Делла Сванхольм - Танец любви в Женеве

Андре окончательно смутился. Он и представить себе не мог, что эту школу посещают такие красавицы. Наверное, она еще и танцует божественно. Не то что он – человек, который еще только хочет научиться танцам. Нет, ему здесь не место. Надо отыскать себе что-то попроще.

Он отступил в темноту улицы, повернулся и пошел прочь. На углу рю Вье-Гренадьер он не удержался и украдкой оглянулся. Темноволосая девушка с сигаретой стояла на том же самом месте, и точно так же глядела в пустоту перед собой. Его она, очевидно, даже не заметила. Андре вздохнул и свернул за угол. «Надо было не валять дурака, а идти прямо домой к ужину, – подумал он. – И зачем я только пошел на рю Вье-Гренадьер?»

Следующий день был с самого утра заполнен напряженной юридической суматохой, которая не позволяла Андре даже на секунду задуматься о чем-то постороннем. Он старался изо всех сил, у него даже взмокла от напряжения спина под рубашкой, но к приходу другого клиента, который переступил порог конторы ровно в одиннадцать утра, он так и не успел разделаться со всеми делами мадам Лиссонье-Пуленк. Заметив это, Дидье Рошамбо прошипел:

– Все, Андре, хватит возиться с делами мадам Лиссонье-Пуленк, раз ты все равно не успел сделать это вовремя. Сейчас все внимание – на нашего нового клиента!

Буквально через десять минут Андре Тассиньи понял, почему Дидье Рошамбо так носился с новым клиентом. Им оказался Питер Боувер, богатый помещик и винодел из Южно-Африканской Республики. Несколько лет назад он распродал весь свой бизнес в ЮАР и перебрался на постоянное жительство в Женеву. Здесь он вложил деньги в отель, в два ресторана и небольшую компанию по сдаче автомобилей в аренду. Все эти предприятия Боувера процветали и приносили ему солидный доход. А теперь он желал составить завещание, грамотно разделив наследство между своими четырьмя сыновьями и одной дочерью. К тому же, как выяснилось, у него была недурная коллекция картин, в состав которой входили даже два полотна кисти Матисса и одна абстракция Кандинского. В воздухе явственно пахло миллионами, и работа по составлению договора о разделе имущества такого человека должна была принести нотариусу изрядный доход. Поэтому Дидье Рошамбо был сама любезность и услужливость.

Когда Питер Боувер наконец ушел, мэтр Рошамбо холодно воззрился на Андре:

– Ну, теперь ты, надеюсь, начинаешь понимать, как надо работать с клиентами? – Он покачал сухой седой головой. – Боюсь, на юридическом факультете университета этому не учат. Там тренируют лишь в знаниях юриспруденции, но не человеческой психологии и отношений. Запомни, Андре: клиент – это самое главное для нотариуса. Он должен уйти из конторы полностью удовлетворенный. И абсолютно уверенный в том, что именно здесь его интересы защитили и обслужили лучше, чем где бы то ни было. Потому что иначе он просто уйдет к другому нотариусу. Полагаю, ты понимаешь, чем это чревато? Хоть это-то тебе понятно?

– Понятно, – кивнул Андре. Он уже давно решил ни в чем не перечить и не возражать Рошамбо.

– А если тебе это понятно, – вдруг потемнел лицом нотариус, – какого черта ты столько времени возишься с бумагами мадам Лиссонье-Пуленк и никак не можешь завершить это простейшее дело? – В глазах Рошабо блеснул гнев. – Мой помощник должен по крайней мере поспевать за мной. А в идеале – работать еще быстрее. Если он не умеет так работать, то лучше я найду себе другого помощника!

– Я стараюсь работать как можно быстрее, месье, – только и смог пробормотать Андре. – Извините. Я больше не допущу никаких задержек.

– Чтобы через полчаса все материалы к наследственному делу мадам Лиссонье-Пуленк были собраны и проверены! После этого немедленно берись за работу по наследству Боувера. Сейчас я продиктую тебе список того, что ты должен сегодня сделать…

Выйдя вечером из конторы на улицу, Андре Тассиньи взглянул на часы и тихонько присвистнул. Сегодня он побил свой вчерашний рекорд – на часах было уже девять вечера. Интересно, во сколько он будет покидать контору, если в ней прибавится посетителей? Может, мэтр Рошамбо вообще хочет, чтобы он ночевал здесь?

Впрочем, сетовать на судьбу было бессмысленно. В других нотариальных конторах дело обстояло едва ли лучше. Чтобы заработать свой хлеб, нотариусам приходилось трудиться в поте лица. Понять суровость мэтра Рошамбо тоже было можно – в случае каких-то ошибок или недочетов при составлении бумаг и возникавших в этой связи имущественных споров он нес ответственность за это своим собственным имуществом. Оно шло на покрытие любых возможных издержек. Поэтому старый нотариус всеми силами стремился избежать малейших ошибок и неточностей.

Дойдя до пересечения рю Дюфур с рю Вье-Гренадьер, Андре вдруг замедлил шаги. После того, как он так поздно задержался на работе, он чувствовал сильный голод. Надо было спешить домой к ужину. Но что-то, что было сильнее его, заставило его вдруг остановиться и посмотреть в ту сторону, где располагалась «Новая школа танцев».

Андре стоял посреди тротуара, кусая губы и не понимая, что с ним происходит. Желание зайти в школу танца было, похоже, даже сильнее голода. Но ведь он уже решил, что попытается отыскать какую-то другую школу, попроще. Почему же его так тянет именно сюда?

Не желая – а может быть, и не смея отвечать себе на этот вопрос – Андре Тассиньи направился к «Новой школе танцев». Слева мелькнула знакомая булочная, лавка мясника, в которой продавалась восхитительная ветчина и окорока, небольшой магазинчик, торговавший газетами и журналами – а затем он увидел знакомую стеклянную дверь.

Перед школой не было ни души. Андре посмотрел на плакат и вспыхнул. Он вдруг понял, отчего его так тянуло сюда. Эта женщина с плаката… она, похоже, оставила слишком глубокий след в его памяти. После того, как он увидел ее своими собственными глазами, он уже не мог не думать о ней.

«Может быть, все-таки не стоит заходить? – подумал он. – Ведь если я сделаю это, то назад пути уже не будет. Может, лучше тогда вообще не заходить?»

Стеклянная дверь неожиданно распахнулась и на пороге показалась та самая женщина, которую молодой помощник нотариуса встретил здесь вчера. Она втащила из пачки длинную тонкую сигарету, вставила ее в мундштук и закурила. Андре смешался. В этот раз глаза женщины смотрели прямо на него.

– Не понимаю, – произнесла она по-французски с небольшим акцентом. – Вы снова приходите сюда, но не заходите вовнутрь. Вы что, боитесь танцевать?

Андре был застигнут врасплох.

– Да нет, не боюсь, – только и смог пробормотать он.

– Что же вам тогда мешает? – Женщина изящно стряхнула пепел на тротуар. – Мне кажется, я могу научить танцам любого.