Делла Сванхольм - Танец любви в Женеве

Мэтр Рошамбо поднял на него хмурый взгляд из-под тонких седых бровей.

– В пять часов в контору должна прийти мадам Лиссонье-Пуленк, – произнес он высоким надтреснутым голосом. – По поводу завещания. Я хочу, чтобы ты просмотрел все бумаги, связанные с ее имуществом, и проверил те доли в акционерных компаниях, которые она указала. Это потребует определенной работы – с компьютером и телефоном. Направления запросов, часть из которых можно отослать только по почте. Но я хочу убедиться, что каждая цифра, указанная ею, верна. Затем мне надо будет, чтобы ты сверил все данные по ее недвижимому имуществу. А у нее, кроме Швейцарии, есть имущество также в Люксембурге и в Голландии. Возможно, придется подготовить запросы местным нотариусам. Ты подготовишь проекты таких запросов, а я их посмотрю и, если все нормально, подпишу.

Сказав все это, он вновь уткнулся в свои бумаги. Андре Тассиньи уселся за стол, вытащил картонную папку с едва заметной карандашной надписью «Мадам Генриетта Лиссонье-Пуленк» и стал тщательно просматривать и сортировать бумаги. Это была очень кропотливая и нудная работа. Мэтр Рошамбо занимался ею всю жизнь и сам стал немного похож на высохшую картонную папку. «Черт побери, – неожиданно пронеслось в голове Тассиньи, – неужели в конце концов это ждет и меня?» Ему вдруг вспомнилась знойная загорелая красотка с плаката на двери школы танцев. Но в следующую секунду он уже совсем позабыл про нее. Финансовые дела и отчетность мадам Лиссонье-Пуленк были действительно весьма запутанными.

– Не понимаю, чему тебя учили в Женевском университете? – Мэтр Рошамбо нахмурился. – Как можно в этом месте пропустить запятую? Это непростительно!

– Извините, мэтр. – Андре Тассиньи закусил губу.

– Ты должен быть очень внимательным, составляя запросы, которые я собираюсь отправлять за своей подписью! – Рошамбо аккуратно поставил внизу страницы свою подпись, зачем-то подул на нее, хотя он подписывался не чернилами, а обыкновенной шариковой ручкой, и пододвинул бумагу Андре.

– Запечатаешь в конверт с эмблемой нотариальной конторы и отнесешь на почту. Возьмешь расписку об отправлении и подклеишь потом в папку. А завтра вновь обзвонишь все те акционерные компании и общества, от которых надо получить информацию. Все это должно быть готово уже к одиннадцати часам утра. Потому что в одиннадцать может прийти другой клиент, которым предстоит очень плотно заниматься. Все, до свиданья!

Андре выскочил из конторы на улицу и с жадностью глотнул свежего воздуха. Несмотря на то, что их офис был оснащен мощным кондиционером и постоянно проветривался, атмосфера в нем почему-то казалась слегка затхлой. Может быть, так пахла древняя мебель, на которой постепенно оседала пыль уже нескольких столетий. А может, это было следствием манер мэтра Рошамбо – подчеркнуто сухих и не очень-то дружелюбных. Андре не видел, чтобы старый нотариус вообще когда-то улыбался, а тем более шутил. Любые шутки, анекдоты и остроты, и мэтр Рошамбо казались несовместимыми. «Мне многие завидуют, считают, что я получил очень престижную и высокооплачиваемую работу, но никто не знает, насколько это тяжело – прежде всего с психологической точки зрения, – думал Тассиньи, идя по рю Дюфур. – Наверное, ни одна другая профессия не делает человека столь сухим и неэмоциональным, как эта. Достаточно лишь посмотреть на мэтра Рошамбо, чтобы убедиться в этом…»

Он бросил взгляд на уличные часы. Уже половина девятого. «Надо же, как я задержался», – подумал он.

В кармане зазвонил мобильный телефон. Андре Тассиньи торопливо выхватил его.

– Где ты пропадаешь, Андре? – раздался в трубке голос матери. – Ты придешь домой к ужину, или тебя вообще не стоит ждать сегодня?

– Конечно, приду, мама! – воскликнул Андре. – Я только что вышел из офиса. Мэтр Рошамбо дал мне сегодня очень много работы, так что пришлось сидеть допоздна. А сам он еще остался в конторе. Я уже иду домой. Жди меня через полчаса, хорошо?

– Хорошо, – ответила мать. – Но не опаздывай, прошу тебя. А то ужин совсем остынет.

Андре улыбнулся. Он любил домашнюю стряпню матери и предпочитал ее всем ресторанным кушаньям. Ему следовало торопиться.

Но, пройдя несколько метров, он неожиданно замедлил шаг.

– Может быть, все-таки зайти в эту школу танца? – негромко произнес он вслух. – И записаться?

Он вновь посмотрел на часы. Да, наверное, он успеет. Ничего страшного, если он придет домой на десять минут попозже…

Андре Тассиньи двинулся в сторону рю Вье-Гренадьер. Подойдя к стеклянной двери, за которой прятался зазывный плакат, он еще раз посмотрел на него. Да, изображенная на нем знойная красотка была слишком хороша, чтобы быть натуральной. Искусство фотошопа, доведенное до совершенства, тонны косметики и снова фотошоп… Но наивно было бы полагать, что в этой школе вообще можно встретить таких красивых женщин. Здесь занимались танцами самые обычные люди – такие, как он сам. Примерно такими же должны были быть и инструкторы танцев…

Он потянулся было к ручке двери, чтобы открыть ее, но вдруг дверь распахнулась. Андре едва успел отдернуть руку. Он сделал шаг назад… и невольно замер. Из темного дверного проема на улицу вышла та самая женщина, которая была изображена на рекламном плакате. Ее гладко зачесанные темно-каштановые волосы были собраны на затылке в пышный узел. Эта прическа придавала ее головке еще большее очарование и гармонировала с изящным овалом ее лица и строгой чистой линией рта и бровей. У нее была подчеркнуто прямая спина и красивые задумчивые глаза. Андре бросил взгляд на ее стройные длинные ноги, на нежно и трепетно обвившуюся вокруг них легкий подол юбки, и ему показалось, что его щеки невольно порозовели.

А женщина достала длинную сигарету, привычным жестом вставила ее в длинный изящный мундштук и закурила. Выпустив клуб дыма, она слегка прищурилась и уставилась куда-то в пустоту. Она не обращала на Андре никакого внимания.