Людмила Проничкина - Грубым даётся радость, нежным даётся печаль

Но как выжить – ответа в ней нет.

В том есть – главная её интрига.

Если бы в тюрьме сказал, что бог

Покарает тех, кто обижает,

То тебе устроили б подвох,

Понял, чтоб, что он не защищает.

Перебил Степан: – «Как же тогда

Выживают там осуждённые?»

– Сила грубая в цене всегда,

Правят бал, где люди прожжённые.

Жизнь и тело идут, как товар,

Там, где средств нет к существованию,

Если только в чём-то оплошал,

Сейчас же подвергнут взысканию.

Проявлять нельзя там доброту,

За наивность сочтут и за слабость,

Примут за глупость и простоту.

К оскорблённым проявишь коль жалость.

Перестанут вовсе уважать,

Добр и вежлив коль будешь со всеми,

Просить станут принести-подать

Да ещё заправить их постели.

Прекратишь опускаться на дно,

К обижаемым вытравив жалость,

Должен с сильными быть за одно,

Чтоб придать своей личности важность.

Надо зубы показывать там,

Что боишься, не подавать виду,

А чтоб видели, что глотку сам

Ты порвёшь любому за обиду.

Коль находится рядом с тобой

Человек, по параметрам равный,

Расклад чести не придаст такой,

Нужно, чтоб ты в альянсе был главный.

С уважением будут встречать,

Когда кто-то тебе покорится.

И почтенья не придётся ждать,

Никто если тебя не боится,

По законам волчьим выживать

Научиться пришлось заключённым.

Наловчились хвосты поджимать

Перед силой иль словом мудрёным.

Опускают чем ниже хвосты

Волки при твоём появлении,

Поднимаешься тем выше ты

В окружающих общем мнении.

Возразил Степан: – «Отпор не дашь,

Не имея ни силы, ни роста?»

– Научиться надо входить в раж

Или брать на понт задиру просто.

Не тот, кто физически сильней,

Добивается победы в драке,

А кто рвёт всё в ярости своей

Под стать бешенством больной собаке,

Перед боем кто, может свинцом,

Наливаться от звериной злости,

Устоит тот перед молодцом,

Что и вдвое превосходит в мощи.

Взять не только силой можно верх,

Спесь сбивают насмешкой колючей.

Рассмешить удалось кому всех,

Про того говорят, что везучий.

Приём этот в цене там большой

Лишить чтобы соперника фарса,

В ситуации должен смешной

На честном народе оказаться.

Например, решил выставить ты

Перед всеми себя полубогом,

А тут я сшибаю все панты

Неудобным вопросом с подвохом:

– «Не твоя ли это, Стёпа, мать

На газоне спит пивного бара?»

И тебе уж нечего сказать,

От стыда лишишься речи дара.

Уметь нужно наносить удар,

На плаву чтоб всегда оставаться.

Остроту слова ценят, как дар,

Точно так же, как уменье драться,

Когда с толку сбивает ответ

Пристающего к тебе задиру,

Поднимешь свой авторитет,

Слова меткого показав силу.

Если смог кого-то свергнуть ты

С пьедестала удачной насмешкой,

Забирай правления бразды,

Поднимайся во власти, не мешкай.

Результатов чтоб достичь больших

И успех иметь феерический,

Недостаточно сил лишь своих,

Нужен донор энергетический.

Есть энергии нашей предел,

Исчезает незаметно быстро,

И остаться можно не у дел,

Распыляя её бескорыстно.

Если даже в миру ты слывёшь

Всемогущим, как Великий Будда,

Силы ты у народа берёшь,

Не приходят они ниоткуда.

Кто других захотел превзойти,

Небывалых успехов добиться,

Сил источник должен в тех найти,

Кто его любит или боится.

Всего лучше любовь разбудить

И энергию черпать из страсти.

Но не просто партнёра любить

И его волю держать во власти.

Остаётся навязывать власть

Человеческой душе нетленной,

Чтобы чувствовать, что тебе часть

Мировой принадлежит вселенной.

Тот, кто власть имеет над другим,

Даже внешне преображается,

И уже кажется, что над ним

Нимб величия водружается.

– Как же можно людей убедить

Поступить в моё подчинение?

– Если сможешь науку постичь

Твоих желаний им внушения.

Много книг придётся изучить,

Приводить чтоб веские доводы,

И в вечернюю школу ходить,

Легко ум развить, пока молоды.

А ещё надо создать семью

Для солидности обязательно,

Смотреть станут на личность твою

Уважительно и внимательно.

Стало ясно, что кроется ложь

В словах о том, что люди все – братья,

У других коль блага не возьмёшь,

То не сможешь создать своё счастье.

Испарилось понятие «честь»

Навсегда из его сознания,

Место главное заняли месть

И желанье иметь признание.

Теперь понял, что цели своей

Добываются лишь лицемеры,

Поднимаются те, кто хитрей,

Быстро вверх по лестнице карьеры.

Указав, когда ему на дверь,

Говорили, что здесь он не нужен,

Просыпался внутри него зверь.

Что был чувством обиды разбужен.

Так хотелось ему отомстить

Внёсшим в жизнь разочарования,

И заставить по счетам платить

Тех, кто был причиной страдания.

Кто с ним дружбу водить не желал

И все добрые намерения,

Незамеченными пропускал,

Обрекая отторжение,

Ненавидеть стал тех он людей,

Кто красивей или ростом выше,

Умом и физически сильней,

Иль, уехав в город, в люди вышел.

В том, что девушку потерял,

Свою мать теперь считал виновной,

Так как из-за пьянства её стал

Обрастать в селе славой недоброй.

Коль в обиду раньше не давал

За неё был готов идти в драку,

То теперь у пивной подбирал

И, кляня почём зря, вёл к бараку.

Она молча, уйдя вся в себя,

Шла сомнамбулой, будто оглохла.

До терпенья края дойдя,

Он кричал – «Да скорей бы ты сдохла!»

А она бормотала: – «Сын мой,

Мне самой всё здесь так надоело,

Что готова лечь в землю живой,

Чтоб не видеть больше света бела».

За ему причинённый позор

К ней испытывал отвращение,

Расти стала меж ними с тех пор

Стена стойкого отчуждения.

Покупал он водку каждый день,

Поясняя, что мать попросила.

– А ведь пьёт Дарья только «Портвейн», –

Удивлялась продавщица Зина,

Но как ходят, видя, желваки,

Начинала шутливо смеяться: –

– В деле сём, говорят знатоки,

Могут часто привычки меняться.

Вид Степана в ужас привести

Мог в момент спорного инцидента,

Хотел будто не правду найти,

А убить своего оппонента.

Взгляд тяжёлый, налитый свинцом,

На лице бесчувственно-каменном,

Будто молнии сейчас и гром

Метать станет он в гневе праведном.

Напрягалось тело его так,

Что само орудием казалось,

Ещё миг, и взметнётся кулак,

Чтоб живого места не осталось.

Наводить на людей начал страх,

Все с опаской его обходили,

А он сам желал в тайных мечтах,

Чтоб сельчане его полюбили.

Но так как многого он не знал,

То и путался в информации,