Анна Линн - Я пришла издалека

И миссис Скотт еще раз осмотрела изумленным взором мои брюки странного покроя (хорошо еще, что я была не в джинсах) и необычную обувь, видимо, совершенно не подходящую к случаю.

Я пошла было за ней, но совесть не позволила мне оставить пациента, нуждающегося в помощи, на произвол судьбы.

– А как же Джейми? – спросила я вслед миссис Скотт.

– О нем не беспокойся, милая. Он сам найдет где поесть.

– Но он серьезно ранен. Я должна позаботиться о нем. Я перевязала рану, но сейчас нужно срочно ее продезинфицировать.

– Что сделать?

– Промыть чем-то, что предотвратит воспаление и лихорадку.

– Ах да, я понимаю, о чем ты. Ну что ж, тогда пойдем с нами, дорогой дружок.

Гулкие темные коридоры, неожиданные повороты, тяжелые деревянные двери, похоже, не открывавшиеся веками… Таким был замок Тибервелл, такими были почти все замки в те времена. Извилистым путем мы добрались до небольшой комнатушки, где была кровать, пара табуреток и – самое главное – горел огонь. Миссис Скотт усадила больного на табуретку, ловко стянув с него рубашку и накинув на плечи одеяло.

– Что тебе понадобится, милочка?

– Нужно вскипятить воды, нужна ткань для перевязки и еще… еще… – Я лихорадочно соображала, что может сыграть роль антибиотиков. Тем временем Джейми тихо покачивался на табуретке от слабости. – Чеснок!

– Сию секунду, милая. И еще в моем хозяйстве найдутся травы, которые помогут облегчить боль, и чай из ивовой коры, он снимет лихорадку. А ты никак знахарка? Как Битоны?

– Да, что-то в этом роде, – сейчас не время было распространяться о том, что я закончила Первый медицинский.

Она вернулась с целой охапкой всякой всячины. Кастрюлька воды кипятилась на огне, миссис Скотт растолкла чеснок и отправилась по своим делам, я выбрала из охапки принесенных ею трав знакомые, в чьем действии я не сомневалась. Я в свое время слушала курс фитотерапии, но не курс ботаники. Распознать то или иное растение – непростая задача, тем более если это травы чужой страны. Хорошо еще, что я не в Новой Гвинее. Там небось и чеснок не растет.

Я принялась снимать присохшие тряпки с плеча Джейми так осторожно, как только могла. И все же я причиняла ему боль. Это было заметно, хотя он не проронил ни звука. С легким треском ткань отрывалась, оставляя по краям раны крапинки выступившей крови. Ножевая рана была глубокой и очень грязной. Промыть ее без предварительного обезболивания будет настоящей пыткой.

Всякий раз, углубляясь в рану, я неловко извинялась, хотя он продолжал молчать.

– Не извиняйся, делай то, что ты делаешь, – сказал он в конце концов. – Мне причиняли куда более сильную боль, и делали это люди гораздо менее симпатичные.

Я сбросила одеяло, которым он был укрыт, оно мешало мне. И замерла, не в силах смотреть на его спину и не в силах отвести взгляд. Спина была покрыта неровными, беспорядочными рубцами. Они перекрещивались и накладывались один на другой, превращая гладкую когда-то кожу в бугристую поверхность. Когда-то давно на этой спине не было живого места, она была одной сплошной раной. Его жестоко секли. В некоторых местах удары приходились на одно и то же место, кромсая кожу и разрывая плоть. Теперь там были бесформенные уродливые шрамы, которые никогда не изгладятся. Он почувствовал, что я смотрю на него.

– Это плети. Красные мундиры пороли дважды за неделю. Они были бы рады выпороть меня дважды в день, но побоялись, что я умру. А истязать труп не слишком интересно.

– Кому вообще может прийти такое в голову?!

– Тот, кто содрал с меня кожу, наслаждался этим. Его зовут капитан Рэндалл.

– Рэндалл? – воскликнула я громче, чем следовало бы.

– Ты знаешь его? – В голосе Джейми зазвучало подозрение.

– Нет, но я знала когда-то давно человека с таким именем. Вряд ли это тот же человек. Это было далеко отсюда и почти что в другой жизни, – поспешила я отвести от себя подозрения в личном знакомстве с очаровательным капитаном.

Я засуетилась у кастрюльки с травяным отваром, чтобы скрыть нервную дрожь. Человек, встреченный мной в ночном лесу и пытавшийся меня изнасиловать, был способен на все. И именно он оказался далеким предком человека, которого я когда-то страстно любила. Того человека, к которому я хотела вернуться сейчас больше всего на свете.

– За что? – спросила я хриплым голосом, продолжая промывать рану. Вопрос был бестактным. На секунду его лицо окаменело, но он ответил мне все в той же своей манере:

– За неповиновение, за попытку бегства и за кражу.. Так сказали англичане.

– Да ты опасный тип!

– Я настоящий преступник. Не советую тебе оставаться со мной наедине.

Он был недалек от истины. Даже сейчас, израненный и уставший, с красными глазами после бессонной ночи, он был готов снова драться и снова убивать, если это потребуется. И все же я чувствовала себя в безопасности.

– Что такое «неповиновение»? – спросила я, чтобы отвлечь его от боли и узнать побольше о капитане Рэндалле.

– Неповиновение – это то, что англичанам заблагорассудится так назвать. В моем случае попытка спасти свой дом и родных. Англичане ввели новый налог. Мы должны были отдать в форт Уильямс часть скота и припасов и еще выплатить довольно большую сумму. Никто не торопился отдавать англичанам последнее. И тогда появились солдаты. Небольшими группами они обходили дома, сгружая на повозки все, что удавалось добыть. Они грабили, а не собирали налог. Однажды моего отца не было, он пошел на похороны своего друга, а я вернулся поздно. Дома оставались сестра и две служанки. Еще с дороги я услышал крики сестры. Я бросился в дом. Там орудовали солдаты. Их было пятеро. Служанки прятались на чердаке. Платье моей сестры было порвано, а у одного из солдат на лице красовались свежие царапины.

– Боже мой, – тихо сказала я.

– Я уже почти справился со всеми пятерыми, двое лежали на полу без сознания, одного я вышвырнул в окно, но вдруг вошел капитан Рэндалл и приставил пистолет к голове Мэгги. Меня схватили и привязали к воротам. Рэндалл выхватил свою саблю и плашмя ударил ею меня по спине. Удар был сильным, но долго бить меня с той же силой он бы не смог. Поэтому я крикнул Мэгги, что мне не больно.

Он говорил медленно, полузакрыв глаза, и я поняла, что от боли и усталости он впал в нечто вроде гипнотического транса. Наверное, он забыл о моем присутствии.

– Тогда Рэндалл приставил нож к моему горлу и предложил Мэгги выбрать: или она пойдет с ним наверх, или он пустит мне кровь. Острие проткнуло мою кожу. Я видел лезвие ножа у своего лица, я видел, как падают капли моей крови в пыль, но я снова крикнул ей, что предпочту умереть, чем видеть ее обесчещенной этим ублюдком. Ее держали за моей спиной, я не мог ее видеть. Она пошла с ним.