Лана Ланитова - Кольцов. Часть 2

– У вас хорошие духи, – неожиданно для себя, произнес Андрей, глядя в глаза Варваре.

– Я знала, что вы оцените.

– Я помню их. Имел удовольствие познакомиться с этим ароматом на выставке в Париже, в отделе дамских туалетов.

– Вот как? – она улыбнулась.

– Да, это "Ньют де Ноэль". Я угадал?

– Да, вы правы.

Из граммофона полилось аргентинское танго. Теперь он решительно вел ее по залу.

– Мне говорили, что вы великолепный танцор, – чуть задыхаясь, произнесла Варвара.

– Вам врали…

– А еще мне говорили, что вы хорошо пишете пейзажи.

– Вранье…

– А еще мне говорили, что вы – отличный музыкант и хорошо играете на флейте.

– И это неправда…

Андрей изящными движениями производил основные шаги в танго – очо кортадо. И это получалось у него так непринужденно и красиво, что брюнет из Мадрида теперь смотрел на него с откровенным восхищением.

Шаг и снова шаг-падение, прерванный шаг, траспье, очос вперед, очос назад…

Перед окончанием танца он сделал зажигательную волькаду. А после и решительную кебраду – привлек Варвару к себе, усадил в глубокий выпад, и прогнул назад. Звуки танго стихли.

Вокруг раздались аплодисменты.

– Вы очень искусны в танце, – произнес огпушник.

– Благодарю, – Андрей скромно кивнул и довел Варвару Семеновну до ее места.

Варвара вся раскраснелась, карие глаза потемнели. Женщина прерывисто дышала и смотрела на нашего героя откровенно влюбленным взглядом.

Обед незаметно шел к концу, голову окутывала легкая дрема. Чуть отстраненно Андрей слышал смех розовой блондинки и красивого идальго. Седовласый мафиози куда-то исчез. А командирша, подперев квадратную щеку, уныло смотрела перед собой и машинально тыкала серебряной вилкой по соленому груздю. Рыжий художник все также похрапывал в углу. А банщик со своей сутулой женой подались на прогулку.

– Возможно, вас чуточку смутили мои гости, – проговорила Варвара, доставая папиросу из серебряного портсигара. – Вы не против, если я закурю?

– Как я могу быть против, Варвара Семеновна? Вы здесь хозяйка, а спрашиваете о таком пустяке. Что касается гостей, то меня мало чем можно смутить. И потом, я нахожу всех ваших друзей довольно интересными личностями.

– Да?

– Вполне.

– Они и вправду довольно забавны – каждый из них, – Бронш затянулась ароматной папиросой. – Правда, их трудно назвать друзьями. Друзей у меня почти нет. Это, скорее, приятели. И потом несколько моих самых близких приятелей подъедут только к вечеру.

– А вот как врач, я бы вам рекомендовал со временем отказаться от курения. Я полагаю, что смолы, находящиеся в табаке, могут некоторым образом сгущать кровь. А вам при вашей склонности к тромбофлебиту…

– Ах, оставьте. Сейчас не надо о моем тромбофлебите, которого у меня пока еще нет.

– Хорошо, как скажете, – Андрей улыбнулся.

– Вы, верно, устали?

– Не сильно. Просто жара, обед. Вино… Сейчас пройдет.

– Пойдемте, я покажу вам свою мастерскую и картинную галерею.

– Пойдемте, – Андрей встал из-за стола.

Они вышли в большой холл и стали подниматься по ступеням на второй этаж.

– Вы знаете, у меня здесь бывают поэты и художники. Часто Маяковский с Бриками, Есенин бывал пару раз. Андрей Белый, Вячеслав Иванов, Игорь Северянин, Василий Каменский. Из художников бывал Александр Бенуа. Вы не видели его новый альбом «Версаль»? Акварели с текстом. Очень интересная работа.

Андрей кивнул.

