Марина Хробот - Моё наследство

– Да, Милочка, квартира хорошая, но придётся менять. – Устало вздохнула я. – У меня трудности, всё не так радужно, как выглядит, – вон видишь, кровь на полу. До сих пор мама не может до конца оттереть. Но давай об этом потом.

Мила, повеселевшая при слове «трудности», поцеловала меня в щёку.

– Ладно, беги, в магазин. Настюша, беги, а то мужики обидятся, мы же после работы, голодные. Мы у метро от сосисок в тесте отказались, берегли животы для застолья.

Я надела пальто на халат и надела привычные кроссовки.

В сбербанке поменяла двести евро, и впервые прошлась по соседнему супермаркету, ни в чём себе не отказывая. Конечно, не стала покупать чёрную икру и французское шампанское, но нарезанную колбасу двух сортов, сыр и киевских котлет прикупила. Ещё набрала различных соусов, конфет и фруктов.

Из прихожей я сразу, не раздеваясь, прошла в гостиную.

Как и ожидала, Мила приготовила картофельное пюре и нарезала овощей для салата, а два приятеля сидели за столом, смотрели телевизор и активно потребляли мартини с водкой. Поставив тяжелые пакеты у ног ребят, я постучала вилкой по хрустальному бокалу.

– Господа! Приказываю строем и рысью направиться на кухню и подготовить закуски. О спиртном, пока мы все не сядем за стол, забыть. Приказ понят?

Шура среагировал первым, вскочил и вытянулся во фрунт.

– Есть, та-арищ енерал.

Леонид тоже выбрался из-за стола, но не так молодцевато. Подхватив пакеты, ребята промаршеровали на кухню.

Удивлённая моим громким голосом, а я повышаю голос крайне редко, Мила, встретила ошарашенным взглядом Леонида и Шуру. Мила собралась активно им помогать в готовке, но я зашипела: «Они сами», – и поманила ее за собой.

Стервочка, вышедшая из спальни, неспешно направилась в сторону кухни. Новые люди в квартире, по её личным наблюдениям, на первых порах заигрывали с ней. Наивная собака. Давно замечено, что мужчины отдают вкусные куски домашним животным только в присутствии женщин.

Мы прошли через гостиную, и я открыла дверь лоджии. Мила начала и здесь охать от восхищения, рассматривая стены, отделанные резным деревом, но я её охолонила.

– Мы здесь не за этим.

Подняв в углу лоджии крышку в полу, я кивнула в открывшийся прямоугольник с автоматически зажегшейся подсветкой.

– Лезь, там подпол. Выбери огурчики, варенье, и ещё что-нибудь. Не хочу туда ребят посылать, там стоят две бочки с вином.

Мила радостно ойкнула, и быстро исчезла в погребе. Через несколько минут, в которые я прослушала громкие вскрики восхищения из-под земли, на полу лоджии стояли нужные банки.

– Да, с таки погребом, – Мила легко вылезла из подпола, – можно запросто пережить пару-тройку экономических кризисов.

Я гордо согласилась, и мы, прихватив банки, пошли к ребятам на кухню.

Два увальня разложили закуску по тарелкам, не забыв украсить зеленью и подровнять неровно лежащий хлеб, нарезанный Милой. Заодно они заправили майонезом салат, и соорудили сверху его мухомор из яйца и помидора.

Первый тост выпили, не чокаясь, за Катю.

Через полчаса вино и водка взяли своё, и мы свернули на привычную программу. Пили за новую квартиру, друг за друга, за взаимопонимание и так далее. За месяц, что мы не виделись, накопилось много новостей.

Мила подыскала себе новую работу, но место освободится только к концу следующего месяца. Шурик похвалился повышением в должности в парке такси, где он стал бригадиром. Леонид встрял с рассказом о случае на работе, когда один мужик сдуру купил билет Русского лото, и выиграл почти штуку баксов.

Я, как и все, сделала удивлённого-завистливое лицо. Найденные сегодня деньги лежали в сейфе Кати, расположенном под картиной Петрова-Водкина, и оттуда грели мне душу.

Все стали вспоминать случаи крупных и мелких выигрышей, находки кошельков на улице, или золотых украшений в общественных туалетах и на пляже Серебряного Бора. Я слушала с интересом. Меня раздирало желание похвалиться, но я девушка начитанная, я знаю, что после первого шока радости последует огромная, искренняя Чёрная Зависть.

Постепенно мы перешли на более страшные случаи. Выключили верхний свет и зажгли свечи. Заговорили о вещих снах, о привидениях и убийствах. Мила с расширенными от любопытства и Мартини глазами спросила, не посещает ли меня Катя. Я замахала руками, сплёвывая через левое плечо. Но не выдержала, заплакала.

– А вчера в это самое время вон там, у окна, лежал раненый парень. – Сквозь слезы проговорила я. – Лет двадцати. Кровищи было… Жалко его. И меня.

Шура и Леонид замерли с рюмками в руках, Мила хлопнула ладонью по столу.

– Мужики, я же ей и позвонила с утра, как только услышала об этом. По телевизору три раза показывали в новостях, но я не знала о новом адресе Насти.

Начались расспросы и комментирование происшествия.

Я рассказывала о вечере у дяди, о полиции, о «скорой». А перед глазами был молодой парень с простреленной шеей и пятно на персидском ковре. Мне стало совсем плохо, и я разревелась в голос. Мила пересела ближе и утешала, размазывая слёзы по моему лицу.

Шура с серьёзным лицом изрёк Соломоновское: «Всё проходит, и это пройдёт», и предложил выпить. Мы молча выпили. Я оглянулась. Квартира показалась чужой. Надо продавать и не сомневаться.

Ночью Леонид не всегда забывал обо мне, и даже не очень потел. Мы спали с ним в гостиной на диване. Мила и Шура проверяли на прочность кровать в спальне.

Стерва, из любопытства забравшаяся в спальню, оттуда не уходила, и подвывала при самых страстных вскриках Милы. Я при этом чуть не падала с дивана от хохота, Леонид просил меня не отвлекаться.

На следующее утро болела голова и скулила Стерва. Я совершенно забыла, что собаку надо выгулять. Стервочка села перед диваном, и осуждающе смотрела мне в глаза.

Пришлось вставать. Леонид спал, или делал вид. Одеяло с него наполовину слезло, талия мягко переходила в живот, лежащий дополнительным полушаром на простыне. Мне кажется, что у женщин это выглядит эстетичнее.

Стерва, настойчиво взвизгнув, напомнила о себе. Я, с полузакрытыми глазами, натянула джинсы, носки, два тёплых свитера и старую куртку. Получился толстый пузик.

Погода на улице начала октября была что называется «займи, но выпей». Небо серое, сыпал дождь со снегом.

Рвущаяся на улицу Стерва бодро сбежала с лестницы, и потрусила к кустам под окнами с последними поникшими золотистыми листьями.

Понимая, как сегодня будут страдать мои гости, я сходила в палатку, где круглосуточно продавали пиво по двойной цене, и купила три бутылки.

У дома холодный ветер метнул в лицо горсть мокрого снега, глаза на секунду закрылись. Сзади хлопнула подъездная дверь, и меня толкнула пронёсшаяся мимо четырёхлапая махина. Я упала выставив на холодный асфальт ладони, защищая лицо от удара.