соучастницу и разворачиваюсь вместе с ней на девяносто градусов, прилипая к стене. Точнее к зданию оказывается прижата девушка, вдавленная в кирпичную кладку моей грудью.

– Тсс, – прикладываю к пухлым губам палец, застывая, вслушиваясь в шаркающие шаги охраны, рыщущей за углом.

Жду. Время тянется как резиновое. Тело напряжено, мышцы гудят, готовые в любой момент пуститься в очередной забег. Дыхание, из-за того что я стараюсь не шуметь и сдерживаю его, болезненно сводит грудь.

Проходит минута, другая. Вроде бы всё тихо, но двигаться не решаюсь, вдруг враг, как и мы, притаился?

Нет ничего страшнее разъярённого мужика за сорок, которому наступили на и без того потрёпанное скудным жалованием, ворчливой женой, да неблагодарными отпрысками Эго. Поэтому, когда девица подо мной (или перед – тут с какой стороны посмотреть), начинает ёрзать, всем своим видом намекая, что неплохо бы было её отпустить, я угрожающе шикаю:

– Чоён'гхан! То есть, тихо…

Американка негодующе щурится, но благо не перечит.

Некоторое время спустя, полностью убедившись в том, что охрана сдалась, резко отнимаю руки от женских предплечий и, развернув раскрытые ладони в жесте «без рук», отступаю. Девушка, почуяв «зелёный свет», тотчас начинает болтать, что-то там про туфли и незапланированный бег с препятствиями. Я не особо вслушиваюсь, мысли всё ещё концентрируются на потенциальной угрозе.

– Да твою мать! – внезапно чертыхается американка, вынуждая меня таки обратить на себя внимание. Ругается и правда как программист.

Насмешливо гляжу на девушку и тут же сникаю, так как, кажется, являюсь причиной подвёрнутой лодыжки. Ну в самом деле, что за день?..

Девица, тем временем, подхрамывает ближе, снимает пиджак, протягивает вещь мне, при этом без умолку молотя языком, отпускает шутку. И я бы вполне мог счесть подобное поведение милым, не скачи она точно одноногий кузнечик. Так что всё, что янки говорит, пролетает мимо моих ушей, ведь в голове происходит поисковый запрос ближайшей больницы. И даже на финт с солнечными очками, которые внезапно оказываются на моей переносице, я не реагирую.

В реальность возвращаюсь лишь когда вижу женскую спину. По ходу американка сказала, всё что хотела, и теперь намеривается уйти. Однако я не могу её так отпустить, совесть не позволяет, и, зажмурившись, мысленно отсылая своему благородству парочку нецензурных благодарностей, ловлю тонкое запястье, на сей раз совсем не грубо, а бережно.

– Погоди… – Мэри? Да, кажется Мэри, оборачивается. – Куда ты собралась с такой лодыжкой? Даже если можешь идти сейчас, через полчаса она разбухнет как пчёлами накусанная. Нужно срочно наложить холодный компресс и зафиксировать, если, конечно, не собираешься искать квартиру в инвалидном кресле. Пойдём, здесь недалеко, – безапелляционно отсекаю, накидывая на плечи пиджак, чтобы тот не мешался.