Карина Исаева - Сбежавшая жена

– Не стоит, я уже понял, кто это, – в его взгляде затаилась обида, кулаки сжались, а на лице показалась усмешка. С грохотом уронив пакет на кухонный стол, Заур произнес:

– Мачеха, о существовании которой я узнал совсем недавно, да? – я так и не поняла, кому именно был адресован этот вопрос. Но следующие слова точно были адресованы Томе:

– Знаете ли, я бы сказал, что рад с вами познакомиться. Или что там еще принято говорить в таких случаях? Но отец всю жизнь учил меня не врать. Жаль, что при этом он забыл упомянуть о своей второй жене, – в его тоне звучала горечь. Тома замерла, в удивлении расширив глаза. Никто не ожидал таких слов от Заура:

– Заур, послушай меня, – встряла было мама, но брат заговорил, повысив голос:

– Послушать что? Очередную недоправду? Может, вы еще за дверью прячете третью жену отца? Или сводных братьев?! Знать не хочу, какого черта ты продолжаешь жить с этим предателем. И терпишь ее, – указал пальцем на Тому, чье лицо исказила боль. Не успела мама ответить, как брат развернулся и, громко хлопнув входной дверью, покинул коттедж. Мама и Тома синхронно приземлились на стулья. Я же выбежала вслед за младшим братом.

Что этот сопляк себе позволяет?! Какое он имеет право так себя вести при этой женщине? Ладно, он зол, его всю жизнь держали в неведении. Папа с мамой восхитительно изображали счастливый брак, а вместе с Асламбеком отлично скрывали существование второй жены отца. Тем не менее подобного знакомства Тома не заслужила. Она, черт возьми, осталась сиротой! И папа не мог поступить иначе. Уверена, к браку его побудили не личные цели или безразличие к маме, к нам, а лишь желание защитить и уберечь от неприятностей несчастную, одинокую женщину.

Пока я искала Заура вокруг дома, вспомнила свои эмоции, когда узнала о Томе. Разбитая машина, история детства и юности мачехи, неожиданный приезд Саида… Черт! Опять ощущаю чересчур сильное биение сердца:

– Заур! Где ты?! – кричу я. На веранде пусто. Оглядываюсь по сторонам:

– Кого-то потеряли? – чуть не подскакиваю от раздавшегося за спиной грубого мужского голоса. Что-то знакомое:

– Да, я искала своего… – хмурюсь. Вспомнила! Этот человек прервал наш с Саидом разговор вчера, готова дать голову на отсечение, что это он разговаривал со мной ночью. И теперь, при свете дня, снова он. На этот раз я его хотя бы разглядеть могу. Впрочем, по грубому голосу уже можно было составить портрет этого человека. Им оказался здоровый, широкоплечий мужчина со смуглой кожей, с густой угольно-черной бородой, прикрывающей всю нижнюю часть лица, огромными глазами какого-то странного оттенка, что-то среднее между темно-зеленым и коричневым, с пухлыми губами, разбитым маленьким носом. Если бы не такое суровое, почти что злое выражение лица, его без зазрения совести можно было принять за турецкого актера. На нем была серая широкая футболка с V-образным вырезом и черные штаны. На ногах черные открытые тапки. Такие же угольно-черные, как и борода, волосы на голове были коротко подстрижены под машинку. Он стоял, прислонившись плечом к открытой двери балкона:

– Кота? – закончил он за меня предложение. Видимо, я слишком долго его разглядывала:

– Вы меня преследуете? – выпалила я. Широкая правая бровь на суровом лице поползла в недоумении вверх:

– Простите, что? – ему, наверное, показалось, что он ослышался:

– За два дня мы уже сталкиваемся третий раз. Это странно, – ответила я, подозрительно разглядывая это суровое лицо. Мужчина большим пальцем указывает назад, очевидно, на дом:

– Я тут живу. Не вижу ничего странного, – я молчу, продолжая его разглядывать. То, как он нагрубил мне ночью, мгновенно вылетело из головы. Я действительно не помню, что меня тогда разозлило. Мысли закрутились вокруг младшего брата и его последних слов:

