Василий Боярков - Не по совести

В это же самое время его огромный товарищ расправлялся с остальными троими, оказавшимися более худыми противниками. Рассказывая вкратце о его поединке, стоит сказать, что ему не составило особого труда мощным тумаком своего кулака, напоминавшего большую кувалду, превратить лицо первого, кто посмел прыгнуть в его сторону, в нечто бесформенно синее, заодно заставив того надолго распроститься с сознанием; однако, отвлекаясь на этого, он совсем упустил из виду, как второй, вооруженный ножом, смог приблизиться к нему с правого бока и нанести удар, направленный в межреберный отдел его корпуса; напряжением всех своих «стальных» мускулов Михайлов не позволил клинку углубиться достаточно глубоко, одновременно переводя туловище лицом к нападавшему и наотмашь ударяя по голове… послышался хруст трещавшего черепа, и молодой парнишка, неприятно «хрюкнув» осел и сей же миг, «испуская свой дух», повалился мертвый на бетонное половое покрытие. Оставался только Годзилла, вооруженный деревянной дубиной. Он прекрасно понимал, что в любом случае, раз он набрался смелости ввязаться в такое опасное дело, пощады допроситься у него не получиться; стало быть, в тот момент, когда первый валялся без сознания, а второй умирал, он с бешенным криком «Убью, “тварь вонючаяˮ!», бросался вперед, двигаясь на Слона и с силой размахиваясь прочным орудием; он целился в голову, и удар пришелся точно по выбранной им для нападения «цели». Обыкновенный человек, не наделенный подобной мощью, от такого воздействия непременно получил бы черепно-мозговую травму, но… только не этот верзила, которого природа обделила умом, зато наградила непробиваемой твердолобостью как в прямом, так в точности и переносном смысле; другими словами, будь бейсбольная бита несколько тоньше, то она бы непременно сломалась: такой силой наделено было то нападение; однако ничего подобного не случилось, да и звероподобный детина остался стоять на ногах, перегруппировавшись своим вниманием на единственного нападавшего, пока еще оставшегося стоять на ногах. Итак, Алексей стал медленно надвигаться на этого неприятеля, раздувая в бешенстве ноздри и водя желваками; как у быка, увидевшего красную тряпку, глаза его вмиг наполнились кровавым оттенком. Годзилла замахнулся для очередного удара, но, хорошо помня никчемный эффект от первого, наносить его не решался, отступая назад, пока не уперся спиной в возникшего позади Константина, не менее беспощадного и «выросшего» словно бы из неоткуда; а тот в свою очередь непринужденно, но в то же время и уверенно взялся ладонью за продолговатую часть этой дубины, предоставив Слону возможность обхватить жертву двумя руками за голову и резким доводящим движением, направленным сначала влево, а затем резко возвращенным вправо, закончить жизненный путь очередного неразумного «беспредельщика». Далее, Михайлов вернулся к первому нападавшему, так и лежавшему без движения, но все же еще живому, и проделал с ним аналогичную «операцию».

Закончив с врагами, Костя-киллер и его верный товарищ наконец-то смогли заняться и своей измученной подопечной; освободив девушку от веревки, они аккуратно опустили ее на забетонированные полы и позволили минут пять полежать, давая время немного прийти в себя. Когда она, корчась от боли, смогла в конечном итоге присесть, Беркутов, глядя на ее избитое тело, подошел к поверженному Баклану, недавно такому «геройскому», а сейчас измочаленному его дубинкой и пускающему кровавые пузыри, после чего без всякого зазрения совести произнес:

– Вот твой обидчик, Азмира, можешь делать с ним все, что только не пожелаешь; возьми любой предмет, какой захочешь, – нож, бейсбольную биту, мою металлическую дубинку – и убей эту «мерзкую гниду».

– Нет, я так не могу, – «потерянным голосом», но с гордо вскинутой головой ответила девушка, – я не убийца.

– Дело твое, – одобрительно сказал Константин и, подойдя к окровавленному врагу, повторил с ним все те же нехитрые действия, что недавно Михайлов проделал с его, уже скончавшимися, товарищами, не позабыв поделиться с ним напутственной фразой, для этого отморозка ставшей последней: – Не стоит алтына, а тянется за полтиной.

Как же преступные приятели оказались до такой степени вовремя в месте, где происходили эти жестокие, (да что там?!) просто ужасающие, события? Забежав в «приемные апартаменты» своих подопечных «девочек», они, не обращая внимания на то немаловажное событие, что Анжелика принимала довольно-таки состоятельного клиента, вызвали ее в коридор и подробнейшим образом расспросили, куда именно направилась ее «сменщица»; затем, едва лишь узнав путь, по которому та, следуя по дороге до дома, предпочитала ходить, оба парня немедленно бросились следом.

Прибыв на тропинку, где происходил зловещий и одновременно предательский захват восхитительной пленницы, Костя, внимательно осмотрев территорию, безошибочно предположил, что ее вначале подвергли жестокому избиению, а потом, доведя до бессознательного состояния, волоком утащили прочь, продвигаясь прямиком через кустистые заросли.

– Живая ли она еще интересно? – промолвил тогда Беркутов, пытаясь определить направление, куда скрылись злодеи. – Любопытно, в какую конкретно «нору» ее понесли?

– Не знаю, – честно признался Михайлов, полностью надеясь в этом вопросе на своего более умного предводителя, – может, убили и бросили где-то в кустах?

– Нет, – возразил Константин, вмиг сообразивший, что, мертвая, такая красавица никому не нужна, – это навряд ли… постой-ка, – он вдруг как будто бы что- то вспомнил, – есть тут неподалеку одна заброшенная стройплощадка, и я даже возьмусь предугадать, что это самое удобное место в округе, – побежали быстро туда.

Только сказав, оба приятеля сразу же бросились в озвученном направлении, и, как уже известно, они прибыли как нельзя более кстати. Расправившись с «отморзками», посмевшими бросить им такой вопиющий в своей наглости вызов, и освободив избитую девушку, они принялись думать во что бы ее одеть, ведь мучители разорвали на ней всю одежду и клочками разбросали по всей близлежащей округе.

– Вволю поглумились прокля́тые «твари», – зло прошептал Константин и тут же принял единственно возможное и, как он считал, наиболее правильное решение: – Слон оставайся с ней и любого, кто сюда только вознамериться к ней приблизиться, сразу убей; а я пока сбегаю к ней домой – благо недалеко – и принесу ей хоть какую-нибудь одежду.

Выслушав заверения преданного товарища, что тот понял его самым что ни есть образом правильно, Костя-киллер, узнав у своей подопечной, находившейся в этот момент словно в какой-то прострации, где она хранит свои дамские вещи, бегом отправился в сторону ее дома; несмотря на образовавшуюся в груди рану (которая, кстати, практически не кровоточила), чувствовал он себя если и не отлично, то вполне приемлемо, поэтому добежал до дома Тагиевой в считанные минуты. Там его встретил полупьяный отец; «подогреваемый» бабкой-соседкой, он вначале ни за что не хотел впускать нежданного гостя, но, после того как тот чрезвычайно доходчиво ему объяснил – кто именно! – посмел его навестить, поспешно пригласил столь опасного человека в квартиру.