Андрей Ромм - Все поправимо, если любишь

Но рано порадовалась. У Ромы начались проблемы как с учебой, так и с одноклассниками. Учился он из рук вон плохо, на уроках не мог собраться, плохо запоминал материал, никак не мог наладить отношения с другими ребятами. Сначала Елена считала проблемы сына издержками домашнего воспитания. Избаловала, не хотела, чтобы болезненный ребенок перегружался, не уделяла должного внимания общению сына со сверстниками… Стандартная ситуация «сапожник без сапог», то есть педагог с проблемным ребенком.

Но во втором классе стало ясно, что Ромины проблемы гораздо серьезнее и что ему нужна помощь психолога. А следом грянули и другие сложности. В девяностые годы прошлого века рождаемость в Рогачевске пошла на спад, вдобавок большая часть молодежи уехала из родного города в поисках лучшей доли, поэтому школы и детские сады были заполнены дай бог если наполовину. И новый глава районной администрации решил сократить вполовину количество школ. Было шесть, стало три. Закрылась в том числе и школа, в которой работала Елена. Устроиться по специальности было невозможно. На репетиторство тоже не стоило надеяться, потому что репетиторы в Рогачевске большим спросом не пользовались и услуги их ценились невысоко. Возвращаться к шитью жилеток Елена не собиралась, а уехать на заработки в Москву было не так просто. Какая Москва с ребенком на руках? С кем его оставлять? С няней? Не всякая няня смогла бы найти общий язык с Ромой, и к тому же если снимать в столице жилье и оплачивать няню, что тогда останется на жизнь? Пораскинув мозгами, Елена пришла к мысли о собственном бизнесе. Небольшая уютная едальня казалась ей самым лучшим вариантом. Общепит – это стабильно и как-то понятно. В торговле Елена не разбиралась совершенно и интуитивно чувствовала, что в этой сфере она моментально прогорит. А вот общепит привлекал, здесь все было понятнее и проще. Кафе – это, в сущности, тот же дом. Сюда приходят гости, задача хозяйки приветливо их встретить и вкусно накормить, чтобы им захотелось прийти еще. Елена была гостеприимной, умела готовить и создавать уют. Решиться на это оказалось трудно, все равно что в омут с головой прыгнуть, но она все же решилась.

Стартового капитала у нее не было, если не считать пятисот долларов – заначки на черный день, но оказалось, что можно взять кредит под залог родительской недвижимости. Добротный двухэтажный кирпичный дом после смерти матери достался Елене. Брат Игорь сказал, что ему он не нужен, потому что возвращаться в Рогачевск не собирается, и отказался от своей доли наследства в пользу сестры. Елена заикнулась было о том, что она станет выплачивать ему стоимость доли частями, по мере возможности, но Игорь ответил, чтобы она не дурила. Он уже на четвертом курсе зарабатывал программированием весьма неплохие деньги. Правда, финансами помочь никогда не предлагал, но Елена на это никогда и не рассчитывала. Жизнь приучила ее надеяться на себя. К тому же отношения с братом были сложными, неоднозначными. Они никогда не ссорились, обоим казалось, что они понимают друг друга, но вместе им было тяжело. Иногда общее горе сближает людей, а иногда отдаляет друг от друга. Встречи бередят старые раны, служат лишним напоминанием о том, что нельзя забыть, но тем не менее лишний раз вспоминать не хочется. Так что лучше уж встречаться пореже.

Елена с Игорем исправно поздравляли друг друга с праздниками и делали вид, что этого вполне достаточно. Нормальные родственные отношения. Игорь не навещал сестру в Рогачевске, ссылаясь на вечную занятость, а Елена не ездила к брату в Москву – хотя до столицы было рукой подать, два с половиной часа на электричке, – потому что брат ее к себе не приглашал. Нет, однажды пригласил, когда женился, но не сложилось – Ромка слег с ангиной.

Елена так и не видела жену брата, Светлану, они познакомились заочно, по телефону. У Светланы был сочный выразительный голос. Свое «здравствуйте, Леночка, рада вас слышать» она выводила как оперную арию. Елена чувствовала, что брат с женой не очень-то счастлив. «У нас все хорошо», – отвечал Игорь на традиционный вопрос «как дела?», но в голосе его всякий раз звякала льдинка. Может, причина была в том, что у них не было детей? По какой причине их не было – не хотели или не получалось, – Елена не спрашивала, а сам Игорь никогда этой темы не касался.

Привести помещение в порядок стоило огромных трудов и больших денег, но зато после открытия дела сразу же пошли бойко. Людям нравится, когда их кормят вкусно и недорого. Елена следовала принципу «лучше сорок раз по разу, чем ни разу сорок раз», то есть делала ставку не на наценку, а на обороты. И порции в «Старом городе» были внушительными, что тоже нравилось клиентам. Увеличение порций не так уж сильно увеличивает расходы как таковые, большинство рестораторов норовят положить клиенту в тарелку поменьше для того, чтобы он заказал еще одно-два блюда. Месторасположение кафе тоже способствовало его раскрутке. Всем горожанам было любопытно – что там можно сделать в Руинах? Зашли полюбопытствовать, понравилось, стали захаживать регулярно…

На третий год после открытия «Старого города» Руины окончательно перестали быть руинами. Второй и третий этажи, как и обещала Лера, привели в порядок и сдали под офисы, увеличив тем самым Еленину клиентуру. На пятый год она досрочно погасила взятый кредит и начала откладывать деньги на развитие бизнеса. В глубине души Елена лелеяла мысль об открытии на железнодорожном и автобусном вокзалах заведений в стиле free flow, когда все блюда готовятся на виду у посетителей и они сами себя обслуживают. А там… А там, чем черт не шутит, если дела пойдут хорошо, то можно и в Твери что-нибудь предпринять. Елена окончательно вошла во вкус предпринимательства и поняла, что в свое время сделала правильный выбор. У брата Игоря в Москве тоже была своя фирма, программистская. Не иначе как сказалась наследственность, ведь их прадед с материнской стороны был купцом первой гильдии, торговал зерном, льном и лесом. «Дедушка был везучим, – шутила мать. – В начале семнадцатого года решил рискнуть, чтобы стать миллионщиком, но просчитался, разорился подчистую и пошел работать приказчиком к одному из бывших своих партнеров. Потому его в революцию и не тронули. Что с приказчика взять?»

У Ромы тоже вроде как наладилось и с учебой, и с общением. Регулярные встречи с психологом в течение двух лет дали плоды. Стать отличником ему, конечно, было не суждено, но Елена радовалась и четверкам. А больше всего тому, что сын рос добрым спокойным мальчиком, а не отбившимся от рук хулиганом-сорвиголовой, и тому, что, несмотря на сохранившуюся склонность Ромы к замкнутости, между ними сохранялось взаимопонимание. Может, и не все друзья сына нравились Елене, но Рома был не одинок, в школе его уже давно не дразнили, и это тоже радовало.