Нора Робертс - Игры ангелов

– Ты давно вернулась?

– Не знаю. Примерно час назад.

Голова у нее болит, как же! Он достаточно хорошо ее знает: ей бы ногу отрезало, но продукты она бы убрала.

– Что случилось?

– Не мог бы ты уйти? Я хочу побыть одна.

– Как только пойму, что происходит, я тут же уйду, – сказал он. – Что у тебя с руками? – Он взял ее руку – решил, что она в крови. – Что за черт? Это чернила?

Она беззвучно расплакалась:

– Я не могу это смыть. Не могу смыть... Я не помню, когда я это сделала. Не помню...

Он подхватил Рис на руки и отнес на кровать. Она не сопротивлялась.

В некоторых местах на полу и на стенах ванной остались красные разводы. А в раковине валялась куча влажных салфеток. Рисунок с зеркала она содрала.

Она подошла к нему сзади и сказала:

– Я не помню, как я это сделала.

– Где красный фломастер? – спросил он не оборачиваясь.

– Не знаю. Я, наверное, убрала его на место. – Она пошла на кухню, выдвинула ящик. – Его здесь нет! Должно быть, я забрала его с собой и выбросила. Я ничего не помню. Как и в прошлый раз.

– А что было в прошлый раз?

– Меня сейчас стошнит.

– Не стошнит.

Глаза у нее покраснели от слез.

– Тебя не стошнит, – повторил он и подошел к ней. – Ты мне еще не рассказала про прошлый раз. У тебя бренди есть?

– Я не хочу никакого бренди.

– А я и не спрашиваю, хочешь ты или нет. – Он открыл буфет, достал бутылку, налил бренди в стакан. – Давай залпом.

Рис взяла стакан, глотнула бренди.

– На этом рисунке могла быть я. Если я все выдумала...

– Тебя что, когда-нибудь душили?

– Это все просто видоизменилось. Меня однажды пытались убить, и последние два года я боюсь, что это повторится. Эта женщина на рисунке чем-то напоминает меня.

– Потому что у вас обеих длинные темные волосы. Вернее, у тебя они были длинные до сегодняшнего дня. – Он легонько коснулся рукой ее волос. – На рисунке не твое лицо.

– Я же плохо ее разглядела.

– Но ты ее видела.

– Не знаю...

– Я знаю. – Он открыл холодильник и с удовольствием отметил, что она запаслась его любимым пивом, – Ты видела двоих людей у реки.

– Почему ты в этом так уверен? Ты же их не видел.

– Я видел тебя. Что еще ты не помнишь?

– Я не помню, как ставила отметки на карте. Не помню, как собрала все свои вещи в дорожную сумку. Были еще и всякие другие мелочи. – И, помолчав, она добавила: – Мне нужно в больницу. Я не справляюсь.

– Полная чушь! – Он отхлебнул пива, заглянул в сумку с продуктами. – Что это тут за трава?

– Я купила ее на рынке. Ты меня слушаешь? Ты видел, что я там устроила? – Она показала на ванную.

– А если это была не ты?

– Кто же еще? – взорвалась она. – Броуди, да пойми ты, я не в себе. Я придумываю убийства и пишу на стенах.

Голова у нее раскалывалась, сердце ныло.

– Ты сообщила об убийстве, пошли слухи. А если они дошли и до убийцы? А если он тоже тебя видел? Получается, что выйти сухим из воды ему не удалось.

– Потому что был свидетель, – прошептала она.

– Ну да. Но свидетель – жертва насилия. И убийца решил на этом сыграть. В городе этой женщине никто не верит – она здесь новенькая и немного со странностями. Так, может, ее подтолкнуть? Есть вероятность, что она сорвется и уедет отсюда. Да если и не уедет, все равно доверия ей это не прибавит.

– Но это же...

– Безумие? Вовсе нет. Ход умный и расчетливый.

– Значит, ты хочешь сказать, что я не спятила, а это убийца проникает ко мне в квартиру и пытается меня запутать?

– Я ищу ту женщину, которая выжила. У нее забрали все самое дорогое – просто так, безо всякой причины. Но она не хочет сдаваться. Такие сильные люди мне в жизни редко попадались.

– Боюсь, ты преувеличиваешь.

Он улыбнулся:

– Собери самое необходимое. Переночуешь у меня.

– Я не могу так.

– Сможешь. – Он заглянул в сумку с покупками. – А что у нас на ужин?

– Ой, чуть не забыла! Гребешки!

Она кинулась к сумке – наконец-то она пришла в себя.

– Слава богу, к ним положили пакет льда.

– Мне нравятся гребешки.

– Интересно, есть хоть что-нибудь, что тебе не нравится? Ты не даешь мне распасться на части.

– Я тебе сколько раз говорил, истеричные женщины меня раздражают.

– Ты же обнимал меня, когда я плакала. Это тебя тоже раздражало?

– Тебе было действительно плохо. Главное, чтобы это не вошло в привычку.

– Я люблю тебя. Я в тебя влюбилась по-настоящему. Он молчал секунд десять.

– Ни одно хорошее дело не остается безнаказанным. Она расхохоталась:

– Вот поэтому я и сошла с ума. Ты не беспокойся, ты не обязан отвечать взаимностью. Когда проходишь через то, через что пришлось пройти мне, ничего не принимаешь на веру.

Он смотрел на нее уважительно, но с опаской, как смотрят на тикающую бомбу.

– Ты смешала в одну кучу доверие, чувство благодарности и нашу тягу друг к другу.

– Знаешь, голова у меня, может, и больная, но с сердцем все в порядке. Если это тебя пугает, я позвоню Линде-Гейл и переночую у нее.

– Возьми все, что тебе нужно, – сказал он строго. – И все, что пригодится для ужина.

– Вина хочешь? – спросил Броуди.

– Нет, спасибо. – Рис разложила по тарелочкам зелень и морковь. – Джоани хватит удар, когда она увидит ванную.

– Так перекрась ее.

– Плитку не перекрасишь.

– У Мака наверняка есть растворители. И квартирка эта далеко не Версаль, давно нуждается в ремонте.

– Броуди, у меня и раньше случались провалы в памяти.

– И это вовсе не значит, что все началось снова. Я за последние две недели виделся с тобой довольно часто и могу твердо сказать: во сне ты не ходишь. – Он принялся за салат. – А у Джоани кто-нибудь замечал за тобой какие-нибудь странности?

– Джоани считает странным, что мне для овощного супа минестроне нужна бамия. Когда я в первый раз вышла из больницы, бабушка повела меня по магазинам. А потом я обнаружила у себя в шкафу кошмарный коричневый свитер и спросила, откуда он взялся. Она на меня очень странно посмотрела. Оказалось, я сама купила его и сказала ей, что он пуленепробиваемый. Она подошла к плите и ловко пошлепала гребешки рукой.

– Были и другие случаи. Меня мучили кошмарные сны – я слышала выстрелы, крики. Я пыталась взламывать двери. Однажды ночью вылезла в окно. Сосед обнаружил меня на тротуаре, в ночной рубашке. – Она поставила тарелку перед Броуди. – Вот тогда-то я и решила лечь в больницу. Может, у меня рецидив?

– И происходит это почему-то, когда ты одна. И только у тебя в квартире. Не верю.

– Ты возвращаешь меня к жизни. Два часа назад я валялась по полу и выла. Я провалилась в пропасть.

– А теперь поднялась обратно.

– Не знаю, что делать дальше.

– Пока что поешь гребешков. Они удались на славу.

– Ладно. – Она осторожно попробовала гребешки. – Я подстриглась.