Маша Храмкова - Нет никого страшнее меня

– Ты чего?! – возмутилась Адель, глядя вслед уходящим парням.

– Я же сказала, это не наше дело, – потупив взгляд произнесла Ким. – Мне пора.

Несколько мгновений Ада тупо смотрела вслед уходящей тоненькой фигурке в массивных Мартинсах. Вскоре на заднем дворе остались только Ада и Лекс.

– Что он сделал с тобой? – Адель несмело шагнула к Калибану, но тот вскинул руку, останавливая ее.

– Не надо! Мне не нужна твоя жалость, – с его пальцев капала кровь, а рубашка на плече была порвана, точнее, разрезана чем-то очень острым.

– Тебе надо к врачу и к директору! Нужно рассказать, о том, что произошло, – Адель тяжело дышала; ей казалось абсолютно неправильным то, что один ученик считает себя выше другого.

– Это же Ливенворт. Всем плевать, Ада, – Лекс посмотрел на девушку в упор. Он тоже дышал тяжело, а темные волосы взмокли и прилипли ко лбу.

– Мне – нет, – Адель сдвинула брови, выдерживая его обжигающий взгляд.

Калибан потряс головой и мрачно усмехнулся.

– Чем он тебя порезал? Ножом? – продолжала Ада. Она пыталась найти второй порез на теле Лекса, но его не было.

– Конечно нет, – Лекс смахнул волосы со лба. – Это же школа. Здесь не ходят с ножами.

– Ага, рассказывай. А от кого… – начала было Ада, но вдруг поняла, что догадывается, каким будет ответ. – От кого Рафаэль велел тебе держаться подальше?

– Ты точно хочешь знать ответ? – Лекс смотрел на Аду так долго, что ей стало не по себе.

«Это всего лишь твой одноклассник, что с тобой такое?» – сказала она самой себе, и все же от взгляда Лекстера по телу Ады побежали мурашки.

– Хочу, – наконец сказала она.

– От тебя, – произнес Лекс.

Ада вернулась домой в ужасном настроении. Ким бросила ее, Рафаэль со своей компанией напал на Лекса, чтобы проучить его – и, кажется, все это было из-за нее, Ады! Да уж, прекрасное начало учебного года, лучше даже представить себе сложно!

Не раздеваясь, Адель залезла на кровать и укрылась одеялом. Как же ей хотелось вернуться в старый добрый Бруклин! Вытерев слезы, Ада взяла телефон и открыла контакт Анны-Марии.

«Здесь так паршиво! – написала она, и тут же отправила вдогонку: – Мне не хватает тебя!»

Несколько минут телефон молчал.

«Кто это?» – пришел наконец странный ответ. Родригез что, решила так не вовремя пошутить?

«Я, башка тараканья. Ада».

«Это розыгрыш?» – Адель с недоумением уставилась на полученное сообщение. Еще раз проверила контакт – нет, это точно была ее подруга детства, Анна-Мария.

«Перестань так шутить, мне очень плохо сейчас!!!» – написала Адель, чувствуя, как горло сдавливает изнутри противный липкий комок.

Ответ пришел через минуту:

«Пожалуйста, не пишите мне больше!»

Ада отбросила телефон, словно он превратился в огромного слизняка. Да что же это такое? Как лучшая подруга могла забыть ее за несколько дней?

Немного подумав, Адель поняла, в чем дело. И как она сразу об этом не догадалась? Лучший способ сжечь мосты, соединяющие тебя с кем-либо – притвориться, что ты никогда не знал этого человека.

Сбросив одеяло, Адель выбежала во двор. Последние солнечные блики скользили по верхушкам гор. Пройдет совсем немного времени, прежде чем маленький городок погрузится во мрак, и тогда, вместе с наступлением ночи, вернется то, чего Адель так боялась: ужасающий крик, вопль отчаяния. Наверняка этого несчастного тоже бросили – его друзья или стая.

Этот городок засасывал Адель в свою жуткую безысходную пучину.

Усевшись на качели, подвешенные между двух высоких сосен, Ада принялась ворошить пыль носками своих кед. Перед ее глазами снова возникла сцена за школой: пылающее гневом лицо Рафаэля, жуткий свист и густая кровь на пальцах Лекса.

Где-то совсем недалеко, в трех милях от ее дома, по трассе пронеслась машина. Что если прямо сейчас выйти на шоссе, проголосовать… довезут ли ее до Бруклина? Или изнасилуют, убьют и скинут в ближайшую канаву?

Нью-Йорк был слишком далеко, а ее прежней жизни, судя по ответу Анны-Марии, и вовсе никогда не было. Теперь ее место здесь, среди всех этих лесов и баек о Горных Бесах.

Адель почувствовала на себе чей-то взгляд и резко обернулась. Никого. Только кусты и камни бэкъярда, уже скованные сумеречными тенями. Но ощущение, что за ней наблюдал чей-то внимательный, пристальный взгляд оставалось еще долго – холодком на сердце и, как это ни странно, ощущением защищенности.

Часом ранее

Птица смотрела на него с укором. Поворачиваясь то правым, то левым глазом, но чаще всего именно правым. Левый глаз покрывала едва заметная белесая пелена – это говорило о том, что совсем скоро старый ворон потеряет зрение.

– Хочешь сказать, что я идиот? – Лекстер покосился на молчаливого слушателя. – Не отвечай, я и так знаю.

Он задержал дыхание и провел горячей влажной тряпкой по своему плечу. Мучительная боль тотчас разлилась от места пореза по всему телу. Такая рана заживать будет долго, об этом Лекс знал не понаслышке.

– Все это бесполезно, Грегор, – Лекс выдохнул и обмакнул тряпку в ведро с водой, которая тут же окрасилась красным. – Я не смогу бесконечно отталкивать ее. А это значит, что я обречен.

Птица ничего не ответила. Да и что отвечать, когда тут все и так ясно?

– Мы ведь можем просто дружить, как ты считаешь? – Лекс представил Адель, как если бы она сидела рядом, возле камина. В очередной раз провел тряпкой по краям раны – на этот раз ощущения боли притупилось.

Ворон каркнул и, описав круг под потолком, уселся на прикрытый старыми шторами предмет в центре гостиной.

– Ну да, конечно, – стиснув зубы, Лекстер покосился на ненавистные очертания этой вещи . – Я размечтался, верно?

Ворон посмотрел на него с сочувствием и спрятал голову под крыло. Поднявшись с пола, Лекс подошел к зеркалу: тело, хоть и было проворным и крепким, снова подвело его. Рассмотрев почти затянувшийся порез, Лекс недовольно покачал головой: сегодня он снова уступил оружию Рафаэля в скорости. Лекс убрал отросшие темные пряди с лица (и когда он стригся в последний раз?), поднял с пола безвозвратно испорченную клетчатую рубашку.

В этот момент большие настенные часы пробили восемь.

«Она, должно быть, дома сейчас», – подумал Калибан, и сердце его быстро забилось. Порывшись во внутренностях старой сушилки, Лекс выудил черную водолазку, надел. Ткань плотно облегала его мышцы и почти скрывала шрамы на запястьях. Незнающий человек легко мог спутать их со следами от наручников или ожогами, именно поэтому директор Нортон вызвал его к себе вчера утром. Признайся, говорит, кто сделал это с тобой. Кажется, Адель тоже заметила их.

Мрачно проведя пальцами по смуглой коже, Лекс покосился на ворона.