Рита Хоффман - Открой глаза, Сэм

Мэдди даже с места не сдвинулась, стоит, сложив руки на груди, смотрит на них сверху вниз.

– Боже, Макс!

Эва поднимает мальчишку, Рэйджи выбрался из-под коляски и поставил ее рядом. От стыда горят уши, там, за его спиной, целая толпа, которая видела его провал. Если уж его оставили в живых, то почему в таком теле?! Дерьмо.

– Ну, ты пытался. – Макс похлопал его по спине. – Может, стоит подкачаться?

– Я не думал, что…

– Что я такой тяжелый? Понимаю, часть меня фактически ссохлась, никто не верит, что я вешу больше пятидесяти килограммов, а уж вместе с креслом… – обиженным мальчик не выглядит.

– Заткнись, Макс. – Мэдди злобно уставилась на него. – Ничего ты не ссохся!

– Могу показать! – с готовностью предложил ей брат.

Чужие переживания его никогда не интересовали, но по лицу девочки видно, насколько ей неприятно слышать от брата такие слова. Макс, в свою очередь, делает вид, что смирился с положением, даже шутит об этом, но шутки получаются какие-то горькие.

– Поехали. – Эва повезла брата вперед.

Проходя через толпу, Рэйджи услышал, как кто-то прошипел:

– Ну ты и дрыщ.

Можно начать потасовку и избить ребенка, но, как не прискорбно, говнюк прав – он совершенно немощный. Помог, называется, на все сто процентов выложился.

Сжал кулаки, опустил голову, на лицо упали идиотского цвета волосы. Еще и выглядит как клоун! В каком же он дерьме…

– Я никуда не пойду.

– Он никуда не пойдет.

– Тогда вы оба можете собирать вещи и проваливать. – будничным тоном сообщила Эва.

Они сидят на кухне, она – забравшись на табурет с ногами, в длинной мужской футболке, Оливер – мятый после сна, Рэйджи – злой, потому что снова вылил на себя оттеночное средство для волос. На этот раз на лбу остался фиолетовый развод, напоминающий синяк, прекрасно дополняющий родимое пятно на щеке.

– В этом доме бездельников нет и не будет. – Эва откусила кусочек печенья, крошки посыпались на стол. – Если ты не возьмешь его с собой, тогда возьму я.

– Это звучит куда лучше. С Айрика не убудет, если ты попросишь его устроить парня к вам. – Оливер кивнул.

– То есть, ты на себя вообще никакую ответственность брать не собираешься?

– Может, у меня спросите? – не выдержал Рэйджи.

– Нет, погоди, взрослые разговаривают. – Эва погрозила ему пальцем.

– Не смешно.

Этот жест показался ему оскорбительным. Она реально считает его еще одним младшим братом?! Оливер не спорит с ней, близнецы и те помалкивают, какого черта? Кто решил, что она тут главная?

– Ладно, тогда собирайся. – она встала, ладонью смела крошки со стола и выбросила их в ведро.

– Ты так и не сказала, чем занимаешься.

– Увидишь. – неопределенно ответила она.

Его бесит, что она делает из этого тайну. Неужели думает, что он бросится ей на шею и начнет просить автограф? Она всего лишь гитаристка, фон для выступления. Да, Айрик заставляет ее надевать достаточно откровенные наряды, что неплохо разогревает толпу, но все знают, что залы собирает он.

Собирал.

Из одежды у него есть только черные джинсы, свитер и пара кроссовок на полтора размера больше нужного. Куртка совершенно ужасная – потертые рукава, топорщащийся искусственный мех, все вместе выглядит жалко. Он старается не смотреть в зеркало, чтобы лишний раз не расстраиваться, но столкновений с новым лицом не избежать.

Светло-фиолетовые волосы окрасились пятнами, развод на лбу стал финальным штрихом – он сел на корточки перед зеркалом и спрятал лицо в ладонях.

«Боже, что со мной происходит?».

Последние три дня похожи на сон – он просыпается, ест, помогает Мэдди вывезти Макса из подъезда, возвращается в квартиру и лежит на диване, глядя в потолок. Лежит часами, думает, пытается осознать произошедшее. Оказалось, что принять тот факт, что ты мертв, не так-то просто. Пальцы сами собой тянутся к слоту за ухом – тонкий, едва прощупывающийся шрам, а за ним, под тонким слоем кожи, то, что от него осталось – отпечаток, оттиск его сознания. Выходит, никакого Бога нет и люди – всего лишь биохимические реакции, происходящие в их мозгу. Никакой души, никакой надежды на жизнь после смерти. Почти.

– Идешь? Что с тобой?

Эва присела рядом и положила руку на его колено. Он вздрогнул, отнял ладони от лица и, не глядя на нее, спросил:

– Как думаешь, кто мы такие?

Произнес и подумал, что вопрос звучит слишком глупо. Эва молчит, он посмотрел на нее и увидел, что она щурится, будто пытается что-то вспомнить.

– Думаю, – наконец произнесла она, – что мы – сгустки космической пыли. – встала, подала ему руку. – Давай, не бойся, в крайнем случае тебя просто не примут, ничего страшнее не случится.

Он помнит, как они встретились впервые – на шестидесятом этаже здания, принадлежащего отцу. Он – шикарный, в высоких ботинках, рубашке, заправленной в джинсы, расстегнутой до середины груди, и они – «горстка никчемышей».

По тому, как они держались, было видно, насколько им неуютно. Чтобы подчеркнуть свою значимость, он заказал для них азиатскую кухню и с наслаждением смотрел, как группа переглядывается, пытаясь понять, с какой стороны подходить к палочкам для еды. Теперь он ест на кухне одной из «никчемышей», спит на ее диване и послушно чистит овощи. Так и работает карма, верно?

– Сэм, мы не должны опаздывать. – Эва взяла его за рукав и потянула за собой в кабину лифта.

– Давно вы с Оливером, ну… – он хотел разрядить обстановку, чтобы не ехать в тишине, в итоге ляпнул какую-то чушь.

– Знакомы очень давно, поженились, когда папа умер. – она убрала волосы за уши. – Чтобы оформить опеку на МэдМакса. Он очень меня выручил.

«Выручил». Он присмотрелся к ней повнимательнее – глаза жирно обведены черным карандашом, волосы немного вьются, ресницы густо накрашены. На месте металлического шарика над верхней губой теперь плоская сережка в форме звезды. Без макияжа она выглядит мило, а сейчас похожа на типичную жительницу гетто, впрочем, она ей и является.

– Что? – она ухмыльнулась, зубы у нее крупные, особенно передние.

– Ты на зайца похожа. – безапелляционно заявил он.

– В школе меня называли «крысой». – Эва пожала плечами.

– А меня «НЛО».

– Серьезно? – она повернулась к нему.

Он понял, что оплошал – теперь-то он совсем не похож на зеленых человечков, которых любят рисовать на стенах домов.

– А мне кажется, что ты прикольный. – она оценивающе оглядела его с головы до ног. – Странный, но прикольный. Если деньги начнешь зарабатывать – вообще отлично.

У подъезда их ждет машина – дверца открылась, Эва забралась внутрь, он, вздохнув, полез за ней. Почувствовал ладонью кожу сидения и вспомнил свой прекрасный во всех отношениях автомобиль.