– Бывал Добужинский Мстислав. Он отличный иллюстратор Пушкина и Лермонтова. Бывает здесь и Боря Кустодиев и Василий Кандинский, супрематист Малевич. Да, много кто еще. Скульптор Мухина Вера Игнатьевна, художница Серебрякова Зинаида.

Пока они медленно поднимались по лестнице, откуда-то с галереи второго или третьего этажа, навстречу им пронеслась бледная супруга главного банщика из Сандунов. По ее лицу было видно, что она плакала. Она всхлипывала и трубно сморкалась в большой клетчатый платок.

– Сарочка, что с вами? Что-то случилось? – участливо спросила Варвара Семеновна, пытаясь остановить женщину за руку, но та еще пуще залилась слезами и, замотав головой, украшенной нелепой черной шляпкой с вуалеткой, убежала вниз по лестнице.

– Что с ней? – поинтересовался Андрей.

– Les querelles de famille [3] Семейные ссоры. ( франц .) , – насмешливо произнесла Бронш и пожала плечами. – Вот отчего я не желаю выходить замуж.

– Вы ни разу не были замужем? – бесцеремонно поинтересовался Кольцов.

– Была, но недолго. Это была моя первая любовь. Вы будете смеяться, но мой супруг считался в те годы довольно талантливым поэтом. Притом он был писаным красавцем.

– У вас его фамилия?

– Нет, что вы. Я не взяла его фамилию. Мне нравится фамилия моего отца.

– Ну, и отчего же вы расстались?

– О, в этой истории было все так тривиально. Две творческие личности редко уживаются под одной крышей. Мы прожили всего два года, ссорясь каждый божий день. А потом он пристрастился к вину и картам. И я ушла от него. Мне было тогда всего двадцать. Но даже теперь я ничуть не жалею, что рассталась с этим человеком. Он навсегда отбил мне желание выходить замуж.

– Печально…

– Да, я знаю, что вы женаты.

– Женат.

– Вы счастливы в супружестве?

– Вполне, – улыбнулся Андрей.

Варвара Семеновна тоже улыбнулась, но глаза ее не улыбались. В этот момент они показались ему особенно холодными и какими-то колючими. Она прошла чуть вперед, цокая каблучками белых туфелек.

Перед нашим героем открылся не менее великолепный второй этаж здания с огромным залом, оформленным, как и обеденный, в стиле классицизма и рококо. Стены второго этажа были окрашены в нежно бирюзовый цвет. Здесь было много позолоты и жемчужного глянца. Огромные панно и витиеватые картуши украшали образы обнаженных нимф и сатиров.

«Да, видимо, портрет вождя на первом этаже – это не более чем китч или дань конъюнктурным традициям, – с раздражением думал Андрей. Хмель давно выветрился из его головы и ныне он взирал на все более трезво: – Большая часть этого «скромного лесного гнездышка» – не что иное, как настоящий Версальский замок. Да уж, хорошо устроились, товарищ Бронш, чиновница из Наркомпроса. И нет на вас управы. А тот, чей портрет висит на первом этаже, до вас теперь уже не доберется. А жаль. Хотя, чего это я так разозлился? Уж не зависть ли это? Смешно. Завидовать всем эти побрякушкам, глянцу и нафталину? Увольте. Как говорил Бальзак: «За каждым богатством кроется преступление»».

– Вот, здесь и находится моя картинная галерея, – продолжала ворковать Бронш, не догадываясь об экспроприаторских настроениях своего гостя. – Весь второй этаж и почти все гостиные, и комнаты для отдыха заполнены картинами лучших мировых живописцев. У меня даже есть несколько работ восемнадцатого века и одна шестнадцатого. Есть такой фламандский художник Хуан де Фландес. Одна его малоизвестная работа – это настоящий бриллиант моей коллекции. Есть несколько картин малых голландцев семнадцатого века. Франца Хальса и Яна Стена.