– Кхм… если ищете молодого человека, который выбежал из коттеджа за три минуты до вас, он меня спрашивал, где находится остановка и направился туда, – нарушил тишину мужчина:

– И вы ему сказали?! – возмутилась я. Он с недоумением произнес:

– А разве я мог поступить по-другому? – я сердито воскликнула:

– Он же совсем ребенок! Он знать не знает, что и где здесь находится! Он приехал только что и, разозлившись, на эмоциях, побежал черт-де знает куда! И вы ему в этом помогли, спасибо вам огромное:

– Во-первых, этот молодой человек – далеко не ребенок. Во-вторых, на эмоциях он или нет, далеко не убежит. В-третьих, вам следовало бы держать себя в руках, прежде чем наезжать на чужого мужчину, – с этими словами сердитый сосед развернулся и покинул балкон.

Идиот!

У него, по ходу, такая привычка – упрекнуть в неумении вести себя и уходить. Глубоко выдохнув, я огляделась по сторонам в поисках чертовой остановки. Великодушный сосед даже не сказал, где именно она находится. Вокруг виднелись лишь крыши таких же, как наш, коттеджей, сюда доносились крики чаек, звуки проезжающих машин, бушующего из-за сильного ветра Босфора. Если внимательно посмотреть прямо, я могла его разглядеть. Правда, синяя полоса пролива сливалась с голубым небом. Задерживать взгляд на этой картине я не собиралась, но он буквально приковал меня к себе. Я снова ощутила аристократичные руки с длинными пальцами на своей талии, вдохнула до боли знакомый запах, а затем… ощутила режущую в сердце боль вперемежку с болью под животом. Даже не заметила, как по лицу покатились слезы, а перед глазами всплыло усмехающееся лицо:

– Камо? – я обернулась. Мама стояла у косяка двери, ведущую на веранду:

– Заур куда-то уехал. И я понятия не имею, где его искать, – обреченно призналась я. Мама прислонилась к двери:

– Он не может простить Руслана из-за Томы. Думает, что Руслан, женившись на ней, меня предал, – мама усмехнулась:

– Я тоже так сначала подумала, пока не узнала всю историю, – напомнила я. Мама с пониманием кивнула:

– Что ты, что Заур имеете полное право злиться и на меня за проявленную слабость, и за отца за такой поступок, но, стоит отметить, все могло быть хуже:

– Мам, я понимаю, почему папа это сделал. Я больше не сержусь на него. На тебя или на Тому тем более. Но… – мама посмотрела на меня с недоумением. Я попыталась правильно подобрать слова:

– Когда Тома сюда приехала, мам, каково было тебе? – поспешно добавила: – Мне просто интересно, – взяв меня за руку, мама притянула меня к себе. Я даже удивилась, ведь мама – далеко не такой человек, который обнимается просто так:

– Камо, я меньше всего думала о Томе, когда мы с Русланом сломя голову летели сюда. Да и сейчас меня больше волнует твой брат, чем она, – мама усмехнулась, посмотрев мне в глаза с каким-то особым трепетом и теплотой:

– Понимаешь ли, когда живешь с человеком долгие годы, и у вас появляются дети, фокус внимания почти целиком смещается на них. И ты готова отдать что угодно, лишь бы с ними все было хорошо. А отношения с мужем…они… – мама, запнувшись на несколько секунд, закончила: – Они становятся другими. Конечно, первое время я очень страдала. Но Асламбек, ты и Заур дали мне понять, что Руслан больше не занимает в моей жизни такое важное место, как это было раньше. Отныне мы с ним, по сути, партнеры, для которых главная цель – это счастье своих детей. А с кем он там делит постель, свои переживания и заботы, меня уже мало волнует. Главное, что он хороший отец и достойный человек, который на что угодно пойдет ради своих близких. За это я его уважаю, – после этих слов я не могла не спросить: