Маргарита Менчинская - Тёмная сторона Луны

Видимо, Любовь Сергеевна всё-таки переоценила свои педагогические способности, так как вместо смирения, к которому призывала девочек всеми действиями, получила обратный эффект.

– Смеётесь? Вы смеётесь? Да я бы на вашем месте из дома постыдилась выйти! А вы приходите в школу, смотрите в глаза своим одноклассникам! Что будет дальше? – спросила она и, подняв тонкие дуги бровей, которые строго соответствовали последней моде, сделала выражение своих глаз таким, будто видела это неприглядное будущее во всей красе. Взгляд был сердитым и говорил так много, что, казалось, не просто ощупывал, а раздевал девушек. Однако Любовь Сергеевне этого показалось мало, и она резко, не сделав даже перехода, подхватила подол платья Кати и подняла вверх. Катя едва успела опустить его руками, но, так и не поняв, насколько ей удалось это, уперлась глазами в пол и больше не поднимала.

– Стриптиз на английском! Вот повезло, так повезло! – обрадовался Борис, но Любовь Сергеевна, которая только-только успела сесть, вскочила и закричала:

– Встать! Молчать!

Дальнейшая экзекуция прошла без комментариев. Девочки, наученные горьким опытом Кати, придерживали юбки. Ничуть не смущаясь своих действий, Любовь Сергеевна дошла до конца шеренги и гордо объявила решение:

– Итак, я запомнила, какова длина ваших юбок и сколько можно отпустить. Завтра я проверю, как выполнено моё условие. Пора навести здесь порядок. И я не завидую тем, кто меня ослушается!

До конца дня все только и говорили об этом происшествии на уроке английского. Девочки сокрушались и искали способ обойти требования учительницы. Мальчики, пусть даже не разделяли этих самых требований, остались довольны выбором темы урока и предвкушали продолжение.

Вечером Катя отпорола подол и, обрезав лишнее, подшила его на прежнем уровне, за самый край. С этой задачей она вполне могла справиться сама. В чём испытывала затруднение, так в поиске настоящей причины, побудившей Любовь Сергеевну уронить себя в глазах учеников.

На следующем уроке Любовь Сергеевна была сама любезность, но, как и обещала, построила девочек и, обойдя всех, снова подошла к Кате.

– Совсем другое дело, Катя! Прямо приятно посмотреть! Такая милая девочка.

После обвела класс одобрительным взглядом и кивнула Кате с улыбкой.

Похвала учительницы пришлась по вкусу всем без исключения, а для Сашки стала подарком.

– А мы чё, мы тоже самое, Любовь Сергеевна, говорим!

Он вроде бы не сказал ничего особенного, но что-то в его голосе прозвучало такого, что вернуло лицу учительницы недовольное выражение. Но, вспомнив, видимо, что второй урок растрачивается впустую, она обошлась без эффектных сцен.

– И что же ты, Краммер, говоришь?

– Да что любо-дорого посмотреть! – немного доработав слова Любовь Сергеевны, ответил Сашка и подмигнул Кате.

В отличие от учительницы, мальчишки сразу поняли, что девочки всё-таки обвели её вокруг пальца. Катя оказалась далеко не единственной способной ученицей. Однако для неё это не стало последней битвой. Потеряв жертву в лице Ирины, Марина Александровна присматривала на эту роль кого-то ещё. Её темперамент требовал войны. Мальчишек ей было мало и, вероятно, было мало того, что на Кате лежала часть её обязанностей, включая выставление оценок в дневники, а также в экран успеваемости. Успеваемость самой Кати, как и её поведение, не вызывало нареканий. Платье было то же, что в прошлом году и далеко не самое короткое в школе. Однако Марина Александровна нашла этот повод удачным, чтобы развязать очередное сражение прямо посреди урока, вызвав Катю к доске.

– Мне бы на твоём месте, Катя, было стыдно ходить в таком платье! – оборвав её на полуслове, Марина Александровна продолжала сидеть на стуле, но сумела подобрать лицу такое выражение, что, казалось, смотрела сверху вниз. Если разобраться, она не сказала и не сделала ничего нового, – Любовь Сергеевна уже опередила её. Но тогда Катя была не одна, а сегодня чувствовала себя так, будто стояла на площади, привязанной к позорному столбу. От неё – и это понимал каждый – ждали резкости или какого-то необдуманного поведения, но Катя сделала вид, что не поняла смысла претензии:

– А мне мама выбирала это платье, и оно мне нравится.

Слёзы туманили взор. Класс плыл перед глазами. Тишина звенела. И вдруг её разрезал металлический голос Сашки.

– А вы признайтесь, Марина Александровна, что вы просто завидуете!

Сашка так твёрдо произносил слова, будто загонял гвозди в древесину, при этом буквально пронзал учительницу глазами. Сам даже не соизволил подняться с места, чем взбесил её окончательно, и она взвилась как петарда и, выкрикивая что-то бессвязное, принялась бегать у доски.

– Да- да, завидуете! – повторил он, – ведь у вас, судя по всему, никогда не было таких красивых ног, как у Кати!

Только теперь Катя осмелилась оторвать глаза от пола. Сашка к тому моменту поднялся, и ей показалось, что она видит перед собой Самсона, именем которого его называли в узком кругу. И голос Сашки, прекрасно поставленный, и фигура, уже налитая мужской силой, и даже взгляд, которым он преследовал и, казалось, добивал неприятеля, всё это были слагаемые будущих огорчений и будущих побед этого человека, красивого внешне и красивого внутри.

Классу не пришлось делать выбор: мальчишки и девчонки поднимались с мест, один за другим, пока не встали стеной. Катя тоже заняла место в этом строю и уже оттуда наблюдала за тем, как гнев Марины Александровны становится бессильным.

Именно с того дня Марина Александровна поставила её вне своего покровительства, совершенно открыто выказывая неприязнь, и наравне со всеми, кто был ей неугоден, наказывала занижением оценок. В конце четверти, понимая, что подпортила этим общие показатели, занималась приписками и исправляла.

Дети – существа подневольные: подобные меры называли штрафными санкциями и, боясь лишиться удовольствий, старались не пропускать уроков истории.

Вторым и третьим уроком по пятницам стояла физкультура. В третьей четверти, ради лыжной подготовки, их всегда совмещали. Таскать лыжи с собой не требовалось. Каждая школа имела необходимый набор спортивного инвентаря, который постоянно обновлялся. Физическое воспитание школьников в советском государстве было поставлено на постоянную основу. Лыжи с ботинками хранились в спортзале и туда же возвращались после урока. Ввиду небывало снежной зимы ребята регулярно выходили на пробежку вдоль берега реки вместе со своей учительницей, Верой Вадимовной, которая не в пример Марине Александровне умела вовлечь их в то, от чего сама получала удовольствие.

– Итак, на следующем уроке сдаём нормы ГТО. Сегодня была репетиция! И кто из вас, мои дорогие, посмеет сказать, что мы зря потратили время?